– Добрый вечер, мистер Амбрустер, – произнес полицейский. – Хотите пройти?
Свет бил со всех сторон, и я не мог бы сказать, узнал ли патрульный меня в лицо, или его внимание привлекла стройная фигура моей партнерши.
Девушку с такой фигурой сложно с кем-нибудь перепутать. Даже в городе Темных Эльфов.
– Что здесь произошло? – спросил я.
– Парень возвращался домой с танцулек; он поцапался со своей девчонкой и поэтому ушел рано. Ему расхотелось веселиться.
– Это он? – спросила моя партнерша, указывая поверх человеческих голов.
Бедному парнишке едва исполнилось восемнадцать; можно было догадаться – в барах ему небось все еще отказываются наливать спиртное, думают, он несовершеннолетний.
У него было широкое детское лицо с кожей такой красной, точно он несколько часов простоял на моп розе, продуваемый всеми ветрами. Впрочем, лицо его было видно не очень хорошо – он сидел, опустив голову, положив руки на колени, и мелко вздрагивал. Рядом с ним находился человек в белом халате парамедика; он что-то протягивал парню и уговаривал выпить.
– Бедолага почти не говорит. – Патрульный произнес это таким безразличным тоном, как если бы речь шла о спущенном колесе. – Только трясет головой и повторяет про кровь.
Парамедику удалось-таки уговорить парнишку сделать глоток из пластикового стакана; горло бедняги судорожно дернулось, и он поперхнулся. Что-то, по-видимому горячее, выплеснулось ему на колени.
– Не похоже, чтобы он был в состоянии вызвать полицию, – заметил я.
– Это и был не он, – подтвердил полицейский. – Видите вон ту аптеку на углу, белая освещенная витрина? Парнишка ввалился туда, да все разевал рот и тыкал руками на улицу. Он даже закричать не смог, когда это увидел.
– Он заметил преступника? – спросила девушка.
– От него сложно что-то узнать. – Полицейскому было явно все равно.
– Но тело уже давно остыло, так что вряд ли. Убийца не стал бы околачиваться поблизости так долго.
– Блестящее заключение, офицер, – похвалил я. – Есть ли еще свидетели? Скажем, владелец аптеки?
– Никто ничего не видел, мистер Амбрустер, – отвечал тот.
– Потому что никто не хотел ничего видеть, – заметил я. – Пойдем, Френки. Послушаем, что скажет нам Маллен.
Бедный парнишка уже сумел справиться со стаканчиком кофе – или что там было в нем налито.
Теперь он держал его в ладонях, хотя и не пил; наверное, ощущение тепла придавало ему сил.
– В его возрасте я не шастала по сомнительным местам, – заметила Франсуаз.
– Что же ты делала? – спросил я.
Франсуаз взглянула на меня с видом прилежной девочки, которая получила стипендию в престижном университете благодаря своему прилежанию.
– Я занималась, Майкл.
– Не стану уточнять, чем.
– Если ты хочешь сказать, что я трахалась дни и ночи напролет... Доброй ночи, лейтенант.
– Если все ночи будут такими добрыми, – приветствовал нас лейтенант Маллен, энергично хватая себя за нос и нещадно теребя его, – то пусть уж они будут злыми.
Это была шутка – столь же смешная, как и все остальные попытки Маллена продемонстрировать свое чувство юмора.
Франсуаз обернулась и бросила взгляд на парнишку, который так и не двинулся с места.
– Вы уже закончили с ним, лейтенант? – спросила она.
– Я и не приступал, – отвечал тот. – Даже наш патологоанатом скривился, когда увидел вот это, а уж он-то навидался всяких убийств.
Маллен отпустил нос и внимательно осмотрел пальцы, которыми за него держался.
– Мальчуган теперь долго не сможет уснуть.
– Позвольте мне, – произнесла девушка.
Я склонился над телом. Если бы я еще сохранил способность адекватно реагировать на то, что видишь порой на наших улицах, я бы не спал еще, пожалуй, года четыре или все шесть.
– Я видел такое пару раз, – сказал я, выпрямляясь. – Нечто подобное могут сделать сторожевые псы, если их поднатаскать впиваться человеку в горло.
– Слава богу, обычно их этому не учат, – заметил Маллен.
