Холл вздохнул. В последнее время они с Мастером все чаще спорили по разным поводам, и Мастер неизменно одерживал верх.
Опыт и трезвый разум оказывались сильнее юношеского пыла и благих намерений.
– Следует подумать и о благополучии прочих жителей деревни. Знаешь ли ты, что с тех пор, как мы явились в Мидвестерн, более четырех десятков лет назад, в деревне не сыграли ни единой свадьбы?
– В самом деле? Ух ты! Значит, вы будете первыми? Класс какой! А когда ты ее-то спросишь? А можно, я тоже приду на свадьбу?
– При одном условии. Если свадьба вообще состоится. Сперва я должен отыскать одну вещь.
– Там, в Ирландии? А какую? Кольцо Керри [1]? Четырехлистник клевера? – рассмеялся Кейт.
Холл набычился;
– Достал ты меня своими вопросами, Кейт Дойль! Лучше бы я тебе ничего не говорил, ей-же-ей! Понимаешь, у нас есть старинный обычай: пара, вступающая в брак, непременно должна быть в венках из белых колокольчиков. С тех пор, как мы поселились в Мидвестерне, ни одного брака заключено не было. Мы будем первыми за несколько десятков лет. Я понимаю, это звучит сентиментально, и все такое, но тем не менее. Так вот, белых колокольчиков среди наших цветов не осталось. Сестра моей матери отвечала за все растения, что могут понадобиться Народу, и берегла их как могла, но вот этих почему-то нет. То ли они увяли, не оставив потомства, то ли их просто позабыли на старом месте – она теперь уж и сама не знает, слишком много лет миновало. Немало зерен и семян, что она хранила, так и не проросли, потому что подвал библиотеки – неподходящее для них место. А в белых колокольчиках все это время просто не было нужды, так что обходились без них.
– А они очень важны для обряда? – спросил Кейт.
– Ну, без них свадеб никогда не играли. Они помимо множества иных полезных свойств обладают способностью соединять навеки, исцелять раны и развязывать скованные языки.
– А-а! – понимающе кивнул Кейт. – Тогда ясно, отчего тебе непременно нужно добыть такой цветок для того, чтобы сделать предложение!
Холл не обратил внимания на подколку.
– Конечно, все это было до моего рождения. Сам я никогда на свадьбе не бывал. Но сдается мне, что многим моим ровесникам не хватает только белых колокольчиков, чтобы попросить руки своих возлюбленных.
– И что, Мастер выставил это одним из условий своего согласия? – проницательно спросил Кейт – и был вознагражден уважительным взглядом спутника. – Ну, ты ведь сказал, что это ради общего блага. А как они выглядят? На свете уйма цветов, имеющих форму колокольчика: и ландыш, и пролеска, и наперстянка – всех не перечесть.
– Ну, увижу – узнаю, – промолвил Холл не очень уверенно. – Вероятно, они похожи на все остальные растения семейства колокольчиковых.
– А где они растут?
– Точно не знаю, но Мастер посоветовал искать там, где прежде жил наш народ. В «ведьминых кольцах», в заповедных холмах и тому подобное.
– Кстати, ты в курсе, что без специальной лицензии ввозить в США растения запрещено? – поинтересовался Кейт. Холл кивнул. – Ну, хотя волшебные цветы, наверно, не считаются... Ладно, с этим разобрались. Теперь давай откроем атлас и посмотрим, где нам предстоит побывать.
Холл с Кейтом обсуждали маршрут до глубокой ночи, пока наконец не начали показывать кино. По просьбе бортпроводника все погасили свет и опустили шторки на окнах. Кино демонстрировали на экране величиной с мольберт, расположенном в конце салона. Холл надел наушники, чтобы иметь возможность слушать звук, и откинул назад спинку сиденья. Смотреть кино таким образом оказалось довольно приятно. Никакие посторонние звуки не отвлекали, если не считать непрерывного свиста вентиляционной системы. Холл обернулся к Кейту Дойлю спросить о чем-то и увидел, что парень спит в своем уголке, запрокинув голову и открыв рот. Холл отечески улыбнулся. Малый так заботился о том, чтобы ему, Холлу, было удобно, что сам умотался. Холл осторожно снял с Кейта наушники и сунул их в кармашек на спинке переднего сиденья.
«Большие так привыкли считать достижения своей техники чем-то само собой разумеющимся, что даже не подозревают о том, каким чудом они могут показаться кому-то постороннему», – подумал Холл. Разве это не волшебство – лететь по небу, в облаках, да еще с относительным комфортом, есть при этом горячий ужин и смотреть кино? Ну, по крайней мере, если это не волшебство, то недалеко от него ушло. И кстати, от участника полета требуются немалые затраты жизненной силы. Со всех сторон на Холла давила угрожающая масса металла, хотя он понимал, что вряд ли она сумеет вырваться из-под матерчатых и пластмассовых чехлов, в которые заключили ее Большие, и причинить ему зло.
