Кэтрин Куртц - Камбер – Еретик

Убийцы оставили его умирать, едва касаясь кончиками пальцев ног одной из поперечин решетки, чтобы он из последних сил удерживал себя пальцами ног, а потом повис на пробитых руках и умирал от удушья в пожаре или холода, если дым его не убьет.

Убийцы не приняли в расчет разрушительного действия огня, заставившего сыпаться деревянные балки, к счастью, пощадившие жертву, и силы воли юного Мак-Лина, его жажды жизни. На одно из рухнувших бревен он изловчился поставить ногу, о другое опирался коленом. Должно быть, боль была просто невыносимой, пришлось раскачиваться на пронзенных руках до тех пор, пока он не смог дотянуться до балок.

Пожар тоже пощадил мальчика. Он не задохнулся в дыму, а пламя не достигло его и даже спасало от мороза. Каким чудом оказались все эти совпадения, сохранившие по крайней мере одну юную жизнь среди этого смертельного запустения!

Энсель добрался до мальчика и коснулся его лба в рубцах и синяках, чувствуя слабый ответ затуманенного сознания. Он послал Бартоломью за инструментом, которым можно было бы вынуть гвозди из запястий мальчика, тем временем Дамон добрался до механизма решетки и начал осторожно опускать ее. Энсель оттолкнул балки, которые могли помешать движению решетки, потом, держась одной рукой, другой подхватил тело.

Когда ноги Камлина лишились опоры и вся тяжесть тела пришлась на руки, он застонал и потерял сознание, но Энселя это обрадовало. Около четверти часа ушло на то, чтобы освободить мальчика. Его завернули в плащ и отнесли к стене, укрывая от ветра. Он медленно приходил в себя. Пока Энсель и стражники хлопотали, Эвайн разорвала свою рубашку на полосы и перевязала его раны, бинты напитались кровью. Бартоломью согревал тело на своей груди, а Энсель и Дамон растирали ноги и руки Энселя, возбуждая ток крови. Эвайн осторожно коснулась лба мальчика, но тот мотнул головой, сбрасывая ее руку.

– Вы можете помочь ему? – спросил Энсель, укрывая Камлина еще одним плащом.

– Не знаю, – ответила Эвайн. – Воля к жизни у него велика, но я не Целитель. Камлин, ты слышишь меня? Камлин, послушай, – настаивала она, когда опухшие веки открылись, мучительная боль отразилась в глазах и веки опустились.

Дамон откупорил фляжку с водой и протянул ее Эвайн.

– Попей немного, Камлин, – шептала она, проникая в его мозг и ограничивая боль, пока мальчик несколько раз глотнул через силу.

Камлин стонал, понемногу расслаблялся от прикосновения Эвайн, в нем были жизненные силы, и он пытался откликнуться на попытку исцеления. Она еще крепче ухватилась за краешек живого сознания и одобрительно кивнула, когда Камлин опустил защиты.

– Камлин, ты слышишь меня? – прошептала она. – Боль стала меньше?

Медленно, через силу, мальчик открыл глаза (такие похожие на глаза Эйдана), от перенапряжения он дышал шумно и прерывисто, но, кажется, теперь мог противостоять боли, сотрясающей тело.

– Тетя Эвайн, – удалось выдавить ему. – Вы можете сделать так, чтобы не болело? А дядя Рис здесь? Эвайн печально покачала головой.

– Нет, Камлин, его здесь нет. Я попытаюсь сделать для тебя все, что смогу. Как ты думаешь, тебе удастся уйти в транс? Нам нужно очистить раны, а это будет очень больно, если я не смогу контролировать тебя в контакте. Ты позволишь мне это сделать?

Мальчик едва кивнул и закрыл глаза. Эвайн вошла в контакт, чувствуя, как послушно опускаются его защиты. Она погрузила его в глубокий обезболивающий сон, какой умели вызывать неЦелители при помощи партнера. Затем Эвайн осторожно освободила от бинтов одно из запястий, кровь хлынула из раны, и Бартоломью, поддерживавший мальчика, отвернулся.

Энсель отвязал от седла походную лекарскую сумку и открыл флакончик с резко пахнущей зеленой жидкостью, которой Рис обычно очищал раны. Передавая Эвайн смоченный лоскут, он покачал головой.

– Это правда поможет? – спросил он безнадежно. – Он выживет или превратится в беспомощного калеку? Взгляните, что с его рукой. Гвозди просто разорвали ее надвое.

Прикусив губу и не желая признавать его возможную правоту, Эвайн протирала раны на запястье, осторожно погрузив в них пальцы. Кровотечение долго не удавалось остановить. Только истратив все бинты, Эвайн решила, что помочь больше ничем не может. В это время в контакте с Камлином она почувствовала чье-то призрачное присутствие. Обернувшись, она увидела за своим правым плечом трехлетнего Тиэга.

