– Ну, иди сюда, – негромко сказал он. – Иди, не бойся…
Сорока слетела и уселась на камень. Наклонила недоверчиво иссиня-черную голову, покосилась на орех. Медленно, прыжками подобравшись ближе, схватила с ладони белое лущеное ядрышко и проглотила в один момент.
– Вот и славно… – кивнул травник, разжевал и проглотил второе. – А теперь – лети.
Птица вспорхнула и пропала меж деревьев.
Травник постоял некоторое время, молча глядя на старые камни.
– Прости, брат Леонард, – прошептал он. – Не получилось из меня раба.
Он повернулся и скрылся в лесу.
* * *
– Не отставать! – прикрикнул на своих солдат граф Цепеш. – Где он, Кришан?
– Где-то здесь, мой граф. Эй вы, смотреть в оба!
– Вон он! – крикнул кто-то, указывая рукой.
За кустами мелькнула рыжая голова, и вся кавалькада с топотом и свистом бросилась в погоню.
– Вперед, вперед! – погонял их оруженосец. – Ищите лучше! Первый, кто его найдет, получит сто талеров, слышите?
Всадники рассеялись, прочесывая кусты и все больше отдаляясь друг от друга. Один из них – Михай, вдруг заприметил чью-то тень, скользнувшую за деревьями, и тут же ринулся в погоню. Рыжая шевелюра мелькала впереди то справа, то слева, и Михай уже уверился, что награда у него в кармане, как вдруг его конь споткнулся обо что-то, и тяжелая колода на веревке, описав дугу, страшным ударом выбила всадника из седла.
Роняя снег с ветвей, сорока взлетела и исчезла меж деревьев.
* * *
Имре сразу увидел его. Все, как описывал господин граф – рыжий, в полушубке и хромает. Он пустил коня рысью, на ходу выхватывая саблю, и в этот миг его шею захлестнула петля. Высокая лесина разогнулась, словно спущенный лук, и, вырвав всадника из седла, вознесла его в темнеющее небо. Перед глазами промелькнул белый сорочий бок – это было последнее, что он увидел перед тем, как навсегда погрузился во тьму.
* * *
Ференц был не очень-то силен в рукопашной, но как наездник мог потягаться с кем угодно, и потому слегка опешил, когда его лошадь встала, как вкопанная и попятилась назад, храпя и роняя клочья пены с трясущихся губ.
– Ты что, Гвеждинка? – он похлопал ее по шее, успокаивая. – Ну, ну… Что там?
Он поднял взор и осекся, заметив впереди пронзительный блеск волчьих глаз. Матерый белый зверь появился будто ниоткуда. Ференц отшатнулся и зашарил рукой в поисках оружия.
Волк подобрался и прыгнул, бесшумно, словно призрак.
Клыки его сомкнулись.
И повсюду в лесу, подгоняемые жаждой наживы, гнались за призрачной тенью графские холуи. Гнались и гибли, натыкаясь на отравленные колья, попадая в смертельные петли ловушек, сгорая заживо в страшном, неведомо откуда льющемся огне…
Никто их больше не видел.
* * *
Кришан и два его приспешника, увлекшись погоней, не заметили, как старый граф остался далеко позади. К тому времени, когда след привел их на поляну – ту самую, где несколько недель тому назад началась вся эта кутерьма, уже взошла луна.
Посреди поляны, в самом центре каменного круга стоял рыжеволосый ведун. Стоял, сжимая посох, и смотрел на них, молча, неподвижный. Ветер подхватывал и трепал его длинные, схваченные тесемкой волосы.
– Вот он! – крикнул один из солдат.
– Сам вижу! – огрызнулся Кришан и спешился. Вынул из ножен саблю. – Вы двое – заходите с той стороны, – он указал, откуда именно. – Не дайте ему уйти!
И двинулся вперед.
Травник стоял, не шевелясь, лишь челюсти его ритмично двигались, что-то пережевывая. Почему-то эти мерные, какие-то коровьи движения еще больше взбесили Кришана.
– Ну что ж, смерд, – хрипло сказал он, – вот мы и встретились. Пришла пора платить.
Травник не ответил, и Кришан вдруг почувствовал непередаваемое отвращение к этому паршивому и грязному бродяге. Он сделал знак рукой:
– Возьми его, Дьердь!
Солдат шагнул вперед.
И в этот момент травник плюнул.
Мокрый ком зеленоватой жвачки шлепнул стражника в глаза. Тот взревел от ярости, а в следующий миг вдруг выронил клинок и схватился за лицо. Опустился на колени, грабастая пальцами снег, поспешно приложил его к глазам. Как видно, стало еще хуже – стражник взвыл, теперь уже от боли, упал ничком и закатался как безумный.
