Кэтрин Куртц - Шахматная партия Дерини

Часовня горела. Дункан и Морган, наконец, добрались до площадки, где они оставили лошадей.

Дым уже полностью окутал часовню, пламя пожирало массивные дубовые вековые балки.

Дункан посадил Моргана на лошадь, вложил ему в руки поводья, а затем сам вскочил в седло. Пришпорив лошадь, он понесся прочь отсюда, осыпая грязью, летевшей из-под копыт, всех путешественников, шедших на поклон лесному святому. Морган ехал сзади, немного отставая. Он полулежал, вцепившись руками в гриву лошади, глаза его были закрыты. Он не мог придти в себя после такого сурового испытания, которое выпало на его долю.

Дункан оглянулся назад и увидел, что Святой Торин охвачен пламенем. Черный дым застилал все небо и на его фоне можно было разглядеть черные зловещие фигуры Варина и Горони, потрясавших кулаками и выкрикивающих проклятия. Но погони не было.

С улыбкой Дункан наклонился вперед, чтобы поправить ослабевшие поводья, а затем притормозил, чтобы лошадь Моргана могла поравняться с ним. Его кузен был в таком состоянии, что не мог даже управлять лошадью, и еще менее способен принимать какие-либо решения. Но Дункан был уверен, что Морган одобрит его план: ехать к Келсону как можно быстрее. Как только вести о событиях в часовне достигнут ушей архиепископов, следующей мишенью их мести будет наверняка Келсон. И Дункан был уверен, что Морган захочет в это время быть рядом с мальчиком.

Выступление на Курии в Джассе после сегодняшних событий было бессмысленным. И он, и Морган, наверняка, будут отлучены от церкви и поставлены вне закона. Да и возвращаться в Корвин сейчас было опасно. Когда Интердикт будет наложен – а сомнений в этом теперь не было – в Корвине начнется гражданская война. А Аларик будет беспомощен еще, по меньшей мере, несколько дней.

Дункан взял поводья лошади Моргана и пришпорил свою. Надо найти место для отдыха. Может, в Святом Неоте, где они отдыхали прошлую ночь? Если им повезет, то можно будет отыскать Путь Перехода в развалинах. Аларик что-то говорил об алтаре, посвященном Святому Камберу. Путь должен быть где-то там. И если они отыщут его, то быстро будут в Ремуте у Келсона.

Слышались зловещие раскаты грома, сверкали молнии, пошел сильный дождь. Небо потемнело. Дункан покрепче устроился в седле и внимательно следил, чтобы Морган не соскользнул с мокрого седла. Несмотря на бурю, им нужно было ехать. Ведь скоро Горони предстанет перед архиепископами и расскажет о пленении и бегстве Моргана, о том, какую роль сыграл во всем этом Дункан Говард Мак Лейн, и что этот самый монсеньор Мак Лейн, исповедник короля и восходящая звезда церковной иерархии оказался колдуном Дерини. Ему было противно даже думать о том, что по этому поводу скажет Лорис.

– Я отлучу его от церкви! Я отлучу их обоих! – кричал Лорис. – За фальшь, предательство, лицемерие, я лишу его сана…

Я…

Лорис, Корриган, их помощники и клерки собрались во дворце вместе с высшим духовенством Гвинеда в Джассе, когда пришло это ужасное известие. Монсеньор Горони в запачканной кровью и грязью одежде ворвался в зал и бросился к ногам Лориса. Все духовенство с ужасом слушало этот рассказ о пленнике, о бегстве, об опасности, которой подвергся лично он, Горони, об этих проклятых Дерини – Моргане и Дункане Мак Лейне. Да, он вполне уверен, что спутникам Моргана был Дункан Мак Лейн. Этот священник не сомневался, что Горони узнал его. Он называл Горони по имени и угрожал ему смертью, если Горони не будет подчиняться ему!

После того как Лорис выкрикнул все свои проклятия, обрушив их на головы Дункана, Моргана, Дерини, на невезенье, началось обсуждение всего происходящего. Все разбились на небольшие группы. Было ясно, что в Святом Торине произошло нечто ужасное, и необходимо что-то предпринять.

Епископ Кардиель, в чьем дворце происходило все это, искоса посмотрел через всю комнату на епископа Арлиана, а затем снова стал слушать спор между Карстоном из Меары и Красдемом из Кэрбюри. Арлиан кивнул и, подавив улыбку, стал наблюдать за действиями Лориса и Корригана.

Кардиель и Арлиан, одному из которых был сорок один год, а другому тридцать восемь, были самыми молодыми епископами Гвинеда. Немного старше их был пятидесятилетний Толливер, епископ Корота, а остальным было за шестьдесят. Однако не только возраст отличал Кардиеля и Арлиана от большей части епископов. Было и нечто другое.

