бывать не довелось. Пещера. Полукруглый неровный свод, явно, что происхождения естественного. Люди нашли и облагородили? Или скорее уж изменили под собственные нужды. Не сказать, чтобы пещера велика… а вот дверь скрывается в нише. И со стороны пещеры незаметна.
Ирграм присел.
Так и есть. Крысы подточили дерево, но вновь же, если не приглядываться, то и не увидишь.
- И тут дохлые! Слушай, а если они все дохлые, то…
Бочки выстроились вдоль стены. Одни огромные, с человека ростом, другие пониже и пошире. Масло? Может, и масло. Только вот зачем замку такое количество масла? Третьи были совсем крохотными, с кулак. Но главное, что все-то поросли темным покровом пыли. Где-то он был тоньше, где-то толще.
Дохлые крысы лежали на полу. Не так много, как в подземельях, но и немало.
Да.
Ирграм поднял одну.
Принюхался. И отложил в сторону. Сдохла она не так и давно.
- Молчать, - мешекская императрица прошлась по пещере, чтобы взобраться на бочку. Потом указала на другие. – Лезть. И молчать. Я говорить с они.
Барон молча запрыгнул на бочку. И на вторую, поднимаясь выше.
Ирграму ничего не оставалось, как последовать за ним. Впрочем, новое тело и по бочкам забиралось с нечеловеческой легкостью. А вот рытвенника пришлось за шкуру тащить. Тот только лапами подергивал и, оказавшись на огромной бочке, лег, вжался в нее.
Несколько мгновений не происходило ничего.
Факелы горели слабо, больше исходя чадом. И черный дым расползался по пещере, собираясь под самым потолком. Здесь пахло не маслом, а чем-то иным, весьма знакомым. И запах этот беспокоил Ирграма.
Тихий писк раздался из-под бочек.
И крысы…
Сперва Ирграм услышал зов, и не только он, ведь рытвенник дернулся и замер. Потом серый поток тел выплеснулся откуда-то из-под бочек. Твари спешили. Толкались. Пищали. И голоса их становились громче и громче, впрочем, не способные заглушить зов. Теперь Ирграм не просто слышал – он ощущал его, чужую волю, против которой он не способен был устоять. Каждой клеточкой тела. Каждым клочком плоти.
И… он вцепился когтями, понимая, что еще немного и свалится прямо на этот живой ковер крысиных тел. А твари облепили бочку, на которой застыла императрица мешеков. Крысы подбирались ближе и ближе, карабкались одна на другую, топили друг друга, падали и снова карабкались.
А потом…
Потом море схлынуло, чтобы вернуться спустя несколько мгновений. Только теперь на крысиных спинах лежало сокровище.
Ирграм застыл, не сводя взгляда.
Пластина.
Чуть больше ладони. И цвет не разглядеть. Ничего не разглядеть, только… она далеко. И руки дрожат от предвкушения. Эта вещь особая. Она… она должна принадлежать Ирграму!
Она не может принадлежать не ему!
Не может!
Он оскалился и зашипел. И… и замолчал, придавленный весом чужой воли. Наверное, стоило бы испугаться, потому что та, которая сидела в окружении крыс, была способна уничтожить Ирграма. Но страха не было.
Ничего не было, кроме желания добраться до…
Он сглотнул, заставив себя успокоиться. Доберется. Обязательно. Только сперва нужно… нужно успокоиться. Взять себя в руки. Именно.
Крысы отступали.
Серая волна подалась обратно, оставляя на полу свежие трупы, а потом и вовсе убралась куда-то под бочки. Ирграм же, дернув носом, вдруг понял, что знает, чем тут пахнет. И запах этот…
Масло?
Как бы не так! Алхимический огонь!
- Назад! – он прыжком добрался до мальчишки, который свесился, пытаясь подсветить себе факелом, и сдернул его с бочонка. – Уходить надо…
Крысы.
Бочки.
Огонь ядовит, но твари вряд ли это знают. Да и время… сколько он здесь хранится? Бочки могли дать трещину. Наверняка дали, потому и пахнет. А значит… достаточно искры.
Странно, что тех искр, которые здесь, не хватило.
- Уходим! – он свистнул, и рытвенник с грохотом скатился с бочки. – Пока тут… алхимический огонь.
Девочка сидела, вцепившись обеими руками в пластину, словно завороженная ею.
- Твою же ж! – барон просто перехватил её и закинул на плечо. – Куда? Хотя нет, я знаю… и… тот факел тоже забрать надо. Что? Замок у меня один! А он пока еще целый.
Думать мальчишка все же умел.
Первым из подвала выкатился рытвенник, за ним – барон с факелом и мешекской девчонкой, и там уже Ирграм. Он захлопнул дверь, прижавшись к ней спиной.
Кажется…
Если бы масло полыхнуло, то… то даже он в новом его теле не уцелел бы.
- Что… - барон стряхнул невесту и попытался отобрать у нее пластину. Но та держала крепко. И когда мальчишка помахал перед лицом ладонью, не шелохнулась даже. Взгляд её был прикован к узорам.
А губы шевелились.
Только ни слова вслух.
- И что нам дальше делать?
Ирграм прислушался. Будь он свободен, просто свернул бы шеи обоим, забрав свое сокровище. Но теперь клятва не позволит.
Да и…
Что-то она с ним сделала. Определенно.
- Звать на помощь, - сказал он, поморщившись. – Госпожу… или кого придется.
Глава 42
Винченцо
Дикарь.
Карраго.
И Миара, которая то ли спала, то ли спящей притворялась, избегая высокой чести беседовать с бывшим наставником. В чем-то Винченцо её понимал.
Комната. Знакомая вплоть до грязной посуды на столе. Распахнутое настежь окно.
Замок отсюда, что на ладони.
Стены.
Башни.
Люди. Черные дымы. Невыносимый запах паленой плоти. И Карраго, застывший у открытого окна. Плащ его алый лежал мятой грудой на полу, берет с пером тоже куда-то да подевался, а вот драгоценные камни тускло поблескивали на солнце.
Карраго стоял, растопырив руки, и пальцы его шевелились. А еще он явно мурлыкал под нос песенку.
- Что он делает? – шепотом поинтересовался Дикарь, который сидел в кресле, что характерно живой, пусть по виду несколько и растерянный.
- Понятия не имею, - честно ответил Винченцо.
Силовое поле оставалось стабильным, но что-то же Карраго делал.
И что?
А главное, как?
- Пытаюсь измерить напряженность поля, и заодно определить нестандартные колебания эфира, - отозвался Карраго, стряхивая руками.
- Ничего не даст, - Винченцо опустился на кровать рядом с сестрой. Дышит. И спокойно. И кажется, все-таки на самом деле спит. Ей давно стоило бы. А ему стоило бы проявить немного воли и отправить её спать раньше. Тогда и срыва бы не случилось. – Здесь слишком много объектов.
А ведь Карраго за ним послал.
Сперва весьма вежливо заявил, что хочет побеседовать с… Дикарем. Наедине. О делах нынешних… о каких, интересно? А главное в тот
