плюнуть на все и пойти к школе. Сделать вид, что ничего не случилось. Что все идет своим чередом.
Когда последняя цифра номера была набрана и диск вернулся на место, Витя задержал дыхание и закрыл глаза.
«Прошлое не вернуть… — подумал он. — Но можно изменить. А будущее? Что насчет будущего?»
Он этого не знал.
Прозвучал длинный гудок, потом второй, третий. Он хотел бросить трубку — она обжигала руки и ухо несмотря на то, что была очень холодной, почти ледяной.
На пятый гудок раздался щелчок, секундная пауза и чуть сонный женский голос произнес:
— Алло, я слушаю. Говорите.
Витя дернулся. Он подумал, что теперь поздно убегать и надо идти до конца. Сейчас или никогда.
— Алло! Я вас не слышу, — снова произнес голос и Витя испугался, что женщина закончит разговор. Прикрыв трубку стянутым рукавом спортивной кофты, хриплым, ненастоящим голосом он произнес:
— Здрасьте, а Илью можно позвать?
— Илью? — удивился голос. — А кто его спрашивает?
— Андрей, — просипел Витя. Он понятия не имел, что за Андрей, но в голову ничего другого не пришло.
— Андрей? Ты что, заболел? — спросила мама Шкета.
— Ага.
— Илюша! Илья, тебя к телефону какой-то Андрей… — услышал Витя в трубке.
— Какой еще Андрей? Мам… скажи, пусть перезвонит, не знаю я никаких Андреев. Я опаздываю на «Зарницу»!
— Андрей, — снова услышал Витя голос мамы Шкета в трубке. — Он не может подойти, он опаздывает на «Зарницу». Перезвони вечером, пожалуйста.
— Я не могу вечером. Скажите, это очень важно. Скажите, насчет колодца, он знает.
— Он говорит про какой-то колодец! Что-то важное… — снова раздался голос мамы.
— Колодец?
Кажется, это сработало. Витя услышал топот ног по полу, что-то ухнуло плашмя, затем послышались звуки возни и снова стук подошв. Лишь бы не узнал, лишь бы он меня не узнал, — вертелась в голове одна мысль.
Как только Шкет взял трубку и сказал: «Алло», Витя медленно, сиплым и исковерканным голосом повторил страшные слова, которые репетировал днем ранее.
Он не знал, что будет делать, если Шкет пошлет его куда подальше, но и сил повторять сказанное, а, тем более вслушиваться в ответ одноклассника у него не было.
Витя оторвал пылающую трубку от уха и бросил ее на рычаг телефона-автомата. Все его тело трясло и колотило, грудь словно свело судорогой и некоторое время он стоял, прислонившись спиной к холодному стеклу кабинки и глядя прямо перед собой на большие красные буквы из названия нотариальной конторы «НОТА…»
— Все, Шкет… хоть ты и сволочь, хоть и не друг ты мне совсем, но ты будешь жить. Даже если все это вранье. «Я сделал все что мог», — сказал Витя в полузабытьи, из которого его вывело негромкое постукивание по стеклу.
Он резко дернулся, ударившись локтем о железный корпус будки, неловко повернулся и увидел мужчину в синей спортивной шапочке с надписью «Динамо». На мгновение ему показалось, что это один из тех преследователей и по телу пробежал мощный электрический разряд. Мужчина что-то говорил, но Витя из-за стекла ничего не слышал.
— Молодой человека, вы просто стоите, можно мне позвонить? — услышал он мужской голос, когда протянул руку и открыл дверь.
— Да… конечно… — пролепетал Витя, озираясь, словно впервые видел тысячу раз исхоженный вдоль и поперек двор.
— У вас все хорошо? — спросил мужчина, поправляя шапку. — Может, двушку дать? — И он протянул к Вите раскрытую ладонь, на которой лежало несколько желтоватых монеток.
— Нет, нет… теперь уже все хорошо, — сказал быстро Витя. — Я надеюсь. Спасибо вам! — Он вышел из будки, и на негнущихся ногах, чувствуя на спине недоверчивый взгляд мужчины, пошел в сторону школы.
Сильный, устойчивый запах гари преследовал его до самого школьного забора, но он не смел оглянуться на дом, в котором проживала семья Шкета, — он думал, что если повернется и посмотрит вверх, туда, где находилась квартира на девятом этаже, то увидит языки пламени, вырывающиеся из разбитых окон и немой, полный укора взгляд одноклассника, стоящего за черной тлеющей шторой.
Время летело быстро. Он был уверен, что пропустил общий сбор на «Зарницу» и теперь автобус, заполненный галдящими, возбужденными, рассказывающими наперебой друг другу байки про субботние похождения одноклассниками несется по пустынному воскресному шоссе навстречу солнцу, к заветной воинской части. Но — без него.
— Так и есть, — чуть ли не сквозь слезы просипел Витя, глянув на пустынный школьный двор, в центре которого деловито расхаживали две черные с голубоватым отливом вороны.
«Вот стоило оно того?» — подумал он с нарастающей обидой, все же решив проверить и на крайний случай поздороваться с дворником. Конечно, пока он бегал домой, пока мама искала монетки, пока несся назад и набирал номер, ожидая снятия трубки… все это заняло целую вечность.
Под рябиновым деревом, еще почти зеленым, со свисающими гроздьями красной ягоды он заметил одноклассницу, которую вряд ли можно было с кем-то спутать (по огненно-рыжим волосам) и с некоторым облегчением подумал, что пропустил сборы, видимо, не он один.
Лиза Клюева, девочка-отличница, которая вообще никогда не опаздывала — перетаптывалась с ноги на ногу. Однако, она не выглядела расстроенной и своим поведением несколько его озадачила.
— Привет! — сказал Витя, силясь улыбнуться. — Тоже опоздала? Уехали без нас?
Лиза вздрогнула — она не услышала, как он подошел. Ее вытянувшееся, почти испуганное лицо выражало удивление и замешательство.
— Как это — уехали? — она даже не поздоровалась от неожиданности. — Как это — без нас?
Витя улыбнулся. Видеть Клюеву опоздавшей, да к тому же из-за этого немыслимого факта — ошарашенной, было немножко смешно. Он покровительственно склонил голову.
— Ничего, бывает.
— У кого — бывает? — снова вопросом на вопрос ответила Лиза и Витя понял, что сейчас она намекает на его опоздания к первому уроку в прошлом году. И хотя с сентября текущего года он еще ни разу не пришел после звонка, в прошлом таких случаев было целых три или четыре.
— Ну… э… — Витя повернулся и увидел идущего вразвалочку к школьным воротам Севу Шанцева, коренастого крепыша, стриженного под ежик. Его подвез отец на пыльном Москвиче зеленого цвета и тут же уехал, газанув, — словно это был не «Москвич», а гоночный болид. Под синей
