Клара Хюммель при всём своем отряде рубилась на мечах с каким-то человеком, надо сказать, довольно-таки жуткого вида. За плечами человека вился длинный серый плащ, хотя вокруг царило безветрие. Человек кое-как отбивал Кларины удары, но было видно, что долго ему не продержаться. Едва ли он сильно уступал бы чародейке по умению, просто, похоже, успел совершенно обессилеть, в то время как Хюммель казалась свежей и полной сил.
Сильвия сама не знала, что толкнуло её не дожидаться окончания схватки, не ждать, пока мятежница останется одна. а высунуться прямо сейчас, как бы придя на помощь противнику Хюммель. И не пожалела. Злое торжество, испытанное ею, дарило настоящее наслаждение.
Клара широко размахнулась мечом, сбив своего противника с ног. Человек ловко перекатился через плечо, попытался подняться. Клара сильным толчком вновь опрокинула его и только тогда удостоила Сильвию одним быстрым взглядом. Глаза чародейки расширились от изумления.
Сильвия! – не удержалась она от восклицания. Сбитый Кларой с ног человек сумел подняться и бросился прочь, в сторону зарослей. За ним погнались двое – «Тави и Кицум. Раина осталась с Хюммель.
– Что тебе надо? – неприязненно бросила Клара, судя по всему, намереваясь последовать за своими спутниками.
– Тебя, – безмятежно улыбнулась Сильвия. И одним движением вскинула для боя верный чёрный фламберг.
Фесс бежал. Проклятый всеми Разрушитель, несущий на себе печать Тьмы. Внезапно появившаяся девчонка, отвлекшая на себя Клару, пришлась как нельзя кстати. Потому что ту же Клару пришлось бы просто убивать, дойди дело до края.
Погоня, бросившаяся за ним, быстро отстала. Точнее, просто остановилась. А ещё точнее, первым остановился немолодой уже воин, удержав за плечо свою юную спутницу. И сказал – на чистом мельинском:
– Не надо, Тави Пусть уходит. Поверь мне. Я знаю. Девушка попыталась было дёрнуться, что-то возразить, но воин просто посмотрел ей в глаза – и она тотчас обмякла, механически кивнула и, не обращая больше на
Фесса никакого внимания, повернулась спиной, двинувшись обратно.
Воин задержался Пристально взглянул на Фесса, и вдруг быстро сделал странный жест правой рукой, по-особенному изогнув ладонь и пальцы
Серая Лига Знак-пароль тех, кто служил Патриарху Арваде О шторсм говорили, что он уж больно плотно якшается с Бесцветным Нергом
– Уходи, брат, – опять же по-мельински сказал Фессу воин – Я знаю, что путь твой верен Иди и сделай, что должен.
Не произнеся больше ни слова, не назвав имени и не простившись, воин исчез в зарослях следом за Тави
Фесс остался один
Можно долго говорить о том, как ему пришлось выбираться из Кинта Погоня шла следом – он чувствовал это В Apраce, султанской столице, его уже ждали инквизиторы. Удивляться не приходилось – конечно, они взяли его след да и случившееся под Скавеллом привело бы к нему кого угодно
Аррас, весёлый и светлый город, совсем непохожий на мрачный торжественный Эргри, наполнили серые рясы и плащи В гавани стояла целая эскадра кораблей под флагами святых братьев, правда, она не выдержала бы никакого сравнения с армадой Империи Клешней Очевидно, даже султан Арраса, не жаловавший фанатичных слуг Спасителя, был вынужден уступить Наверняка ему долго зачитывали выдержки из «Анналов Тьмы»
Правда, нашлись и друзья Инквизиторы пытались по старой привычке хватать кого ни попадя – и многие вольнодумцы, уже давно нашедшие приют в веротерпимом и не зараженном ненавистью Кинте, сочли за лучшее переждать лихие времена где-нибудь за морем. Желательно в Ордосе книгочеи, авторы неблаговосторженных трактатов, алхимики, не имевшие прикрытия Академии и зашедшие слишком далеко со своими эликсирами, вытяжками и дистиллятами, бывшие священники, усомнившиеся в догматах, и прочая, прочая, прочая – тайком грузились в лодки и покидали Аррас. Фессу не составило большого труда присоединиться к одной из таких партий. Султанские люди перевезли их через море, пообещав вернуться через месяц.
Большинство товарищей Фесса по плаванию направились в Ордос; некромант повернул на восток. Он понимал, что теперь ему осталась только одна дорога, только одно место, где он может быть в относительной безопасности – до времени.
Наверное, можно было попытаться спрятаться, укрыться, бежать хоть до крайних пределов Синь-И; но для себя он решил твёрдо – никуда убегать он не станет. Пойдёт до конца, навстречу врагу. Он не бежит и не спасается. Он наступает. И если Сущность самоуверенно решила, что сломила его, – он докажет Ей, насколько Она ошибалась.
