Послышались шаги, Жуга подошел к берегу. В руках у него был свежесрубленный посох. Дерево было плотное и белое, без трещин и почти без сучков. Остановился, повертел рыжей головой.
– Где?
Олег вытянул руку, указывая на кусты, но не было там никого, лишь глаз уловил, как мелькнула меж деревьев угловатая девчоночья фигурка – мелькнула и пропала, без шороха, без звука.
– Где? – повторил Жуга, прищурился и посмотрел на Олега. – Поблазнило?
Тот помотал головою:
– Да вроде бы нет…
– Что за девка-то хоть?
– Лица не разглядел… – нахмурился Олег. – По виду – пацанка еще. Волос черный. И рубашка на ней такая… Куцая такая рубашка.
– Рубашка и – все?
– Ну-у… э-ээ… – Олег покраснел и почесал в затылке. – Не разглядел я!
Жуга присел у воды, положив посох на колени поперек. Сорвал увядшую травинку, пожевал задумчиво.
– Н-да… – наконец сказал он.
– А что такое? Или случилось чего?
– Да гость у нас ночью побывал…
– Гость? – Олег непонимающе завертел головой. – Какой еще гость? Ты о чем?
Жуга встал и направился к мельнице.
– Идем, покажу.
У окна, на пятачке рыхлой расчищенной земли виднелся след босой ноги. Пятипалый, кривой, он был не в пример больше человечьего – расшлепанная плоская ступня.
– Может, медведь? – с неуверенностью в голосе предположил Олег.
– Не похоже. Он на пальцах ходит и пятку криво ставит, одно слово – косолапый. Да и медведей в здешних местах уж лет десять как не видали.
Олег всем телом повернулся к Жуге.
– Пошто меня не разбудил?
– Надо бы стало – разбудил бы, – ответил тот. Прошелся рукой по рыжим волосам. – Странные дела… Так говоришь – пацанка?
– Малолетка… А где этот, как его…
– Геральт?
– Ну, да. Где он?
Жуга пожал плечами:
– Бог его знает… Бродит где-то окрест.
– Может, уехал уже?
– Лошадь-то тут.
– Ведьмак чертов… – ругнулся Олег вполголоса. – Знаешь, Жуга, меня уже с души воротит от его корявой морды. И ведь толком не говорит, сволочь, чего ему тут надо… Не иначе, его рук дело – след энтот. Да и баба эта не зря тут вертится. Может, из какой деревни она? Одни только беды от этих баб…
– Вот что я скажу, – Жуга встал и отбросил смятый стебелек, сплюнул зеленым, огляделся. – Хватит рассиживать. Нутром чую – неспроста вся эта каша заваривается. Давай искать. Где-то здесь должен быть тайник.
* * *
Запрокинув над головой пузатый маленький бочонок, Олег хорошенько потряс его, выцеживая в раскрытый рот последние капли пива, в напрасной надежде заглянул внутрь одним глазом, потом другим, с тоскою вздохнул и зашвырнул его в лопухи. Бочонок, с шумом подминая широкие листья, скатился вниз по крутому откосу, плюхнулся в пруд и закачался на тихой волне, мокро блестя круглыми боками, словно какая-то диковинная водяная живность. Жуга с неодобрением покачал головой:
– Зря ты так. Пригодился бы…
– Для чего?
– Для воды.
– Да ну, скажешь тоже – для воды… С собой ее тащить, что ли, воду-то? – Олег сплюнул и покосился на мельницу. – Зря искали. Нету здесь тайника никакого…
Жуга покивал головой.
– Может, и зря… а может, и нет.
– И с чего ты выдумал про тайник этот?
Жуга не ответил.
День распогодился. Было сухо и тепло, лишь земля еще дышала утренней сыростью. Утомленные долгими поисками, друзья отдыхали, лежа на бревнах и подставив лица неяркому осеннему солнцу.
Геральт до сих пор не воротился. Втайне Олег был этому даже рад – чем дальше от мельницы пребывал ведьмак, тем спокойнее было у Олега на душе.
Однако, где ж его черти носят?
– Геральта не видать? – словно услыхав его мысли, спросил Жуга.
– Да вроде, нет… И чего ему неймется?
Большая пестрая сойка-вертуха, крича заполошно, стрелою сорвалась с дырявой мельничной крыши и скрылась в лесу. Жуга проводил ее взглядом и нахмурился.
– Что-то не видал я тут птиц раньше, – как бы про себя пробормотал он. – Сходить, посмотреть, что ли?
– Да брось, чего там смотреть… – Олег лениво повернулся и вдруг вытаращил глаза. – Э, гляди-ка!
– Что? – Жуга вскинулся и завертел рыжей головой. – Где?
– Да вон, в лопухах!
Широкая борозда, пробитая бочонком в густой лопуховой чаще, открыла взору темные старые доски. Приятели засучили рукава, и минуты через полторы показалась неровная квадратная крышка-дверь. Петель не было. Поколебавшись мгновение, Жуга махнул рукой: «Открывай!»
Олег откинул крышку.
Пахнуло холодом.
