– Знакомое имя...
– Это же имперский историк. А в своей работе он говорил от моего лица. Впоследствии мы с помощью Пути попробуем добраться до Хиссара, – он погрузился в молчанье, медленно раскачивая своей головой. – И все это ради того, чтобы спасти какого-то дряхлого старика, который не раз называл его писанину выдумкой чистой воды. Если мне удастся встретиться лицом к лицу с этим историком, то, боюсь, придется признать свою ошибку и попросить у него прощения.
Внезапно до них донесся яростный жужжащий гул, который приближался со стороны покрытого клубами дыма горящего города. Через некоторое время гладкая поверхность озера практически пропала под какой-то тучей, напоминающей огромное количество мелких градин.
Фелисин склонилась еще ближе к земле.
– Что же это? Что случилось? – в ужасе спросила она. Гебориец помолчал всего лишь мгновение, а затем прошептал:
– Это же кровавые мухи! Они съедают внутренности человека или животного, а затем под действием огня передвигаются на очень большие расстояния. Быстрее, девушка, зачерпывай грязь и обмазывай себя целиком. Не забудь и меня, красавица, но только поспеши!
Блестящее облако насекомых было видно уже вполне отчетливо, оно покрывало водную поверхность озера подобно плотному туману.
Чуть не сходя с ума от страха, девушка начала выкапывать между ветвями тростника прохладный мягкий ил и наносить его на свои шею, руки, лицо. Постепенно Фелисин очутилась в небольшой впадине, стоя по колено в воде. Девушка присела, погрузившись по самые плечи, и принялась за Геборийца.
– Приблизься ко мне!
Старик перебрался через тростник и встал вплотную.
– Они будут пикировать в воду, девушка, поэтому тебе нужно будет выбраться отсюда и обмазать свои бедра грязью.
– Подожди, дай мне закончить с тобой.
Но было уже слишком поздно. Темное облако накрыло несчастных – насекомых было так много, что порой становилось даже тяжело дышать. Подобно дротикам они начали падать в воду, и Фелисин ощутила резкую боль, которая пронзила ее бедра.
Гебориец оттолкнул ее руки, а затем сам нырнул вниз, яростно прошептав:
– Подумай о себе, девушка!
Нужды в этих словах не было никакой, поскольку все мысли о помощи Геборийцу пропали с первым же укусом этих кровожадных тварей. Фелисин выскочила из воды и начала яростно наносить глинистую грязь на свои голые, покрытые кровавыми разводами бедра, икры и стопы. В этот момент насекомые предприняли атаку на ее голову. Взвыв, она прогнала их прочь, принявшись с новым усердием превращать свою голову в нечто, похожее на глиняный горшок. Мухи постепенно набивались в рот, заползая во все воздухоносные пути. Фелисин пыталась их сплюнуть, однако твари яростно жалили, пытаясь, вероятно, ввергнуть свою жертву в болевой шок. Она начала неистово жевать, рвать и мять их зубами – внутренности, подобно кислоте, обожгли всю ротовую полость. Создалось такое впечатление, что они проникли везде: собравшись в копошащиеся клубки вокруг глаз, насекомые лишили девушку возможности видеть. В последней отчаянной попытке освободиться от этих жалящих тварей девушка принялась бить себя по глазам, а затем погрузилась лицом в жидкую грязь. В обступившей темноте из ее рта вырвался яростный нечеловеческий крик, который, казалось, никогда не прекратится. Мухи ринулись в уши, ей пришлось заполнить и их липкой грязью. Тишина.
Фелисин не знала точно, сколько времени прошло. Словно из другого мира до нее начали доноситься слова Геборийца: «Все в порядке, девушка, все в порядке. Тебе можно уже перестать кричать, Фелисин, уже можно». Она почувствовала, как культи старика пытаются очистить ее лицо от грязи, и начала постепенно приходить в себя. Девушка вспомнила, как она свернулась клубком, погрузившись в липкую грязь между стеблями тростника, но дальше была одна пустота. Боль от укусов превратилась в онемение – на ногах, вокруг глаз и ушей, даже во рту. Перестав кричать, Фелисин услышала слова Геборийца:
– Рой прошел мимо – ярость Фенира оказалась достаточно сильной, чтобы прогнать их прочь. Мы в порядке, девушка; протри свои глаза и посмотри сама.
Она не могла сделать ни одного движения. Слишком уж приятно было после перенесенного кошмара лежать здесь с закрытыми глазами, тем более что все ее тело до сих пор практически ничего не чувствовало.
