– О, да это же Ма'элКот! – заметил Хэри. – Похоже, они таки позволили ему давать показания.
Адвокаты сдерживали толпу репортеров, и их клиент без помех поднялся по ступенькам. Повернувшись, он наградил их солнечной улыбкой. На Ма'элКоте был безупречный костюм в классическом европейском стиле, подчеркивавший неимоверную ширину плеч. На густых волосах, забранных в старомодный хвост, красовалась серая сеточка.
Экс-император был гладко выбрит, благодаря чему открывалась благородная линия подбородка. Над чистыми серьезными глазами сиял широкий лоб. Невозможно было не поверить такому человеку, когда он обернулся к репортерам и рокочущим голосом произнес:
– Я нахожусь здесь в интересах правосудия. Артуро Коллберг отобрал у меня мой трон и угрожал моей жизни, равно как и жизням Пэллес Рил и Кейна. Только правда, как бы страшна она ни была, может избавить общество от столь ужасных преступлений.
Камера проследила за тем, как он вошел в здание,
– Невероятно! Как быстро он приспособился! – пробормотала Шенна. – Говорит так, будто выступает на президентских выборах.
– А я бы за него проголосовал.
– Я, наверное, тоже. Как ты думаешь, Студия позволит ему вернуться в Поднебесье?
– Сомневаюсь. Вряд ли ему этого хочется: его исчезновение наверняка скомпрометировало его как актира. Нет, жизни ему там не будет.
– А здесь будет? Он ведь может покидать Студию всего на несколько часов в день. Для того чтобы так заговорить, он должен был все время смотреть сеть.
– Он неплохо начал, – улыбнулся Хэри. Шенна опустила глаза.
– Заметила, – продолжал он, – что у него акцент Карла?
– Хэри…
– Я не буду извиняться. Мне приходилось делать грязные дела, но это к ним не относится. Он заслуживал худшего, сама знаешь.
– Знаю, – чуть слышно произнесла она. – Только… только пойми, мне очень трудно. Было время, когда я думала, что люблю его. Что бы я ни узнала сейчас, это ничего не изменит.
Рука, сжимавшая сердце Хэри, стиснула его изо всех сил. Он не мог даже посмотреть на Шенну.
– И жить долго и счастливо мы не будем, да?
– Не знаю, Хэри. Правда, не знаю.
Шли дни. Приходили посетители – в основном репортеры, которым хотелось знать, как Кейну удалось так великолепно осуществить свой сумасшедший план. Когда он отвечал, что сам не знает, что просто делал маленькие шажки, ему не верили.
Марк Вило звонил каждый день и следил за состоянием Майклсона. Он пребывал в полной уверенности, что карьера Кейна не окончена, словно его миллиарды могли купить актеру новые ноги.
Через актеров просачивались новости об Анхане. Король Канта и его подданные спасли жизнь герцога Тоа-Сителла в тот день, когда Ма'элКот был разоблачен как актир. С помощью фейсов Кайрендал они завладели городом и постепенно возвращали в него армию. В связи с этим многие дворяне присягнули на верность новому императору – значит теперь Империя будет существовать под контролем Тоа-Сителла,
Узнать больше подробностей было невозможно. Империя стала для актеров очень опасным местом. Тоа-Сителл продолжал жестокую охоту на актиров; многие из них были схвачены и казнены.
Хэри оценил холодную иронию происходящего: условия Студии, согласно которым актеры не имели права выдать себя, работали против них. Актеры попадались именно на этом.
Лежа на больничной койке, Хэри с тихим торжеством услышал, что временный председатель объявил о прекращении работы в Анхане до тех пор, пока не будет найдено решение.
Артуро Коллберга выставили из Студии. По официальной версии, причиной послужили его махинации. Он был понижен до рабочего и переселен в трущобу недалеко от того места, где вырос Хэри.
Майклсон победил. Кейн победил.
Они убили его, но он все равно победил их.
В один прекрасный день снова пришла Шенна.
– Мои поздравления, администратор Майклсон, – первым делом сказала она. – Я слышала, вас повысили. Хэри пожал плечами.
– Да, Студия до меня добралась и получила почти все, что хотела.
– Студия? – озадаченно переспросила она. – А зачем ей твое повышение?
– Чтобы предложить мне место Коллберга. Шенна побледнела.
– Не верю.
– Я тоже. Но, если подумать, смысл в этом есть. Сейчас я самый известный человек на Земле. Несмотря даже на то что я – профессионал… то есть был профессионалом… я мог причинить Студии кучу неприятностей. Я неприкосновенен и мог многое порассказать о них. Я знаю об их делишках на пару с Коллбергом. Поэтому меня хотят оставить в системе.
– Они действительно думают, что ты можешь навредить им?
Хэри развел руками.
– Если помнишь, в этом месяце я уже сверг одно правительство.
– Но ты ведь не можешь на самом деле…
– Может, и нет. Но в любом случае меня лучше не дразнить.
