бесшумно. И то, потому как учитель поинтересовалась, «чего это вы удумали с контрольной-то слинять?». Но мне опять-таки плевать!
Я сижу, и лыблюсь глядя на неё. Да так, что у бедняги, аж скулы сводит, и кулаки уже прям чешутся по роже мне заехать. И не дает ей это сделать лишь одно! Нет, не страх родителей, коллег, милиции, не это вот все! Плевать ей на подобное! Не хуже чем мне на неё. Рукоплекладством тут не столь уж часто брезгуют. Её пугает моя персона, что как бы может сдачи сдать.
И пусть, учителей я еще не трогал, но пара драк уже случалось. Хотя как драк? Я просто кинул через себя четверку дружную ребят, что подумывали меня раздеть для выяснения. И было это при свидетелях из школьных представителях — учителей.
Но вот что странно! Обычно, после подобных инцидентов, когда кого-то потом отправляют с уроков в больницу, по крайней мере в прошлой школе, завуч, классная, или кто либо там еще, вызывает в школу маму. И она, о бедная! Как она от меня до сих пор не отказалась? Прилетает в школу вне зависимости от своих дел-проблем. А тут... тихо. Устали что ли от меня? Уже? Иль школа тут иная?
Домой я топал в очень смешанных чувствах. И с новой жвачкой в волосах. Убью гада! Если поймаю. Найду, поймаю! Выверну наизнанку и соберу обратно! Ведь что-то я уже сомневаюсь, что прочие жувачки ловил вот просто так об стены парты. Или ловил? Или...
— Не, ну это уже наглость. — буркнул, глядя на двух девиц, и трех парней, что преградили мне дорогу.
Не пускают домой! Мисс сломопалая, уже перебинтованная и загипсованная, и её подруга, которую я не знаю, из класса постарше. Я её в школе видел, но... десятый? Одинадцатый7 Фиг знает! На вид ей лет тридцать! И если бы не тетрадочки в пакетике, решил бы что пришла за деточкой в первый. И парни к слову такие же — быки! И их я в школе не видел.
— Теперь ты поплатишься сучка. — пропела гипсопалая, зверея на глазах, а её подруга, зажевала жвачку! Отчего у меня чуть не случился нервный тик.
— Детский сад штаны без лямок, ну нападайте! Умники. Сегодня будет мордобой.
Нет, не напали. Зассали. Опешили! Но девочка сказала — Лиза сказала — я вспомнил её имя! И стали медленно обступать, окружая.
— Ты это, мелкая, слышь, давай по нормальному, нам как бы.
— У твоей мамы муж алкаш! — выдал я, чтоб раззадорить и спровоцировать, но сделал полностью обратное — озадачил!
И застопорил.
— Ну знаешь ли! — наконец дошло до парня, к которому я обратился.
— А у твоего отца, мать — шлюха — выбрал я другому.
— Тфу! Не парни, на правду не обижаются! — ответил он, глядя на товарищей.
— Ага! Я у неё клиентом был — нормальная сучка. Старовата, но... — говорливый третий притих, так-как по взгляду второго стало ясно — на старуху он обиделся.
— А ты... — обратился я к подруге Лизы, подумывая чем бы и её то задеть покрепче, но она меня опередила, и провизжала не хуже своей подруги голосом еще более тонким, несмотря на прокуренный вид:
— Да что вы с ней вошкаетесь-то!
— Не, ну Вер! Нормальная же девка!
— Да не девка она! Парень это в юбке! — пропищала Лизка, поддакивая.
— Вот гадость! — выдал второй из троицы, и уже хотел мне заехать боксерским с правой, почти войдя в зону захвата, но...
Отступил! Побрезговал!
— Знаете, такое и трогать то как-то противно!
— А мне нормально — выдал третий, за время разговора уже оказавшийся у меня за спиной, и решивший набросится сверху, но полетел прямиком в зачинщиц сего собрания.
Оставшиеся инстинктивно бросились в драку.
Первый, схлопотал под колено с ноги, потерял равновесие и получил по спине с двух рук, от чего явно лишился сознания, встречаясь с землей уже бесчувственным телом. Второй, опешивши от теплящего в него первого, схлопотал секундой позже снизу в челюсть — я слышал звон зубов! Это наверняка было больно.
— Да ты... — выдал он, подставляя руку под текущею изо рта кровь.
— Да бейте же её! — провизжала чуть не плача главная виновница собрания, выползя из под тела вперед подруги, что по-прежнему воюет с только обретающим разум парнем-бревном-хвататлем, неплохо летателем, за титьки жмателем.
— Да отвали уже от меня, придурок!
— Н-ну? — взглянул я на парня с окровавленной челюстью, глядящего на меня круглыми как блюдца глазами.
— Ааа! — провизжал пацан, неудачливый захватчик, хорошее бревно, отвлёкшись от уже полураздетой подруги, что судя по виду — уже готовая, взглянув на нас из положения оглядывающейся собаки.
И, провизжав не хуже бабы, убежал от бабы, да на четвереньках! Оставив разгорячённую раскрасневшеюся девушку, уже начавшею снимать с себя штаны, лежать на холодном снегу с видом «эт че?! Эт куда?! Эт вообще как?!».
— Куда... — взглянула ему в след вторая девчонка.
— А ну стоять! — кирнул я ей, пресекая попытку встать и побежать следом за убежавшим — Стоять! А то ноги переломаю! — добавил той, что не натянув штаны, взглянула на нас, и тоже подумала об бегстве — И вообще — перевел взгляд