Но путь к Чёрной башне может быть разным. Никто не поставил ему никаких сроков. Он может пробыть в дороге столько, сколько нужно.
…Именно это твердил он себе, когда вдруг ни с того ни с сего решил свернуть с просёлочных дорог, которыми он пробирался в обход выставленных на главных трактах застав – свернуть и направиться в самое сердце Козьих гор.
Дорогу ему разыскивать не пришлось – раз побывав в пещере, где пылал Кристалл Силы, он уже не мог ошибиться, инстинктивно удерживая нужное направление.
Деревни он обходил, углубляясь всё дальше и дальше в лабиринт узких горных ущелий. Здесь, похоже, вообще никогда не ступала нога человека. Не выгоняли отар, не рубили лес, не ловили рыбу в быстрых речках, хотя вокруг расстилались богатые края.
Очень скоро Фесс заметил курившиеся над горами дымки. Вулкан?..
В конце концов дорога привела его к краю громадной котловины, исходившей дымом, словно подгоревший пирог. Исполинская чёрная клякса почти две лиги в поперечнике. Перемешанная, оплавленная порода. Леса на соседних склонах стоят частично сожжёнными, частично высушенными, а частично – посечёнными дождём каменных обломков. Здесь, похоже, взорвался самый настоящий вулкан.
Фесс чувствовал страшную пустоту этого места. В душе, особенно когда он вплотную приблизился к жуткой котловине, словно возникла настоящая каверна. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы собрать разрозненные детали в единую картину.
Здесь совсем недавно высилась горная вершина, под которой крылатый Хранитель стерёг одно из девяти величайших сокровищ Эвиала – свой Кристалл магии. Дракон пожертвовал собой во время схватки с Червём, сам поверг все запреты и пределы – и Кристалл магии взорвался. Наверное, без этого первого удара даже земная Сила Сущности не помогла бы покончить со Зверем…
Горы больше не было. Не было ни Кристалла, ни его Хранителя. Фесс стоял на краю громадной могилы и чувствовал, как из глаз начинают катиться слезы. Здесь не поставят монументов. Но здесь всегда пребудет память всех восьми оставшихся Хранителей, постаравшихся сделать так, чтобы тут вечно обитал дух их погибшего собрата.
Фесс медленно пошел кругом, обходя всё ещё не остывшую до конца, сочащуюся дымами котловину. Он сам не понимал, что он тут ищет. Сфайрат говорил, что даже мельчайшая частичка Кристалла даст его обладателю невиданное могущество, но сейчас некромант не чувствовал даже и малейшего следа магии Кристалла. Он, очевидно, весь распался в прах.
Однако упорные поиски были вознаграждены другой находкой.
Среди изломанных кустов и пожухлой листвы, в русле высохшего, высушенного пламенем ручья Фесс увидел необычный камень.
Крупный, размером с дыню. Покрытый элегантными малахитовыми разводами – сперва некромант и в самом деле решил, что взрыв каким-то образом выбросил на поверхность что-то из уцелевших сокровищ дракона. Он подошёл поближе. Коснулся шероховатой, совсем не «каменной» поверхности. Внутри «камня» что-то завозилось, послышался глухой удар.
Некромант держал в руках громадное яйцо. И не требовалось долго гадать, выясняя, кто же его снёс.
Неведомо, какая магия спасла это яйцо во вспыхнувшей тут огненной буре. Быть может, последнее усилие умирающего дракона – или, вернее, драконицы – уберегло жизнь ещё не родившемуся детёнышу. Но почему же другие драконы не забрали яйцо? Не нашли? Не заметили? Или же сочли, что этого просто не может быть – Хранителя без того, что он обязан хранить?
Ещё удар. Ещё и ещё. Оболочке полагалось бы уже треснуть, однако недаром, как видно, это яйцо уцелело в пекле жуткого катаклизма, когда Кристалл взорвался – не перенеся, словно мужчина гибель любимой, смерти своей Хранительницы. То, что жило внутри плотной скорлупы, никак не могло выбраться наружу.
Фесс невольно потянулся к мечу, легонько стукнул эфесом – ничего. Яйцо казалось упругим и неподдающимся. Изнутри, словно в унисон, часто-часто посыпались мелкие удары – скорлупа даже не дрогнула.
Некроманту показалось, будто он слышит чей-то сдавленный хрип – лёгкий, словно там, внутри скорлупы, задыхался сейчас ребёнок.
Наверное, в этом и впрямь был смысл – скорлупа яйца была очень, очень прочной, и дракончик не мог родиться самостоятельно – мать должна была помочь ему разбить скорлупу.