Ему было не по себе еще и оттого, что вокруг так много чужих Больших. Теперь он понимал, что провел всю свою жизнь в безопасности и относительном уединении, имея дело лишь с теми немногими, кому можно было доверять. Холл то и дело говорил себе, что о нем тут никто не знает и никто не заметит того, чего не ожидает увидеть. Отгоняя тревожные мысли, молодой эльф напоминал себе, что летит в Европу по делу чрезвычайной важности. Он не мог бы довериться никому надежнее Кейта Дойля, как ни странно это звучит. Если кто-то приблизится к нему настолько, что сумеет что-то заподозрить, Кейт всегда отвлечет его внимание и обратит все в шутку. Просто удивительно, сколь многие проблемы можно разрешить с помощью шутки и улыбки! Холл снял кепку, взъерошил примятые волосы и вздохнул с облегчением. Пока темно, можно побыть с непокрытой головой. Надо еще сделать что-нибудь с креслом, чтобы сидеть было поудобнее... Холл отстегнул ремни и наклонился вперед. Мысленно прощупав подушки, он убедился, что внутри достаточно волокон, чтобы сделать их мягкими, просто подушки утрамбовались – неизвестно ведь, сколько задниц сидели тут до него. Эльф заставил волокна отделиться друг от друга, напружиниться, делая подушки пышнее. Много сил для этого не потребовалось – вскоре Холл уже мог откинуться обратно на сиденье, и пружины и палки каркаса больше не упирались ему в спину.
Фабула фильма была вполне предсказуемой – один из девяти традиционных сюжетов, вновь и вновь повторяющихся в литературе на протяжении всех пяти тысяч лет и в кино на протяжении девяноста лет существования кинематографа. Поэтому вскоре Холлу сделалось скучно. Он оглянулся, убедился, что не побеспокоит никого из соседей, потянулся через Кейта, поднял шторку и выглянул наружу, в ночь.
Он не раз слышал об ужасных авариях самолетов, которые происходили из-за плохого обслуживания техники или просто усталости металла. А Холлу хотелось прожить достаточно долго, чтобы увидеть земли по ту сторону океана и еще вернуться домой. Дома осталось столько всего, что было ему дорого, – лишь мысль о том, что он все равно вернется, помогла ему отправиться в путь. Пустив в ход закрепляющее заклятие, Холл коснулся им всех скреп и переборок гигантского авиалайнера, нащупывая ненадежные места и ослабевшие болты. Сложность конструкции самолета потрясла его. Металл противился его воздействию – оно и неудивительно, – однако же, судя по всему, все в нем было целым и прочным, так что самолет не нуждался в его магии, чтобы благополучно достичь цели. Холл успокоился и расслабился. Самолет построен на совесть и содержится в порядке. Холл, сам ремесленник, одобрил такую работу.
Какие тут звезды яркие! Устрашающий вид далекого-далекого моря был скрыт мягким покровом белых облаков, лежавших под луной подобно призрачному руну. Холл смотрел на небо и считал звезды, пока не уснул, оборотясь лицом к луне.
– С добрым утром! – Бортпроводник старался говорить дружелюбно, но громкоговоритель внутренней связи, включенный на полную мощность, все равно делал его голос агрессивным. – Примерно через час мы должны приземлиться, так что сейчас вам будет подан завтрак и розданы карточки с указанием порядка высадки. Пожалуйста, сохраняйте их при себе до тех пор, пока не пройдете таможню.
Холл вздрогнул и проснулся от первого же вопля громкоговорителя.
– Не слишком-то они тут щедры на сон и тишину, а? – проворчал он, натягивая кепку на взлохмаченную голову. Кейт дрых в кресле, свернувшись и подтянув тощие коленки к груди на манер кузнечика, пока его не разбудил голос бортпроводника. Тут Кейт спросонок взбрыкнул обеими ногами и пнул спинку переднего кресла. Сидевший там пассажир сонно заворчал.
– Извините, – пробормотал Кейт. Он сфокусировал свои покрасневшие с недосыпу глаза на приятеле и пригладил растрепанную шевелюру.
– Доброе утро, – вежливо сказал Холл.
– Наверно, они хотят, чтоб нам жизнь медом не казалась, – сказал Кейт. Тут он заметил сбоку зарево восхода. – О-о, похоже, мы влетели прямиком в завтрашний день... Ой! Кажется, я во сне нечаянно поднял шторку! Извини.
Он заглянул в иллюминатор и увидел внизу, далеко под ними, волнующееся серое море, едва различимое сквозь полосы редеющих белых облаков.