Второй стражник, хоть и опешил на мгновенье, тут же спохватился и ринулся в атаку. Посох странника взметнулся со щелчком, отводя удар, два лезвия замкнули круг, и стражник рухнул с рассеченным горлом, орошая кровью снег.
Странник медленно повернул голову к оруженосцу. Глаза его блеснули.
– Ты прав, Кришан, – сказал он и шагнул навстречу. – Настало время платить.
Сабля свистнула, нацелясь травнику в ноги, и ударилась о посох – странник прыгнул, оказавшись вдруг на вершине камня, затем с молниеносной быстротой метнулся вниз, и прежде чем Кришан успел повторить свой удар, посох с гулом рассек воздух, и оруженосец вскинул саблю, защищаясь.
Он не припоминал, чтоб посох у странника окован был железом, но сейчас все именно так и было. Он отступал под бешеным натиском рыжего ведуна, и постепенно в его сердце впервые в жизни закрался страх. Он чуть не потерял саблю, когда травник каким-то хитрым способом отбил очередной его удар.
Такого с ним еще не случалось.
Он понял, что погибает, и в яростной надежде убыстряя темп, с криком бросился вперед.
Посох в руках странника завертелся смертоносной мельницей, вырывая саблю из руки, и через миг его клинок до основания вошел Кришану в сердце. Оруженосец вскинул руки и раскрыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но лишь вдохнул с тяжелым хрипом и бесформенной грудой осел на снег.
Воцарилась тишина, лишь ослепленный хрипел и корчился у камня на снегу.
Травник склонился над убитым и снял с его руки браслет. Перебрал по одной все подвески.
Крест в круге – громовое колесо… Его не было. Так вот что оборвал граф Цепеш! Травник хмыкнул. Ну конечно!
Все повторяется, все сковано в кольцо и движется по кругу, и можно было сразу догадаться, чувствуя, как возвращаются к началу друг за другом все события прошедших дней…
Все просто. Если ты – враг самому себе, то ты же и враг своего врага. Круг замыкается, и что такое ненависть, как не другая сторона любви? Две стороны одной монеты.
А он? Чему он служит? Грани между чем и чем?
Он покосился на стражника, уткнувшегося в снег и тихо подвывавшего от боли – глаза его сейчас горели огнем. Травник поднял посох – отточенные лезвия блеснули – и направился к нему.
«Не допусти зла в свое сердце,» – вспомнились ему слова брата Леонарда. Он вздохнул.
Посох в его руках поднялся…
…и опустился.
* * *
Граф ехал через лес.
Один.
Все охотники исчезли, словно унесенные невидимым вихрем. Лошадь его еле плелась, глубоко проваливаясь в тяжелый липкий снег.
Что– то шевельнулось впереди. Граф остановил коня и прищурился, всматриваясь в темноту.
– Кришан? – спросил он неуверенно.
– Кришан мертв, – послышалось в ответ. Кусты раздвинулись, и травник вышел на поляну.
– Ты… – ошарашенно пролепетал граф.
– Твоя охота закончилась.
Граф спешился и обнажил саблю. Травник не двинулся.
– А ты и сейчас истекаешь злобой… – сказал он, помедлив. – Прав был брат Леонард: убийца не тот, кто убивает, а тот, кому нравится убивать. Ты променял свое честное право любить и защищать на жалкую радость причинять боль другому.
– Кончай болтать, – сказал угрюмо Цепеш. – Бери клинок и бейся, как мужчина, если утверждаешь, что чего-то стоишь.
Странник покачал головой:
– Я не стану тебя убивать. Ты сам выбрал себе судьбу хуже смерти. Одно твое имя забудут еще при жизни, а другое проклянут, и страх будет сопровождать тебя везде… У многих совесть надо подгонять, а страх – овчарка совести. Прощай. Возвращайся в свой замок. Твоя свора уже бежит за тобой по пятам. Слышишь?
Граф против воли напряг слух и где-то далеко-далеко различил вдруг заливистый и жестокий лай идущих по следу собак; и был этот лай так страшен, что клинок сам выпал из ослабевших старческих пальцев.
Травник прислушался и кивнул.
– Круг замкнулся, – сказал он. – Рвите тишину. Я не воин.
Он перевел взор на графа.
– А теперь – беги.
И граф побежал.
* * *
Трое стояли на вершине холма, глядя на далекий замок. Дым еще курился над ним. Стаей вились, каркая, вороны.
– Все разбежались, – сказал один из троих, высокий, широкоплечий бородач с обвязанной тряпицей головой. – Уже сейчас замок пуст. С ним остался только Игорь – он служил еще его отцу…
– По крайней мере, он будет не один, – его собеседник кивнул рыжей головой. – Иначе это было бы слишком уж страшное наказание.
– А если новый хозяин…
– Здесь никогда не будет нового хозяина. Скажи, Шандор… вы нашли, где похоронили брата Леонарда?
– Да, – кивнул бородач. – Он ничего им не сказал.
