– Нет! – прошептал Утер. – Это конец. Приведи ко мне вождей готов и саксов, Прасамаккус. Поторопись!
– Я могу исцелить тебя, Утер, – сказал Пендаррик.
– Зачем? – Борода короля побагровела от крови, а лицо было смертельно бледным. – Я не могу стать меньше, чем я есть. Я не могу жить на покое. Я люблю ее, Пендаррик, и всегда любил. Но я не могу стать просто человеком. Ты понимаешь? Если я останусь, то чтобы сражаться с саксами, и бригантами, и ютами – пытаясь, чтобы свеча продолжала гореть немного дольше.
– Я знаю это, – печально сказал Пендаррик.
Прасамаккус вернулся с высоким светловолосым готом, который опустился перед королем на колени.
– Твое имя?
– Аларих.
– Ты хочешь жить, Аларих?
– Конечно, – ответил воин без запинки.
– Тогда вы сложите оружие, и я обещаю, что вам позволят вернуться на ваши корабли.
– Почему ты нас пощадишь?
– Я устал от крови и смерти. Твой выбор, Аларих, – жить или умереть. Сделай его сейчас.
– Мы будем жить.
– Хороший выбор. Северин, последи, чтобы мой приказ был исполнен. Где Аста?
– Я здесь, Кровавый король, – сказал Аста, скорчившись рядом с умирающим королем.
– И я сдержу обещание, которое дал тебе вчера.
Отдаю тебе край южных саксов во владение и управление. Объявляю об этом перед свидетелями.
– Как вассалу?
– Нет, как королю, отвечающему только перед своим народом.
– Принимаю. Но это не обязательно положит конец войнам между моим народом и твоим.
– Нет такого человека, который мог бы покончить с войной, – сказал Утер. – Пригляди, чтобы готы добрались до своих кораблей.
– Это приказ, Кровавый король?
– Это просьба, с какой один король может обратиться к другому.
– Тогда я согласен. Но тебе бы надо полечить эти раны.
Утер поднял обагренную кровью руку, и Аста взял ее в пожатии воинов – запястье к запястью.
– Отвезите меня на Остров, – сказал Утер. – Кто-то ждет меня там.
С величайшей осторожностью они подняли короля и отнесли внутрь великого Круга, где положили его на алтарный камень. Пендаррик встал рядом, но король подозвал Кормака.
– У нас не было времени узнать друг друга, мой сын. Но не думай обо мне с горечью. Все люди делают ошибки, и большинство дорого платят за них.
– Без горечи, Утер. Только с гордостью… и сожалением.
Король улыбнулся.
– Галеад, – прошептал он слабеющим голосом.
– Я здесь, мой король.
– Когда мы пройдем врата, ты увидишь лодку. Отнеси меня в нее и поплыви к Острову. Там будет ждать женщина, которая знает, что я солгал. Скажи ей, что мои последние мысли были о ней. – Утер поник на камне.
Пендаррик быстро шагнул к нему, поднимая руку, и король с Галеадом исчезли.
Прасамаккус испустил страдальческий крик и, шатаясь, побрел прочь. Глаза Гвалчмая оставались сухими, лицо окаменело.
– Он вернется. Я знаю… когда для нас настанет тяжелый час.
Все молчали. Потом Северин Альбин положил ладонь на плечо Гвалчмая.
– Я не знаю всех ваших кельтских поверий, – сказал он, – но я тоже верю, что для таких людей, как Утер, есть особое место и что он не умрет.
Гвалчмай обернулся, чтобы ответить, но уже не мог сдержать слез, а потому кивнул и отошел к алтарю, глядя в небо.
Кормак стоял стороне, его сердце налилось свинцовой тяжестью. Он не знал Утера, но в его жилах текла кровь короля, и он гордился этим. Оглянувшись, он увидел, что по лугу бежит молодая девушка и ветер играет ее длинными волосами.
– Андуина! – закричал он. – Андуина!
И она его услышала.
Горойен сняла серебряный шлем и положила на трон рядом с серебряными рукавицами и нагрудником.
Мечи она не отстегнула. Потом прошла через залу между безмолвными рядами чудовищ-теней и вышла на равнину перед Башней.
Ей была видна серая лента дороги, которая вилась, исчезая в неизмеримой дали. Там стоял мужчина в плаще с низко опущенным капюшоном. И она пошла к нему, держа руку на серебряном мече.
– Ты слуга Молека? – спросила она.
– Я ничей слуга, Горойен, только, возможно, твой.
Он откинул капюшон, и она ахнула, пряча лицо в ладонях.
– Не смотри на меня, Кулейн! Ты увидишь только тление и прах.
Он нежно отвел ее руки и посмотрел на лицо совершенной красоты.
– Ни тления, ни праха. Ты прекрасна, как в тот день, когда я в первый раз увидел тебя.
Она посмотрела на свои руки и поверила ему.
– Ты можешь любить меня после того, что я сделала с тобой? – спросила она.
Он улыбнулся и поднес ее руку к губам.
– Никто не знает, куда ведет эта дорога, – сказала она. – Ты думаешь, там может быть рай?
– Я думаю, мы уже нашли его.
Подразумевается первый христианский мученик в Британии.