Дело в том, что того и другого смешил необузданный гнев Лориса. Их забавляли угрозы, которые Лорис в бешенстве выкрикивал в адрес Моргана и Дункана. Оба тайно симпатизировали генералу Моргану, который выступил на защиту молодого короля во время коронации. А Дункан был любимцем и протеже молодого и горячего архиепископа Арлиана. Кроме того, им обоим не нравился этот Варин, о котором упомянул Горони. Оба считали фанатическое религиозное движение, которое он возглавлял, преступным и были очень обеспокоены тем, что Лорис вступил с ним в переговоры, пусть даже и неофициально.

С другой стороны, им обоим нравилось, что Морган опять выставил Лориса идиотом. Кардиель, который в силу традиционного нейтралитета Джассы был как бы сторонним наблюдателем, имел в этом деле чисто академический интерес. Но Арлиану нравилось видеть Лориса идиотом, он имел в этом практический интерес.

Молодой епископ Ремута слишком часто видел Лориса в таком состоянии и он считал, что такой человек не может быть примасом Гвинеда. Уж слишком он глуп. Конечно, Арлиан не думал, что может занять этот пост сам. Ведь он понимал, что слишком молод и неопытен. Но вот ученый Браден из Грекоты, или Ифор из Мэрбери, или даже Лейси из Ставентхэма были бы гораздо уместней на этом высоком посту, чем епископ Эдмунд Лорис из Валорета.

Ну, а что касается непосредственного начальника Арлиана архиепископа Патрика Корригана, то совершенно ясно, что епископство Ремута тоже нуждается во вливании свежей крови. А этот пост мог бы уже занять и сам Арлиан.

Лорис, наконец, смог обуздать свой темперамент и перестал кричать. Он встал и поднял руки, прося тишины. Все духовенство моментально прекратило споры и расселось по местам. Молодые священники и клерки протиснулись поближе, чтобы слышать, что скажет архиепископ. Наступила полная тишина, нарушаемая только хриплым дыханием старого епископа Карстона.

Лорис наклонил голову и откашлялся, а затем поднял глаза и осмотрел всех. И теперь он уже говорил, как примас Гвинеда.

– Лорды, я прошу прощения за непростительный гнев, который я не смог сдержать. Как вы все, несомненно, знаете, ересь Дерини была многие годы объектом нашего пристального внимания. И мы не были сейчас удивлены действиями Моргана. Мы могли только предвидеть их. Но мы узнали сегодня, что один из священников, сын дворянина и член монсеньории… – он с трудом сдержал чуть не вырвавшееся грязное слово. – …Дерини! – Он помолчал, стараясь подавить вспышку ярости. – Я еще раз прошу прощения за вспышку гнева, мои лорды. Ну, а теперь, когда к нам вернулся рассудок, мы можем трезво обсудить, что же произошло и как нам следует поступить. По моему мнению, есть только один путь, по крайней мере, в том, что касается священника Мак Лейна. Это, без сомнения, еретик и его следует отлучить, лишить сана и, если Курия решит так, казнить как предателя-еретика. Что касается второго и третьего пункта, то на это требуется соизволение короля, и мы будем настаивать на этом. – Его острые голубые глаза пробежали по комнате для заседаний. – Но первый пункт в пределах моей юрисдикции и я, как примас Гвинеда, объявляю, что Дункан Говард Мак Лейн и его печально известный кузен Аларик Энтони Морган предаются анафеме. Архиепископ Корриган, наш брат из Ремута и непосредственный начальник Мак Лейна, поддерживает это наказание. Мы надеемся, что многие из вас также присоединятся к нам сегодня ночью и мы сможем провести ритуал отлучения.

По залу пробежал шепот, но Лорис резко оборвал его.

– Здесь нечего обсуждать, мои лорды. Морган и Мак Лейн сегодня убили несколько преданных сынов Церкви, угрожали жизни нашего слуги священника Горони, использовали проклятую и запретную магию в святом месте. Оглядываясь назад, можно предположить, что Дункан Мак Лейн несет ответственность за то, что произошло во время коронации короля Келсона, вина за те события лежит на нем и Моргане, – он снова окинул всех взглядом. – Есть у кого-нибудь замечания? Если есть, то можете высказываться.

Все молчали.

Лорис кивнул:

– Отлично. Мы ожидаем всех вас сегодня вечером для проведения ритуала отлучения. Завтра мы решим, как нам действовать дальше. Мы обсудим также, что нам делать с герцогством Корвин. Может, мы наложим на него Интердикт. Ну, до вечера, мои лорды.

С коротким поклоном Лорис вышел в дверь, сопровождаемый Корриганом, секретарем Корригана отцом Хью де Берри и полдюжиной других помощников и писцов.

Как только за ними закрылась дверь, в комнате разгорелись жаркие споры.