Некоторое время оба молчали, опасливо заглядывая в черный провал. С краю был виден толстый пласт дернины. Прямо у ног брали начало и терялись в темноте рыхлые земляные ступени. Из провала тянуло сыростью и тленом.
Олег шмыгнул носом, покосился на Жугу.
– Погреб, наверное… Или землянка… Войдем, или как?
– Или как, – буркнул Жуга. Лицо его осталось серьезным. Нашарив в мешке серую восковую свечу, он разгреб еще теплую золу утреннего костра, раздул огонек, кивнул молча: «Пошли»– и первым направился вниз по ступеням, ладонью прикрыв от сквозняка робкое свечное пламя.
Олег замешкался, подыскивая что-нибудь потяжелее. Взгляд его упал на посох. Олег поднял его, согнул для пробы – сгодится ли? Обернулся. На миг ему почудилось, что в кустах на той стороне пруда мелькнуло что-то белое, но вглядевшись, он не заметил ничего, кроме желтизны осенних листьев. Он встряхнулся и двинулся следом, догоняя товарища.
* * *
Спуск оказался коротким, да и можно ли тут было глубоко копать? – ведь ниже была вода. Даже сейчас под ногами противно чавкала грязь. Сырой бревенчатый потолок порос грибами и плесенью. Свет сюда почти не проникал. Олег дважды треснулся головой о какую-то балку, затем, наконец, догадался пригнуться, и огляделся.
– Все таки погреб… – пробормотал он. – Эй, Жуга, ты где?
– Не ори – не в лесу… – послышалось откуда-то справа. – Тут я, рядом.
Показался огонек, высветив в темноте голову и плечи Жуги. Только сейчас Олег смекнул, что друга скрывала откинутая крышка сундука, который стоял чуть поодаль. Задевая посохом за стены, Олег подошел ближе и заглянул внутрь.
– Что тут?
– Подержи свечу, – сказал Жуга, отвел рукой упавшую на глаза прядь волос и снова склонился над сундуком. Олег ругнулся втихомолку, когда горячий воск капнул на руку, и прислонил посох к стене.
Доски сундука почти насквозь прогнили, и лишь набитые поверху железные полосы не давали им рассыпаться. В таких вот сундуках старухи обычно хранят свои пожитки, а девушки – приданное. Этот же почти до половины был забит какой-то слипшейся неоднородной рухлядью, весьма мерзкой на вид, да и на запах тоже.
– Гработы, кдиги, деревяшки какие-то… – гнусаво бубнил Олег, пальцами зажимая нос, пока Жуга ворошил истлевшие листы пергамента. Потрескивал фитиль. Со дна сундука волнами поднимался тяжелый прелый дух. – Это, что ли, ты искал? – Он повернулся к выходу – глотнуть свежего воздуха, и осекся на полуслове: синеватым призраком мерцая в темноте, в грудь ему смотрело лезвие меча.
В горле у Олега мгновенно пересохло. Медленно, очень медленно он поднял голову и встретился взглядом с глазами Геральта.
– Отойди, – хриплым голосом потребовал ведьмак.
* * *
Взгляды обоих остановились на ведьмаке. Тот стоял, слегка пригнувшись, у выхода из погреба, отрезая друзьям путь наверх. Олег покосился на свечу – может, загасить? – но потом решил: нет, не поможет.
– Отойди, – повторил Геральт и повел мечом.
– Ты это… – набравшись храбрости, нерешительно сказал Олег. – Ты что творишь-то? Мы с добром к тебе, а ты…
Жуга подошел ближе.
– Может, лучше будет, если я… – начал было он.
– Нет, погоди! – Олег протестующе поднял руку. – Пускай сперва уж сам ответит. Ишь, меч нацепил, и думает, что ему все дозволено. Эх, говорил же я – нельзя ему верить… Одно слово – ведьмак!
* * *
Сырая травянистая лужайка глушила любые шаги, и потому опасность все трое почуяли слишком поздно.
Тень за спиной у ведьмака вдруг шевельнулась и двинулась вперед – косматая, худая и до ужаса сутулая фигура в сером проеме земляного коридора. В последний миг, почуяв неладное, Геральт успел обернуться, и удар получился скользящим.
Затрещал, разрываясь, кожаный кафтан. Геральта отбросило к стене; посыпалась земля. Ведьмак молниеносно вскинул руку, прикрывая голову – блеснули серебряные бляшки на рукаве. В следующий миг клинок описал дугу, и отрубленная когтистая лапа шлепнулась в грязь.
Тварь взревела. В тесном подвале этот рев мог свести с ума. Уцелевшая рука рванулась, корявыми пальцами нащупывая горло противника – смять, сокрушить, разодрать! – Геральт ускользнул куда-то вправо и нырнул под занесенную руку; меч взметнулся снизу вверх коротким быстрым колющим ударом и по рукоять вонзился чудовищу в грудь.
Ведьмак знал свое дело!
Рев захлебнулся. Пронзенное тело рухнуло на колени и медленно завалилось на бок. Содрогнулось раз, другой, и замерло неподвижно. Воцарилась тишина, лишь хлюпала, вытекая, невидимая в темноте кровь.
