– Закон требует двух свидетелей, – напомнил король.
– Я знаю закон. – Юкенна поднял голову и посмотрел королю прямо в глаза. – У меня есть еще один свидетель. Начальник караула господин Катаги. – Юкенна мотнул головой в сторону застывшего навытяжку Кастета. – Собственно, свидетелей здесь трое. Но если я не ошибаюсь, закон запрещает магам давать показания в спорных случаях.
– Вы не ошибаетесь. – В голосе Югиты слышалось явное одобрение. – Я вижу, вы неплохо подготовились к этой беседе. Что ж, будь по-вашему.
Югита набросил поверх ночных одежд легкий шелковый халат и сел.
– Свидетели должны подтвердить, что вы не сфабриковали подложные бумаги после своего появления здесь, а действительно извлекли их из тайника с помощью человека, – тут король слегка усмехнулся, – которого вы предпочитаете не называть по имени.
Юкенна утвердительно наклонил голову.
– Пусть свидетели подойдут ко мне, – распорядился король.
Трепет Кэссина был особенно заметен рядом с вышколенным спокойствием Кастета. К тому же Кастету и раньше не раз случалось видеть короля, и не только при всех парадных регалиях, а при халате и ночных туфлях, как сейчас, а Кэссину доводилось узреть королевский облик разве что на монетах, да и то нечасто: ученикам Гобэя деньги были ни к чему, а в бытность свою побегайцем Кэссин редко держал в руках монеты такого достоинства, чтобы на них красовался профиль короля, а не какое-нибудь животное с каймой из полевых цветов.
– Не бойтесь, – мягко произнес король, не сводя глаз с Кэссина. – Если его высочество говорит правду, вам не будет больно.
Кэссин сильно побледнел, но не от страха, а от волнения. Королевское испытание! За всю известную ему историю королевства – а знал он не так уж и мало – испытание свидетелей происходило не больше дюжины раз. Испытывать свидетелей король имеет право только в делах первостепенной важности. Если от исхода испытания зависит судьба королевства.
А вот Кастет побледнел от страха. Не за себя – за короля. Ибо короля, злоупотребившего этим своим правом, ожидала немедленная смерть. Помело не знает, неоткуда ему знать, – но обитателям дворца хорошо известно, что случаев испытания свидетелей было на самом деле куда больше, чем сообщается в летописях.
– Возьмите его высочество за руки, – произнес Югита.
Оба свидетеля, разумеется, замешкались, и Юкенна сам взялся за горячую руку Кэссина и стиснул ледяную руку Кастета.
Югита встал, подошел к ним и накрыл своими ладонями их сомкнутые руки. Потом отвернулся, не отнимая рук, и произнес одними губами древние слова – те тайные слова, что снисходят к каждому королю в момент коронации.
Ничего не произошло.
Югита несколько мгновений постоял молча, потом перевел дыхание и отнял руки.
– Вы говорите правду, – медленно промолвил он.
Кастет тоже перевел дыхание – куда более шумно. Его внезапно вспотевшая рука внезапно сделалась вялой и сама выскользнула из одеревеневших пальцев Юкенны.
– Простите меня за пережитый страх, – неожиданно отрывисто произнес король, – но это было необходимо.
Он опустился на постель.
– Садитесь, – уже спокойно выговорил он. – Кто-нибудь хочет вина? Мне кажется, всем нам не помешало бы немного выпить.
У Кэссина от волнения так пересохло в горле, что он сейчас бы несколько лет жизни отдал за один-единственный глоток, но сказать об этом вслух он не осмелился.
Кенет мельком взглянул на него, ухмыльнулся, подошел к небольшому столику, снял с него поднос с изящными чашечками и мисочками для утренней королевской трапезы, взял кувшин с вином и налил вина во все подходящие и не очень подходящие для этой цели сосуды, после чего обнес вином всех присутствующих.
Югита улыбнулся и снял с подноса наполненный вином небольшой соусник.
– Ваш учитель был, по всей видимости, замечательным воином, – заметил король, отпив немного вина. – Этикет вы знаете в совершенстве.
Кенет едва поднос из рук не выронил. Да, король Югита не только умен, но и наблюдателен. Воином Кенет пробыл дольше, чем магом, и воинский канон был ему привычнее. Конечно, отличия в этикете тех и других незначительны – однако же углядел Югита, что Кенет следует именно воинскому этикету и движется с подносом не как маг, а как ученик воина, подносящий кувшин с вином гостям своего наставника.
– А теперь я хотел бы взглянуть на ваши бумаги, – обратился король к Юкенне. – Они у вас с собой?
