Гесер кивнул. И вдруг его прорвало – он стукнул кулаком по столу и выпалил:
– Да что она себе вообразила? Вначале дезертирует из Дозора...
– Гесер, у нас у всех есть право уйти в отставку, – вставил я. Но Гесер и не подумал извиняться.
– Дезертирует! Волшебница ее уровня себе не принадлежит! Не имеет право принадлежать! Если уж... если уж называется Светлой... Потом воспитывает дочь как человека!
– Надя – человек, – сказал я, чувствуя, что тоже закипаю. – Станет ли она Иной – ей самой решать... Пресветлый Гесер!
Шеф понял, что теперь и я на взводе. И тон сменил:
– Ладно. Ваше право. Уклоняйтесь от борьбы, ломайте девчонке судьбу... Как будет угодно! Но откуда эта ненависть?
– Что Света сказала? – спросил я.
Гесер вздохнул:
– Твоя жена позвонила мне. На номер телефона, который не имеет права знать...
– Значит, и не знает, – вставил я.
– И сказала, что я собираюсь тебя убить! Что я затеваю далеко идущий план по твоему физическому устранению!
Секунду я смотрел в глаза Гесеру. Потом засмеялся.
– Тебе смешно? – с мукой в голосе спросил Гесер. – Правда, смешно?
– Гесер... – я с трудом задавил смех. – Простите. Можно говорить откровенно?
– Уж изволь...
– И сказала, что я собираюсь тебя убить! Что я затеваю далеко идущий план по твоему физическому устранению!
Секунду я смотрел в глаза Гесеру. Потом засмеялся.
– Тебе смешно? – с мукой в голосе спросил Гесер. – Правда, смешно?
– Гесер... – я с трудом задавил смех. – Простите. Можно говорить откровенно?
– Уж изволь...
интригуя... Не верю.
– Спасибо, порадовал, – кивнул Гесер. Уязвил я его или нет – непонятно. – Тогда что Светлана себе в голову вбила? Ты извини, Антон... – Гесер вдруг замялся и даже отвел глаза. Но закончил: – Вы ребеночка не ждете? Еще одного?
Я поперхнулся. Замотал головой:
– Нет... вроде как нет... нет, она бы сказала!
– Женщины иногда дуреют, когда ребенка ждут, – буркнул Гесер и снова принялся перебирать свои стекляшки. – Начинают всюду опасность видеть – ребенку, мужу, себе... Или, может, у нее сейчас... – но тут Великий маг совсем смутился и оборвал сам себя: – Ерунда... забудь. Съездил бы к жене в деревню, с девочкой поиграл, молочка попил парного...
– У меня же отпуск завтра кончается, – напомнил я. Ох, что-то было неладно! – А я так понимаю, что работать предстоит уже сегодня?
Гесер вытаращился на меня:
– Антон! Какая работа? Светлана пятнадцать минут орала на меня! Будь она Темной – надо мной бы сейчас висело инферно! Все, работа отменяется. Я продлеваю тебе отпуск на неделю – и поезжай к жене, в деревню!
У нас, в московском отделении, говорят: "Трех вещей не может сделать Светлый Иной: устроить свою личную жизнь, добиться счастья и мира на всей Земле и получить отгул у Гесера".
Личной жизнью, если откровенно, я доволен. Теперь вот и неделю отпуска получил.
Возможно, мир и счастье для всей Земли уже на подходе?
– Ты не рад? – спросил Гесер.
– Рад, – признался я. Нет, перспектива пропалывать грядки под бдительным взглядом тещи меня не вдохновляла. Зато – Света и Надя. Надя, Наденька, Надюшка. Чудо мое двухлетнее. Человек, человечек... Потенциально – Иная Великой силы. Такая Великая, что сам Гесер ей в подметки не годится... Я представил себе подошвы Надькиных сандаликов, к которым вместо подметок приколочен Великий Светлый маг Гесер, и ухмыльнулся.
– Зайди в бухгалтерию, тебе премию выпишут... – продолжал Гесер, не подозревая, каким мысленным издевательствам я его подвергаю. – Формулировку сам придумай. Что-нибудь... за многолетний добросовестный труд...
– Гесер, что там за работа была? – спросил я.
Гесер замолчал и принялся буравить меня взглядом. Не добился результатов и сказал:
– Когда я все расскажу, ты позвонишь Светлане. Прямо отсюда. И спросишь – соглашаться тебе или нет. Хорошо? Про отпуск тоже скажешь.
– Что стряслось?
Вместо ответа Гесер открыл стол, достал и протянул мне черную кожаную папку. От папки ощутимо пахло магией – тяжелой, боевой.
– Открывай спокойно, на тебя допуск поставлен... – буркнул Гесер.
Я открыл папку – не допущенный Иной или человек превратились бы после этого в горстку пепла. В папке лежало письмо. Один-единственный конверт.
Адрес нашего офиса был аккуратно выклеен из газетных букв.
Обратного адреса, разумеется, не было.
– Буквы вырезаны из трех газет, – сказал Гесер. – "Правда", "Коммерсантъ" и "Аргументы и факты".
