Трюмы были пусты, но в кладовке нашлось несколько кругов копченой колбасы, надрезанная сырная голова, большая бочка с квашеной капустой и вторая такая же, до половины набитая большими ржавыми селедками. На полке отыскался мешок лука, хлеб и соленое масло. В бочонке поменьше что-то плескалось, Яльмар потряс его, выдернул пробку и расплылся в улыбке – пиво было кислым и выдохшимся, но это было пиво.
– Хвала Одину, кажется, нам повезло! – объявил он, и за неимением кружки стащил с головы свой рогатый шлем, наполнил его до краев, отхлебнул, крякнул и протянул Жуге. – На, а то совсем усохнешь.
Жуга глотнул и только теперь почувствовал страшную жажду.
– Надо бы Зерги напоить, – хрипло сказал он, опуская шлем. – С вечера во рту ни капли не было. Есть у них тут вода?
Викинг, казалось, искренне удивился:
– Зачем вода, когда есть пиво?
– Да не пьет она пива… Я еще тогда в кабаке удивился, когда в кружке у нее молоко увидал.
– А-а… Ну что ж, тогда поищем.
Воды, однако, не нашлось. Похоже было, что ганзейские мореходы, как и норвежские, считали пресную воду лишним грузом, а может, просто кончились запасы. Так или иначе, но пришлось обойтись тем, что есть. Разыскав на полке большую оловянную кружку, Жуга согрел пиво на печке, приподнял девушке голову и поднес край кружки к ее пересохшим губам. Он не особенно удивился, когда Зерги выпила все – шутка ли – столько крови потерять! Она лежала, дыша ровно и размеренно, как дышат обычно во сне. Губы ее порозовели, румянец медленно возвращался на бледное как мел лицо.
В каморке обнаружили связанного матроса, про которого Жуга уже сто раз успел забыть. Тот пришел в себя и теперь ползал по полу, отчаянно ругаясь, в тщетных попытках освободиться. Завидев викинга, он сразу притих и замер, настороженно блестя глазами.
Яльмар не стал с ним церемониться.
– А, еще один! – он рывком поставил немца на ноги и подержал, пока тот не смог стоять сам. Повернулся к Жуге. – Что, этого тоже за борт?
В глазах моряка отразился ужас.
– Не убивайте! – взмолился он и попытался опуститься на колени. Яльмар брезгливо встряхнул его за шиворот и удержал на ногах.
– Оставь его, Яльмар, – хмуро сказал Жуга и повернулся к ганзейцу. – Как тебя зовут?
– К-курт… Курт Шлоссер.
Жуга присмотрелся повнимательней.
– А ведь ты тоже был на берегу вчера, когда вы меня и мальчишку били… Или я не прав?
– Я не виноват! – вскричал тот. – Был, каюсь. Каюсь, каюсь! Но это все Гельмут затеял!
– Гельмут? Это который? длинный?
– Да. Я не знаю, но в него как будто бес вселился после того, что в кабаке стряслось. Он и еще приятель его…
– Пес с ним, с приятелем, – нетерпеливо перебил его его Яльмар. – Где он, этот Гельмут? На берегу? Когда вернется?
Моряк наморщил лоб.
– А… какой сегодня день?
– Среда.
– Тогда – завтра утром…
Викинг вынул нож, разрезал веревки у пленника на ногах и легонько подтолкнул его к выходу, от чего тот чуть не упал.
– Ладно уж, иди, грейся. Да смотри у меня! Пацана ли, девку тронешь – пришибу.
– Попить бы, господин Яльмар…
– Обойдешься.
Яльмар деловито осмотрел свернутый парус, задержался у борта по малой нужде и вдруг разразился проклятиями.
– Что стряслось? – окликнул его Жуга.
– Лодка пропала!
За снежной пеленой трудно было что-то разглядеть. Лодка, препорученная заботам Яна, исчезла. Янко еще пытался оправдываться, но Яльмар наорал на него и долго потом ходил по палубе туда-сюда, что-то ворча про себя.
В одном из сундуков Жуга обнаружил свой полушубок, и поскольку делать больше было нечего, повалился на лежак и забылся тяжелым сном, проспав до вечера.
– Придется ждать, – снова нарушил молчание викинг. – Без лодки нам до берега не добраться, разве что – корабль к причалу подвести.
– А что, это можно? – спросил Жуга. В его рыжих волосах серебрились снежинки.
– Был бы драккар – тогда запросто. А эта лохань только под парусом и ходит. Да и были бы весла, кому грести? тебе да мне? Или придурку этому немецкому? Тьфу… – Викинг сплюнул и поправил шлем. – Да и ветер сегодня неподходящий…
– Значит, никак?
– Пока никак.
Быстро темнело. Жуга потянулся, разминая затекшие ноги. Посмотрел в сторону маяка, на вершине которого разгорался сигнальный огонь, и нахмурился.
– К чему бы это, а?
– Известно, к чему! – усмехнулся Яльмар. – Шторм идет. Восточный ветер – дело такое, да… Ну, мы-то в гавани, нам бояться нечего.
– Хорошо бы… – Жуга с сомнением потер подбородок и встал. – Пойду-ка я к Зерги, проведаю, как она там.
– Дело, – кивнул Яльмар. – Присматривай за ней, раз уж исцелил.