– Они у меня с собой, – сказал Кенет. – Не такие это бумаги, чтобы хранить их во дворце.
– Правда ваша, – кивнул король и повелительно протянул руку, Кенет вынул из рукава небольшой футляр и вложил его в руку короля.
Югита тут же открыл футляр, вытащил бумаги и углубился в чтение. Некоторые документы он разве что мельком просматривал и тут же откладывал в сторону, зато другие читал очень внимательно. Наконец в его руках остался единственный лист – запись в храмовой книге. Югита молча перечитал его несколько раз подряд, потом повернул и посмотрел на отпечаток ладони на обороте.
– Хадаэ, – тихо произнес он. Юкенна мрачно кивнул.
– Что ж, – ровным невыразительным тоном сказал король, – теперь я понимаю, ваше высочество, чем вы ему так мешали.
– Но я не понимаю, почему вы все еще живы, – произнес король, откладывая в сторону лист храмовой книги.
– Потому что Тагино не знал, что у меня на него есть и где я это прячу, – объяснил Юкенна.
– А кстати – где? – полюбопытствовал Югита.
– У него дома, – сознался Юкенна.
– Тогда ясно, зачем вам понадобился, – тут король выразительно хмыкнул, – помощник, чтобы вернуть себе бумаги.
Он очень аккуратно сложил все бумаги в том же порядке, что и раньше, и положил в футляр.
– Одно только неясно, – вздохнул король, – что мне теперь со всем этим делать.
Кэссин с изумлением воззрился на короля.
– Ваше величество, – почти с ужасом выговорил он, – неужели вы собираетесь оставить Тагино на свободе?
– Ну что вы! – усмехнулся король. – Разве я могу так дурно отблагодарить всех вас за ваши старания? Нет-нет. Но господин Главный министр давно уже почуял неладное и удалился для поправки здоровья в свое поместье. И подумать только – я сам ему это дозволил! Теперь его оттуда клещами не вытянешь.
– Он не в поместье, – решительно возразил Юкенна, – и он придет. Сам придет. Я тут его поморочил немного…
Король вопросительно приподнял бровь, и Юкенна рассказал то немногое, что еще оставалось поведать: как он вызвал подложного гонца из Загорья, как подсунул Тагино поддельные бумаги, как написал ему приглашение на пустой странице…
– Полагаете, он придет? – спросил король.
– Уверен, – ответил Юкенна.
– Как знать, – задумчиво произнес Югита. – Он в отчаянном положении. Он может и не прийти – а вместо этого нанести встречный удар… возможно, даже успешный.
– Едва ли, – покачал головой Юкенна. – Тагино – выжидатель по натуре. Он и раньше имел не одну возможность – и все же медлил, выжидал, выстраивал интригу.
– Вы хотите сказать, что мой Главный министр – человек нерешительный? – удивился король.
– Очень решительный, – подтвердил Юкенна, – но не там, где дело касается борьбы за престол. Не забудьте – его юность пришлась на время царствования вашего отца. А в те времена не то что предательство – малейшая оплошность, случайная оговорка сулила смерть всем участникам заговора. Тагино страдает от дурных привычек своей молодости. Чтобы победить, заговор должен быть безупречным…
– Или молниеносным, – отрезал король. – Не трудитесь напоминать мне: я очень хорошо помню то время. Вы, безусловно, правы. Тагино наверняка все время кажется, что его план небезупречен. Что можно предусмотреть все возможности…
Югита замолчал и яростно потер лоб ладонью.
– Да, вы правы, – сухо произнес он. – Тагино придет.
Он снова встал, сбросил халат и принялся одеваться. Кенет немало позабавился сценой королевского одевания, ибо из вежливости глядел не на короля, а на своих сотоварищей. Кэссин удивленно пялился, по-детски вытянув губы трубочкой от избытка чувств: у него явно не укладывалось в голове, что король может одеваться сам. Удивлен был и Юкенна, причем непритворно. Причину его удивления Кенет понял не сразу: уж кому-кому, а принцу должно быть известно, что король в состоянии застегнуть на себе штаны без посторонней помощи. Лишь потом Кенет сообразил, что Юкенна никогда не видел короля одетым во что-либо подобное. Кенет и сам не видел, чтобы короли одевались таким образом – не то вор перед выходом на дело, не то полевой агент, облачившийся вместо традиционного хайю в отдаленно напоминающее его одеяние. Спокойнее всего отнесся к происходящему Кастет – ну да ему не впервой. И он единственный понял, почему король избрал именно этот наряд.
– Да вы, ваше величество, никак собрались лично свернуть шею господину министру, – озабоченно заметил он.