Ее лицо посвежело, темные мешки под глазами исчезли. Внезапно она почувствовала себя неуютно и попыталась уйти.
– В чем дело? – спросил он.
– Хэри, я… я не знаю. Это все здорово – я имею в виду тебя и твое повышение, но я… Может, лучше мне этого не говорить…
– Чего?
– Я не хочу, чтоб ты решил, будто это связано с твоим повышением…
Его сердце забилось где-то в горле, в ушах зашумело.
– Что связано? Ну, говори, не мучь меня! Она отбросила с глаз волосы и посмотрела в затянутое туманом окно. Потом, превозмогая себя, заговорила:
– Там я в самом конце стала богиней. – Она вздохнула.
– Я помню, – мягко сказал Хэри.
– Знаешь, это была не совсем я, нет, то есть я была собой, но одновременно была и Шамбарайей. Я была малой частью бога и одновременно им самим, и я знала, что это не важно… Нет, словами этого не передать. Это надо чувствовать.
– Тебе не хватает этого ощущения, да? – спросил Хэри. Правда была слишком очевидна, и это его ошеломило. «Она снова покидает меня, – решил он. – Покидает ради любви к реке».
– Да, конечно. Но сейчас я здесь, и это мое место. Я должна оставаться здесь и делать то, что должно. Понимаешь?
– Не совсем…
– Ты видел мою Силу, – стала объяснять она. – Но Сила – ничто по сравнению с божественной сущностью. Боги смотрят на жизнь по-другому. Чтобы соединиться с Шамбарайей, мне нужно было просто посмотреть на мир его глазами. А когда мир кажется иным, ты сам меняешься – ты уже не тот, что был прежде.
Шенна вытянула руки и покачала головой, неуверенно усмехнувшись.
– Я не могу объяснить лучше.
Она встала и зашагала по комнате. Хэри беспомощно следил за ней.
– Знаешь, боги тоже не понимают нас, – продолжала она. – Смертные для них – такая же загадка, как они для нас. А сложнее всего им понять, почему мы предпочитаем оставаться такими ничтожными. Им кажется, будто мы специально хотим быть несчастными… Когда я была с Шамбарайей, мне тоже так казалось. Я тоже не понимала людей.
Шенна выпрямилась. Хэри заметил, как дрожит ее рука, теребящая край куртки. Шенна глубоко вдохнула, словно набиралась храбрости.
– Я долго думала об этом, рассматривала вопрос со всех сторон.
Хэри зажмурился. «Не могу этого слышать».
– Скоро ты будешь дома.
– Да?.. – Больше ничего он не смог выдавить.
– Мне хотелось бы… быть там с тобой. Всегда.
Он не мог говорить, не мог дышать, не мог даже моргать.
Шенна села рядом и снова отвернулась.
– У бизнесмена Вило есть виртуальное кресло… Они с праздноледи Дойл, ну… и я… Последнюю неделю я смотрела запись твоего Приключения.
– Шенна…
– Теперь я многое поняла. И знаешь что, Хэри? Даже когда мы разводились, я не сомневалась, что ты любишь меня. Просто я думала, что ты должен любить меня по-моему – ну, или еще как-нибудь в том же духе. Не знаю. Думаю, сейчас это не важно.
– Я…
– Не знаю, получится ли у нас что-нибудь, Хэри. Правда, не знаю, Я уже не та женщина, которую ты брал в жены; сейчас для меня важны совсем другие вещи. И ты уже не тот. Может быть, мы сумели бы… снова сблизиться. Как ты думаешь? Я люблю тебя и хочу быть рядом с тобой. Я хочу, чтобы мы были счастливы.
– Шенна, господи, Шенна…
Как только он потянулся к ее руке, в палату с грохотом ворвалась команда докторов: его телеметрия дала шесть сигналов тревоги.
Через много дней, когда доктора наконец сделали свое дело и Хэри опустился в гравикресло, в котором должен был жить несколько месяцев, он взял Шенну за руку и заглянул ей в глаза. «Вот и все, конец фильма. Есть даже поцелуй в диафрагму».
Шенна шла рядом с его креслом.
Над ними синело распахнутое небо. Вдали поблескивало летящее к ним такси.
Кейн посмотрел на Шенну.
– Думаешь, мы сумеем?
– Надеюсь, – ответила она. – Я же обещала, что не оставлю тебя. А обещания надо выполнять.
– Да, надо… Кстати, ты напомнила мне об одном моем обещании.
Когда такси приземлилось, Шенна помогла Хэри завести кресло внутрь. Он нагнулся вперед, нажал клавишу «Отменить маршрут» и приказал водителю взять курс на Общественный лагерь Бачанан.
– Бачанан? – удивилась Шенна. – Зачем нам туда? Хэри слегка улыбнулся – его сердце было слишком переполнено. Чем сильнее чувство, тем слабее его внешняя сторона.