– Оригинально, – признался я. – Можно открыть?
– Открой, открой. Криминалисты уже все, что могли, с конвертом сделали. Отпечатков никаких, клей китайского производства в любом ларьке "Союзпечати" продается...
– А бумага – туалетная! – в полном восторге воскликнул я, доставая из конверта листок. – Она хоть чистая?
– К сожалению, – сказал Гесер. – Ни малейших следов органики. Обычный дешевый пипифакс. "Пятьдесят четыре метра" называется.
На листочке туалетной бумаги, небрежно вырванном по перфорации, текст был выклеен теми же разномастными буквами. Точнее – целыми словами, лишь окончания иногда подбирались отдельно, без всякого уважения к шрифту:
"НОЧНОму ДОЗОРу должно БЫТЬ ИНТЕРЕСНО, что ОДИН Иной РАСКРЫл одному человеку всю правду об ИНых и сейчас собирается сделать ЭТОГО ЧЕЛОВЕКа ИНЫМ. доброЖЕЛАТелЬ".
Я бы засмеялся. Но почему-то не хотелось. Вместо этого я проницательно заметил:
– Ночной Дозор – целыми словами написано... только окончания поменяли.
– Была такая статья в "Аргументах и фактах", – пояснил Гесер. – Про пожар на телебашне. Называлась "НОЧНОЙ ДОЗОР НА ОСТАНКИНСКОЙ БАШНЕ".
– Оригинально, – согласился я. От упоминания башни меня слегка передернуло. Не самое веселое было время... и не самые веселые приключения. Всю жизнь меня будет преследовать лицо Темного Иного, которого я в Сумраке сбросил с телебашни...
– Не кисни, Антон. Ты все делал правильно, – сказал Гесер. – Давай к делу.
– Давайте, Борис Игнатьевич, – старым "штатским" именем назвал я шефа. – Это что, всерьез?
Гесер пожал плечами:
– Магией от письма даже не пахнет. Либо его сочинял человек, либо способный Иной, умеющий подчищать свои следы. Если человек... значит, правда и впрямь раскрыта. Если Иной... то это совершенно безответственная провокация.
– Никаких следов? – еще раз уточнил я.
– Никаких. Единственная зацепка – почтовый штемпель, – Гесер поморщился. – Но тут очень сильно пахнет подставой...
– Письмо из Кремля, что ли, отправлено? – развеселился я.
– Почти. Ящик, куда опустили письмо, расположен на территории жилого комплекса "Ассоль".
Высоченные дома с красными крышами – такие, без сомнения, одобрил бы товарищ Сталин – я видел. Но только со стороны.
– Туда просто так не войдешь?
– Не войдешь, – кивнул Гесер. – Так что, отправляя письмо из "Ассоли", после всех ухищрений с бумагой, клеем и буквами, неизвестный либо совершил грубейший промах...
Я покачал головой.
– Либо наводит нас на ложный след... – тут Гесер сделал паузу, бдительно наблюдая за моей реакцией.
Я подумал. И снова покачал головой:
– Очень наивно. Нет.
– Либо "доброжелатель", – последнее слово Гесер произнес с откровенным сарказмом, – и впрямь хочет дать нам зацепку.
– Зачем? – спросил я.
– Письмо же он зачем-то отправил, – напомнил Гесер. – Как ты понимаешь, Антон, не реагировать на это письмо мы не можем. Исходить будем из худшего – существует Иной-предатель, способный раскрыть человечеству тайну нашего существования.
– Да кто ему поверит?
– Человеку – не поверят. А вот Иной способен продемонстрировать свои умения.
Гесер был прав, разумеется. Но у меня не укладывалось в голове – кто и зачем может на такое пойти. Даже самый глупый и злобный Темный должен понимать, что начнется после открытия правды.
Новая охота на ведьм, вот что.
А на роль ведьм люди охотно назначат и Темных, и Светлых. Всех, в ком есть способности Иного...
Включая Свету. Включая Надюшку.
– Как можно "сделать этого человека Иным"? – спросил я. – Вампиризм?
– Вампиры, оборотни... – Гесер развел руками. – Все, пожалуй. Инициация возможна на самых грубых, примитивных уровнях Темной силы, а расплачиваться придется утратой человеческой сущности. Инициировать человека в мага невозможно.
– Надюшка... – прошептал я. – Вы ведь переписывали Светлане Книгу Судьбы!
Гесер покачал головой:
– Нет, Антон. Твоей дочери было суждено родиться Великой. Мы лишь уточнили знак. Избавились от элемента случайности...
– Егор, – напомнил я. – Мальчик уже стал Темным Иным...
– А ему мы стерли знак инициации. Дали шанс выбрать заново, – кивнул Гесер. – Антон, все вмешательства, на какие мы способны, связаны лишь с выбором – "Темный"-"Светлый". А вот выбирать "человек" или "Иной" нам не дано. Никому в этом мире не дано.
– Значит, речь о вампирах, – сказал я. – Скажем, среди Темных завелся очередной влюбленный вампир...
