– А принцип действия?
– Проще говоря, временно выводит из строя любой информационный объект, в том числе и память живого разумного существа. Внешне, конечно, не слишком эффектная вещь, но она стоит тех денег, что я за нее прошу.
– И сколько?
– Слиток в час.
Я обалдело уставился на него.
– Н-ну... сто десять грошей, и только для вас. Все равно же ведь казенные тратите...
– Дайте на пять часов.
Защелкнув ремни, удерживающие два тяжелых металлических диска – на спине и на груди – и став похож на сандвич, я двинулся дальше, ориентируясь по подаренной карте. Сейчас дорога занимала куда больше времени, чем тогда до Хуманской Пивной. Про Ринелевский рейд я старался больше не вспоминать. Карта аккуратно мурлыкала мне в ушко проходы и повороты, и я шел, стараясь выработать хоть какой-нибудь план действий. С одной стороны, помня реакцию наших и слова Артуро про "ужас и боль", нужно было дойти до этого здания, включить поглотитель, а уже потом войти и арестовать бесчувственные тела, зачитав им их права. Но с другой стороны, такой вариант развития событий изначально незаконен. Я же даже арестовать их не могу без ордера, а только задержать до выяснения. Да, задачка. Курс реального правоведения...
Я услышал гомон впереди – или, чтоб быть точным, чудовищную смесь воплей, ругани и выстрелов – и захотел свернуть, но карта категорично направила меня прямым ходом к источнику шума. Единственное, что бы я мог сделать, это замедлить шаг, чтобы отсрочить надвигающиеся неприятности, что я и сделал. Так что когда я приблизился, с проезжей части уже уволакивали нечто бесформенное. На тротуаре стоял круглопузый гнум, сосредоточенно переснаряжавший магазин недешевого из-за-гранного автомата.
– Не скажете ли, уважаемый, что здесь произошло? – очень вежливо поинтересовался я не то по привычке, не то из некстати проснувшегося любопытства не успев заткнуть себе рот.
– Да опять эти крысиные отродья вылезли.
– Кто?
– Недомутанты проклятые.
– Кто это?
– Ну, здесь считается, что мутанты – это когда у тебя больше четырех разных рас в крови. А у этих ущербных – две.
– И что?
– Порвали. Троих тут и порвали. А что с ними еще? Тьфу, погань. Потратился на них. А ведь, мразь такая, и патрона подмоченного не стоят. – Он, кряхтя, подобрал из-под ног горстку еще теплых гильз и ссыпал в мешочек, где уже позвякивало.
– Зачем? – машинально спросил я.
– Цветной металл, – значительно пояснил гнум. – Должен же я хоть как-то себе возместить... Ах ты, холера... и ведь если твоя мать эльфийка, это еще не значит, что ты эльф... это значит, что твоя мамаша не успела от кого-то убежать в темном переулке... а ты как был крысой, крысой и сдохнешь... – Он вставил последний патрон и вщелкнул магазин.
– Я слышал, что в Вельдане они говорят что-то то ли о чистоте крови...
– Ха! А о чем им, едрена вошь, еще говорить? А только мы здесь в Свободной так и считаем – ежели от крысы ты выродился, да и ведешь себя как крыса, то крыса ты и есть. – Гнум сплюнул. – Ты молодой парень, тебе пока не понять. А мы здесь, в Свободной, давно уж осознали – расовый вопрос, это что пузырь в жопе. Ты ж ведь не каждому в свой геморрой дашь пальцем тыкать? – И он выжидательно и грозно воззрился на меня. Ответа у меня не было, и я вымученно ляпнул:
– Не дам!..
– Правильно, – одобрил гнум. – И мы не дадим. А поймаем – и еще не дадим... Это вы там носитесь с кем попало. А у нас тут сколько мошной ни тряси, но если башка на плечах не растет... – И он одобрительно посмотрел на пятно, которое уже торопливо затирал дух-уборщик.
– До свидания, – совсем уже растерянно пробормотал я и двинулся дальше, старательно обходя все пятна на мостовой. Да, круто у них тут... Похоже, парень с гитарой мне не сильно соврал. Да они что, охренели, что ли? Столько лет вельданцы разных рас и народностей учились жить мирно и по-соседски... Немудрено, что теперь любой, кто попытается вновь разжечь огонь розни, моментально вызовет желание его просто пришибить. Во избежание.
Ну, а в Свободной таких долго терпеть не станут... Здесь решают незатейливо: нет человека – нет проблемы. Это вам, как говаривала мамочка, не изюм из булочек выковыривать. Здесь люди простые и по-своему честные. Они не по закону живут – по обычаю. Законы по ту сторону полога остались. А кто обычаев не блюдет – долго не протягивает... Меня передернуло. Я и сам как раз собирался нарушить и законы, и обычаи... мысль была неточной, но красивой, аж самому понравилась.