– Проклятие! Говорю тебе, это был не я!
* * *
В каюте спали. Несмотря на растопленную печь, здесь все еще было холодно. Палуба под ногами ходила ходуном. Ганзеец шумно сопел, привалившись к стене и сунув связанные руки меж колен. Слева, закутавшись в одеяло с головой, калачиком свернулся Ян. Третий и последний лежак достался ученице колдуна – друзья специально придвинули его ближе к печке. Жуга притворил дверь, подбросил дров в огонь, присел осторожно на край лежанки и некоторое время молча рассматривал спящую девушку. Сейчас, вглядываясь в эти тонкие черты лица, такого хрупкого и такого живого в своей красоте, он почти готов был поверить, что ошибся, решив тогда на палубе, что она мертва.
Почти, но не совсем… Или же все это ему приснилось? Навряд ли… Тело болело, и боль эта была до жути настоящей. Он вздохнул, закрывая глаза, и память тут же отбросила его на полдня назад; Жуга невольно содрогнулся и потряс головой. Нет, ошибки быть не могло… Слишком уж страшен был тот миг, когда некто, гораздо более могучий, чем Жуга мог себе даже представить, явился вдруг на помощь.
– Жуга?
Он вздрогнул и опустил взгляд.
В приоткрытой дверце печки плясало пламя, искорками отражаясь в широко раскрытых глазах девушки.
– Зерги!
Та приподнялась на локтях, оглядываясь вокруг. Коснулась головы рукой и поморщилась, нащупав жесткие от засохшей крови волосы.
– Где я?
Вопрос, сам по себе весьма нелепый, прозвучал в темноте корабельной каюты на удивление уместно.
– Там же, где и раньше, – Жуга придвинулся ближе. – На корабле.
– На… корабле?
– Угу. Ты как себя чувствуешь?
– Я… Голова кружится. – Она помотала головой и пальцами потерла виски. – Что произошло?
– Ты что-нибудь помнишь?
Зерги нахмурилась.
– Помню драку… Моряк… Трюм… Да, точно! Потом я упал и… Ой! – Девушка вздрогнула и умолкла на полуслове. Глаза ее испуганно расширились. – Мой бог… – Прошептала она, опуская руки и глядя на тонкие длинные пальцы. – Личина…
Жуга невольно улыбнулся.
– Можешь мне поверить, без нее ты гораздо лучше.
Прежде чем Зерги смогла что-то сказать, скрип двери возвестил о появлении Яльмара. Варяг возник из темноты, словно какой-то невиданный рогатый зверь, притом еще и двуногий. В руках у него были хлеб, сыр и колбаса.
– А, очнулась! – добродушно ухмыльнулся он, с порога завидев сидящую девушку. – Вот и хорошо. Слазь с кровати – я тут поесть принес.
Зерги отбросила одеяло и встала, пряча лицо.
– Мне… надо выйти, – глухо сказала она. Корабль качнуло, и девушка еле устояла на ногах. Жуга вскочил.
– Я помогу.
– Нет! Я… сама.
Дверь за ней закрылась.
– За борт не упади! – крикнул ей вослед Яльмар, топором нарезая колбасу, и подмигнул Жуге. Тот все еще смотрел на дверь, явно недоумевая. Повернулся к викингу.
– Куда это она?
– Пиво… – усмехнулся Яльмар и развел руками. – Сколько ты ей наливал?
– Кружку… – ошеломленно ответил тот, посмотрел на Яльмара, и оба, не сдержавшись, расхохотались.
* * *
Никто не приплыл ни утром, ни вечером. Яльмар ничего не сказал по этому поводу, лишь стоял на палубе, глядя в небо и мрачнея с каждым часом.
– Чего призадумался? – спросил Жуга, подошедши к варягу. – Или опять стряслось чего?
– А то не видишь? – проворчал тот, и тут же пояснил: – Ветер переменился.
– Так может, к берегу подойти попробуем?
Яльмар содрогнулся.
– Ты что, с ума сошел? Хуже нет ничего, чем идти под парусом при северном ветре! Нас же в щепки разнесет! Видишь, даже ганзейцы, и те не рискнули сегодня приплыть. Да… Вот. – Он запахнул плотнее куртку и снова посмотрел на небо. – Пойду-ка я погреюсь.
Жуга проводил его взглядом и вздохнул. Покосился на море. Наверное, варяг был прав: волны и впрямь стали выше и раскачивали корабль все сильнее. Вершины их запенились белыми барашками. Становилось холодно.
Хлопнула дверь, и Жуга обернулся, заслышав шаги.
То была Зерги или как-там-ее-звали-по-настоящему. Жуга так и не узнал, ни кто она, ни откуда: разговорить ее не удалось. После всех этих событий ее мучила жажда, но от пива сразу накатила апатия, и всю оставшуюся ночь девушка пролежала молча, закутавшись в одеяла и отвернувшись к стене, и лишь под утро, раздобыв невесть откуда иголку с ниткой, стянула с себя куртку и занялась оторванным рукавом. «Хвала Одину, кажись, оклемалась, – сказал по этому поводу Яльмар, сцеживая из бочонка очередную кружечку. – Если баба берется за иголку – жить будет.»Шить?"– переспросил Жуга, толком не расслышав. «И шить тоже,»– снисходительно согласился викинг.