– Ради Бога, Тиэг, ты же должен спать!

Взглянув на Дамона, все еще растиравшего руки и ноги Камлина, она вздохнула и попыталась зажать раны, ладони стали мокрыми, кровь текла и по ее рукам.

– Дамон, отведи его обратно. Он слишком мал для этого.

– Нет! Я не маленький! – запротестовал Тиэг, хватая мать за руку и сжимая ее с неожиданной силой, когда Дамон попытался оторвать его. – Нет! Тиэг поможет!

Эвайн снова почувствовала странное покалывание в голове, присутствие кого-то, похожего на Риса.

Тиэг?

Удивленная, она остановила Дамона и внимательнее посмотрела на Тиэга. Мальчик тотчас перестал пищать и, обвив пухлыми ручонками шею матери, поцеловал ее в щеку.

– Тиэг поможет мамочке, – серьезно объявил он, его ореховые глаза заглянули в ее голубые. – Мы вылечим Камлина, да, мамочка? Мы вылечим его, как папа. – В то же мгновение возник поток энергии Целителя, ненаправленный, неумелый, но Эвайн почти поверила, что у них действительно получится.

Неужели это действительно было?

Эвайн задержала дыхание и медленно выдохнула. Попытаться стоило.

– Хорошо, дорогой. Ты можешь помочь мамочке. Крепко возьми маму за руку, смотри на Камлина и думай о том, как сильно ты хочешь помочь ему. Договорились?

– Я понял, – просто ответил он, выглядывая из-за ее плеча, и рассеянно положил подбородок на ее плечо.

Эвайн искала и устанавливала целительные пункты вне всякой логики и правил, но у нее все получилось. Она вошла с сыном в более тесный контакт и испытала те же самые ощущения, что во время работы с Рисом. Совершенно не понимая, как это удалось, она направила поток целительной энергии.

Все было привычно, все, как с Рисом. Только сейчас Тиэг давал силы, которые она направляла. Она была соединительной нитью, по которой поступала целительная энергия. Они могли это сделать!

Эвайн знала, что Энсель и стражники во все глаза смотрят на нее, но не обращала внимания. Она подняла руку Камлина, смело сжала пальцами сквозную рану, почувствовав, как увеличился поток энергии, несущей с собой тепло жизни к разорванным костям, мышцам и сухожилиям. Через ее пальцы в рану вливался поток целительной энергии, которая раньше принадлежала Рису, а теперь их сыну.

Эвайн ощупала запястье другой рукой и заметила, что кости возвращаются в нормальное положение, мышцы и сухожилия срастаются, а затем, когда она отняла руку, рана затянулась. Она осмотрела запястье Камлина с тыльной стороны, там тоже было все гладко. О пройденном мальчику будут напоминать едва заметные шрамы на руке и рубец в душе, для исцеления которого нужен другой Целитель, у нее недостаточно мастерства, чтобы заживить душу так, как это сделал бы Рис. Но по крайней мере кости срослись, и тело выздоравливало.

Во время первой части операции Энсель с удивлением наблюдал за ней и Тиэгом, но, поняв, что именно они делали, тотчас развязал второе запястье и постарался как можно лучше очистить. Теперь Эвайн перешла к этим ранам и тоже исцелила их. Затем положила окровавленные руки на грудь мальчика, снимая напряжение готовых разорваться мышц, и наконец заживила следы побоев.

Эвайн чувствовала, что силы ее истощены так же, как и силы Тиэга, но сын с упреком взглянул на нее. Тогда она попросила Бартоломью поднять лежавшего в беспамятстве Камлина, чтобы осмотреть его спину.

С усталой улыбкой Эвайн заживила рубцы на спине, тонких сильных ногах, смыла с рук кровь и, собрав оставшиеся силы, обратилась к его памяти о том, что было до того, когда они пришли на помощь. Когда она закончила, Камлин, завернутый в несколько плащей, мирно спал. Тиэг тоже уснул, свернувшись калачиком, засунув большой палец в рот, с блаженной улыбкой на усталом лице. Осторожно выбравшись из сознания сына, Эвайн взяла его на руки, в безотчетной благодарности прижала к себе и передала Дамону. Бартоломью поднял мирно посапывавшего Камлина, а Эвайн снова присела на колени, вздохнула и потерла поясницу. Ослабив контроль над собой, она почувствовала сначала едва ощутимый, потом более сильный толчок в животе. Эвайн напряглась, и боль быстро ушла.

– С вами все в порядке? – спросил Энсель, увидев пробежавшую по ее лицу гримасу боли, и взял ее руку. Она овладела собой и кивнула.

– Вроде бы да. Мне кажется, еще одному Целителю не терпится появиться на свет. Такие схватки были и раньше. Когда Тавис потерял кисть, я была беременна всего несколько месяцев, но и тогда мне пришлось уйти из комнаты. По-моему, дитя не любит дисгармонии.