– Проснись! – заорал Гебориец. – При каждом укусе мухи твоего тела находится яйцо, выделяющее в окружающее пространство смертоносный секрет. Он расплавляет ткани, превращая их в питательную среду для личинок. Ты понимаешь меня, девушка? Нам необходимо как можно скорее убить эти яйца – у меня есть настойка, которая лежит в маленьком мешочке, прикрепленном к ремню. Но тебе, дорогая, придется сделать это самостоятельно: старик без рук в подобном деле плохой помощник.
Она застонала.
– Да поднимайся, черт бы тебя побрал!
Гебориец пихнул ее, потом ударил, затем пнул ногой. Бормоча проклятья. Фелисин поднялась из грязи и села, согнув ноги.
– Прекрати – я уже проснулась! – произнесла она, почувствовав, с какой неохотой слова пытаются пробраться сквозь ленивый, ничего не ощущающий рот. – Где твой мешочек?
– Здесь. Открой глаза!
Девушка с трудом могла что-то различить через щелочки опухших глаз, однако странное голубое сияние, которое исходило от татуировок Геборийца, было практически невозможно не заметить. К ее крайнему удивлению, на старике не было видно ни одного укуса. «Да, благословение Фенира – это очень мощная помощь».
Бывший священник жестом указал на мешочек, привязанный к его ремню на поясе.
– Быстрее, а то яйца уже готовы выпустить на свет личинок, которые моментально начнут поедать твою плоть изнутри. Развяжи котомку... так... теперь достань оттуда самую маленькую бутылочку из черного стекла. Открой ее!
Фелисин вытащила пробку – в нос ударил едкий горький запах.
– Помести одну каплю на палец, затем постарайся как можно сильнее втереть ее в место укуса. После этого приступай к следующему и так далее.
– Я... я не чувствую укусов вокруг глаз – что же мне делать?
– Ничего, девушка, я тебе подскажу. Только спеши!
Кошмар не кончался. Настойка представляла собой маслянистый темно-коричневый сок какого-то растения, окрашивающий кожу в желтый цвет. Главным недостатком данного средства было то, что оно не убивало вылуплявшуюся личинку, а заставляло ее выбираться наружу. Гебориец направлял руки девушки в места укусов вокруг глаз и ушей, и через некоторое время под воздействием настойки на поверхности кожи начали появляться медленно извивающиеся белые червячки. Затем настало время для самой трудной процедуры: Фелисин открыла рот и, зажмурив глаза, нанесла каплю на язык. Горечь, которую она ощутила, была несравнима даже с резью после пережевывания кровавых мух: девушка мгновенно почувствовала головокружение, которое чуть не сбило ее с ног, и сильнейшее сердцебиение. Личинки, подобно зернам риса, высыпали на языке. Сморщившись от омерзения, Фелисин сплюнула их прочь.
– Прошу прощения, Фелисин, – произнес Гебориец, после того как она закончила все свои мучения. Старик придирчиво осмотрел лицо девушки, и внезапно его черты скривило сострадание.
Фелисин почувствовала, что к горлу изнутри нее поднимается ледяной ком.
– Что произошло? Я ослепну? Оглохну? В чем дело, Гебориец! Он медленно покачал головой, а затем присел на землю.
– Все дело в этих кровавых мухах. Они выделяют смертельный яд, который разъедает плоть. Ты обязательно поправишься, девушка, однако рубцы вокруг твоих глаз... Они, вероятно, останутся навсегда.
Фелисин готова была смеяться, тряхнув от спавшего напряжения головой. Сквозь ее тело прошла очередная волна дрожи, но теперь она ознаменовала собой победу.
– Я уже видела подобные отметины – у местных жителей, рабов...
– Да, обычно кровавые мухи вовсе не собираются в огромные тучи. Скорее всего, дело в большом пожаре, который привлек их внимание. А теперь слушай: самые лучшие целители живут среди Верховных Денулов, они способны удалять шрамы. Мы обязательно найдем такого целителя, Фелисин, клянусь тебе именем Фенира... Обязательно!
– Я чувствую себя полностью разбитой.
– Это следствие действия настойки – сердцебиение, озноб, тошнота. Она представляет собой сок одного из растений, которое можно найти только близ Семи Городов. Если ты сейчас выпьешь небольшое количество того, что осталось в темной бутылочке, то погибнешь в течение нескольких минут.
Услышав эти слова, девушка вновь засмеялась, однако сейчас смех был похож на истерику.
– Я могла повстречаться с Вратами Худа, Гебориец, – произнесла она, присев рядом. Голубое свечение постепенно угасло. – Фенир, вероятно, очень великодушен.
Старик нахмурился.
– Ты знаешь, если честно, то раньше я даже не мог позволить себе подобных мыслей – любой священник должен был сторониться всякой ереси. Но сейчас, уйдя с должности верховного жреца Фенира, я могу признаться, – произнес Гебориец, тяжело вздохнув. – Скорее всего, ты права.
