– Не скисай, – девушка улыбнулась и взяла его под руку. – Где твоя забегаловка?
– Да вот, прямо за тем углом, – парень махнул рукой вперед. – Ты любишь мексиканские закуски?
– Обожаю, – Даша кивнула и ускорила шаг…
Решив оставить в покое расписавшуюся в собственном бессилии память, я осторожно спустился на виток ниже и нырнул в лабиринт улиц расположенного там города. Стараясь держаться поближе к металлическим стенам строений, уходящих в толщу спирали, я двинулся в сторону главной площади витка. Постепенно впадины улочек становились все глубже, и карнизы зданий заслонили собой металлическое небо. Пользуясь полной темнотой, я вышел на середину дороги и зашагал быстрее. Прохожие попадались редко, большинство времян предпочитало передвигаться по воздуху, бесшумно паря на небольшой высоте. Они то и дело влетали в округлые проемы множества окон-дверей, пикировали к мостовой, взмывали ввысь… В целом их передвижения выглядели хаотичными, но никаких признаков суеты или столкновений я не видел. Казалось, что жизнь крылатых подчиняется какой-то строгой системе, замысловатой, но давно ими усвоенной. Я не выглядел чужим среди летающих существ, ведь самые пожилые из них передвигались также по поверхности, однако темнота все же была мне на руку. Внешность времян отличалась от моей коренным образом.
Когда очередной перекресток остался позади, я невольно перешел на бег. Дело было в том, что боковым зрением я уловил приближающиеся по одному из ответвлений тени совсем не тех, кто парил надо мной до сих пор. Я не слишком твердо помнил, почему боюсь этих незнакомцев, но странное чувство словно подталкивало меня в спину. Там, в темной улочке, промелькнули силуэты четверых всадников. Для спирали существо, передвигающееся верхом на другом существе, было явлением редким, и я почему-то вспомнил, что из всех времян мне следовало опасаться именно этих кавалеристов.
Миновав ещё несколько замысловато изгибающихся улиц-траншей, я едва не запнулся о представителя третьей из населяющих пружину разновидности существ. Ничуть не смущаясь тем, что перегораживает улицу практически от стены до стены, передо мной лежал пес. Видимо, учуяв меня, животное заворчало и приоткрыло один отливающий желтым огнем глаз. Кроме того, что глаз светился в темноте, он имел окрас, характерный скорее для волка. Однако тварь выглядела как типичный ротвейлер, хотя размерами превосходила любого чемпиона этой породы примерно втрое. «Интересно, откуда у меня такие глубокие познания в собаководстве?» – пронеслась в голове стремительная мысль. Вновь удивляясь пробившимся сквозь все преграды воспоминаниям, я наклонился и потрепал пса по холеному загривку. Жуткая, размером с теленка, собаченция неожиданно перевернулась на спину и, радостно скуля, подставила мне брюхо. Я улыбнулся и, воровато оглядываясь, погладил пса по животу.
– Позже, дружище, – добавил я шепотом, и понятливая живность вновь улеглась, как прежде, настороженно приподняв вислые уши.
– Слышишь? – присев рядом, спросил я. – Всадники…
Пес оскалился и едва слышно зарычал.
– Тебе они тоже не нравятся? – предположил я. – Значит, все верно. Не напрасно я ушел с их пути?
Четвероногий друг лизнул мою руку и решительно поднялся на лапы. Преданно посмотрев мне в глаза, он пробежал несколько шагов вперед и остановился. Я двинулся за ним, и пес абсолютно не по-собачьи кивнул, словно демонстрируя, что глубоко удовлетворен моей сообразительностью.
Теперь я бежал ещё быстрее, едва поспевая за псом, который уверенно вел меня все глубже, туда, где лабиринты улиц превращались в многократно ветвящиеся каньоны, настолько высокими там были стены домов. После очередного поворота мой проводник остановился и потянул носом воздух. Я не хуже его ощущал жар разгоряченных конских тел и аромат их тщательно вымытых грив. Улица впереди делала ещё один небольшой изгиб, и, выглянув из-за него, я убедился в том, что чутье нас не подвело. За поворотом стояла четверка белых животных под тяжелыми темными попонами. В темноте я не мог различить, какого цвета были одеяния коней, но почему-то решил, что красного. Впрочем, это не имело особого значения, поскольку пес привел меня сюда явно не для того, чтобы я полюбовался на экзотических животных, которые, даже вспотев, не пахли ничем, кроме лавандового шампуня. Вновь потрепав проводника по загривку, я осторожно обогнул дремлющих коней и прошел внутрь здания через овальную дверь.