"Все, пришли", – шепнула карта, и я с удивлением посмотрел на милый трехэтажный особнячок, окруженный зеленым заборчиком. Адрес соответствовал. Внешние признаки – нет. Не было в нем ничего ни от пышущей неведомыми зельями и цветным дымом научной базы, ни от мрачного и грязного притона, в который я собирался врываться, наводить порядок и учинять справедливость. Подойдя к будке охраны, в которой с трудом помещались две здоровенных тролльих морды, я вежливо спросил:
– Простите, это и есть Научно-Исследовательский центр метафизики Иномирья?
– Чего?
– Это здание – исследовательский центр?
– Гым! Сумасшедший дом? Да.
– А твоя чего хотеть? – И тут меня осенило.
– Мне нужен господин Илалис Лиолатинд. Его мама беспокоится и...
В будке раздался громкий щелчок, и хриплый бестелесный голос каркнул:
– Пропустить!
Сектор кованой решетки из холодного железа, обтянутый поверху несколькими рядами колючей проволоки, пополз в сторону.
– Проходить! – рявкнули два одинаковых голоса. – Идтить только по дорожке. В дверь стучать. Три раза.
Я прикинул: не пора ли врубать поглотитель, но уж больно спокойно все было, и я решил, что уж диск-то повернуть я всяко успею. Красная кирпичная дорожка с цветочным бордюром... Резная деревянная дверь с цветочным же орнаментом... Я постучал три раза. Дверь открылась. Я вошел. И тут на меня обрушилась темнота.
В себя я приходил долго и очень мучительно. Дико болела голова, и почему-то не было никакой возможности пошевелиться. "Кто я... где я... почему... зачем... откуда..." Громкий холодный голос ввинтился прямо в мозг:
– Клиент пришел в себя, но сознание еще плавает.
– Когда он сможет отвечать на вопросы?
– Ско-о-ро. Теперь уже скоро.
– Почему он не развоплотился?
– Откуда я знаю?
– По всем признакам чистокровный хуман, даже четверти примеси нет... Я и настраивал контур на хумана. Но он не сработал...
– Да, не сработал.
– И что теперь?
– Может, позвать охрану и пусть просто перережут ему горло? А душу мы допросим отдельно...
– Погоди, я хочу понять, почему не сработал контур развоплощения. Раньше он нас не подводил.
"Я Айше... Айше Стасский... правовед... студент по переписке... человек. У меня есть мама. Я недавно приехал в Вельдан". Память возвращалась рывками, и каждый новый рывок причинял новую боль. А голоса все зудели, сверля мозги и уши, не давая сосредоточиться.
– Нужно узнать, кто он и откуда он узнал про нас.
– У него с собой был информационный поглотитель.
– Чушь. Арендовал в Зоне.
– Одежда, сумка, серьга, кольцо...
– Все пустое, никакого фона. Тут что-то другое.
– Ого – блок-карта!
– Чей код?
– Не знаю.
– Взламывай.
– На это нужно время.
– А куда он отсюда денется?
– Ну, если у него блок-карта, значит, это государственная контора. Они могут следить за ним.
– В его спектре жизни не было слежки.
– Он мог сам об этом не знать.
– Не болтай, а взламывай карту. Пойнтов у тебя хватает.
– Не поддается...
– А ты меньше болтай. Вернется Босс – он нам устроит.
– Безопасность – это не наша функция, а его.
– А ты ему это скажешь?
– Ты прав, но какие тогда варианты?
– Выход у нас один: узнать, кто этот парень и откуда его к нам заслали. И узнать мы должны сами. Как ты думаешь, что решит Босс при виде этого козла?
– Что у нас утечка... Силы с нами!
– Ага, а работа закончена.
– Так мы ему теперь не сдались.
– Вот он и проверит нас на лояльность на нашей же установке.
"Я Айше Стасский... человек... правовед. Приехал в Вельдан. Меня вызвали через Департамент Ценных Кадров. "У" меня там работает знакомая девушка. Ее зовут Зуфа. Она красивая. Я мужчина... Я должен терпеть... Что-то я не должен вспоминать. Что-то о душе. Вечная боль и отчаяние... Как сильно болит голова..."
– Подожди – он мясу на воротах сказал, что его послала мать Лиса.
– Так Лис уже догнивает дня три.
– Может, это он настучал?
– А, его уже и не допросишь...
– Почему? Если развоплотить...
– Так ведь допрашивать-то душу нужно. А после грибочков души-то не остается. Сгорает она. Причем раньше тела сгорает. У него-то как раз душа уже сгорела, а тело теперь гниет. Так что ничего он не скажет. Да и Силы с ним, с Лисом. Не хочу я об этом. А вот этот козел, может, и заговорит... Как там блок-карта?
– А никак. Тут кодик такой стоит, что мне не справиться.