Открывшееся моему взору помещение было вполне прилично освещено, но я не видел практически ничего, поскольку источником мягкого молочного света являлся плотный туман, который постоянно прибывал, казалось, отовсюду. Свободным от маскирующей завесы оставался лишь высокий куполообразный потолок и несколько кубических метров пространства под ним. Светящийся туман образовывал под куполом вполне плотный помост, на котором стояли пять высоких фигур. Впрочем, высокими они казались мне потому, что я смотрел на них снизу. Один из незнакомцев, сложив крылья, стоял ко мне лицом, а четверо – спиной, и за их плечами не было ничего, кроме длинных багровых плащей. Кстати, между затылками четверых бескрылых и «лицом» крылатого особой разницы я не заметил. Этот факт меня не удивил, поскольку я видел безликих и раньше, но сравнение их физиономий с затылками не приходило мне в голову ещё ни разу. Я ухмыльнулся и, развивая тему, мысленно сравнил лицо крылатого с более интимной частью тыльной поверхности организма.
Мой задор пропал после того, как в нижней части лицевой маски крылатого вдруг появился длинный поперечный разрыв и из образовавшейся неровной дыры выплеснулись отчетливо различимые слова. Я не мог припомнить наверняка, но мне казалось, что обычные времяне разговаривали без подобных спецэффектов, прямо сквозь свои неподвижные маски… Зрелище в данном случае было явно не для слабонервных.
– Сегодня я посетил колыбель, – заявил безликий, поворачивая голову так, словно обводил собеседников взглядом несуществующих глаз.
– Ты нарушил собственный запрет, – раздался глухой голос одного из бескрылых, я не разобрал какого. – Колыбель расположена за гранью возможности пространственных событий. Любой неосторожный шаг по витку вероятностей может стать сигналом к пробуждению Зверя.
– Я знаю, – спокойно ответил безликий, – но только там я мог найти подтверждение догадкам и спокойно обдумать, пожалуй, самое важное за последние сто миллионов витков решение.
– Ты пришел к определенному выводу? – поинтересовался другой бескрылый, его голос был немного выше, чем у первого.
– Да, – подтвердил крылатый, – и теперь я хочу заручиться вашей поддержкой.
– К чему она тебе? – раздраженно спросил третий, более басовитый. – Ведь решения утверждает Совет, а нынешний его состав полностью доверяет твоему мнению. При чем здесь мы?
– Я уже сказал, что решение очень важное, – напомнил безликий. – Оно касается Зверя, Земли и нашего мира… Люди угрожают безопасности Времени, и, если нам не удастся обуздать их обычными средствами, возникнет необходимость сделать выбор между пробуждением Зверя и прямым вторжением на планету…
– Ни то, ни другое неприемлемо, – решительно заявил четвертый из собеседников безликого. – Разбудив Зверя, мы подвергнем опасности не только Землю, но и все Пространство и Время, а начав агрессию против планеты силами времян, мы взвалим на свои плечи новый груз непосильной ответственности. Мы до сих пор не придумали, как оправдать свои действия в эпоху великих экспериментов, а ты предлагаешь нам создать для себя новую проблему? Как ты объяснишь свои действия Творцу?
– К тому времени, когда Создатель вернется, на Земле сменятся сотни цивилизаций. О нынешней эпохе не останется даже воспоминаний, – уверенно ответил крылатый. – И потом, я предпочитаю формулировку «если», а не «когда»… Если Творец вернется, мы ему все объясним, и я не думаю, что он нас осудит.
– Никто не вправе говорить от имени Создателя, – укоризненно заметил второй из четверки гостей.
– Давайте не будем делать вид, что праведны, словно агнцы, и несведущи, как начинающие ученики, – устало предложил безликий. – Нам пятерым хорошо известно, куда ушел Творец и кто ему в этом помог… Не подумайте, что я намерен прибегнуть к таким недостойным методам, как шантаж, но что будет, если времяне узнают некоторые секреты своих глубоко почитаемых стражей?
– Ты уже прибег к этому методу, – заметил бас, – однако времяне вряд ли согласятся и с твоим желанием свершить суд над двуногими… Какое им дело до людей? Кто из крылатых поверит, что земляне настолько опасны, чтобы рисковать ради их уничтожения собственной жизнью?
– Вот потому я и прошу вас дать мне гарантию, что в случае необходимости вы снимете три из четырех блоков с памяти Зверя и поможете мне проводить его к истокам спирали, – настойчиво продолжил крылатый.