Франсуаз подошла к мелко вздрагивавшему подростку и наклонилась над ним; вряд ли это была разумная идея, учитывая глубину ее декольте. Если бы парнишка поднял в тот момент глаза, с ним вполне мог бы случиться сердечный приступ.
– Все будет хорошо, – ласково произнесла девушка, мягко проводя руками по его плечам. – Сейчас тебя отвезут домой.
Парень вскрикнул; девушка распрямилась и улыбнулась ему.
– Все будет хорошо, – повторила она. Парамедик вздрогнул.
– Опасная штука, – заметил Маллен, когда Франсуаз подошла к нам. – Однажды один полицейский из китайского отдела сделал мне такой массаж шеи. Я потом неделю чувствовал себя героем, а ровно в пятницу – как сейчас помню – чуть не схлопотал пулю в голову.
– Это старинное искусство, – подтвердила Франсуаз. – Позволяет открыть двери возможностям, которые заложены в человеке. Теперь он успокоится и тихо-мирно проспит всю ночь. Не забудьте вызвать для него полицейского психолога.
Маллен кивнул.
– А вот этому парню, внизу, психолог уже не поможет, – сообщил он, точно сделал важное открытие. – Мы с Амбрустером только что обсуждали, что такую рану на горле могло нанести какое-нибудь бешеное животное.
– Не могло, – ответила Франсуаз, опускаясь на колени.
Она приблизила лицо к рваной ране на горле погибшего.
– С позвоночника удастся снять слепки зубов, – уверенно произнесла она. – Могу поспорить, что они окажутся человеческими.
– Люди не грызут друг другу глотки, – ответил Маллен. – Можете мне поверить. Это очень неэффективно.
– Но животное тоже не могло этого сделать, лейтенант.
– Это еще почему?
– Я могу объяснить вам, – предложил я. – Видите эти следы крови вокруг жертвы? – Полицейский кивнул. – Вам придется провести специальную экспертизу для того, чтобы получить достоверное заключение, но я могу сказать прямо сейчас, что это за брызги.
– Я сам понимаю, что это не гуашью тут нарисовали, – сказал Маллен.
– Дело не в том, что это, – возразил я, – а в том, как они здесь оказались. Брызги образовались в тот момент, когда жертве вспороли горло. Это означает, что человека убили прямо здесь, в этом квартале.
– Ну и что?
– А то, – ответила Франсуаз, – что ему перервали весь пучок кровеносных сосудов на горле. – Она провела носком сапожка по асфальту. – Убитый должен был бы плавать в собственной крови, лейтенант.
– Вы хотите сказать, что вся кровь куда-то исчезла? – Маллен озадаченно взглянул на покойника, точно его крупно обманули, подсунув что-то недоброкачественное.
– Думаю, ее удалили из тела, – подтвердил я. – Полицейский патологоанатом расскажет вам подробности.
– Но кому могла понадобиться его кровь? – спросил Маллен.
Я пожал плечами.
– Ответ может быть только один, лейтенант, – произнес я. – Его убил вампир.
Я прикинул в уме, что станет с мусорным баком.
Он перевернется, если достаточно полон, и отлетит в ночную даль, если пуст.
Если же его успели набить, скажем, кирпичами, наш автомобиль окажется с помятым бампером.
Франсуаз убрала ногу с тормоза и сказала:
– Можешь открыть глаза, бэйби. Пару секунд я ожидал, когда же раздастся лязг железа, затем рискнул открыть дверцу.
– Не стоило пускать тебя за руль, – сообщил я. – Мне вообще не следовало дарить тебе эту машину. Чем мне не понравился тот набор для вязания?
Франсуаз оправила юбку и пошла вдоль улицы.
– Зачем ты оправляешь юбку? – осведомился я. – Она такая короткая и узкая, что все равно стоит колоколом.
– Мне нравится, когда ты смотришь, как я провожу руками по бедрам.
На самом деле я в этот момент осматривал наш автомобиль на предмет царапин и пытался на глаз определить расстояние, которое отделяло бампер от шеренги мусорных баков.
Четверть дюйма, никак не больше.
– Хватит копаться в мусоре, бэйби, – решительно 'прервала меня Франсуаз. – Все равно там ты не найдешь портретов Верховного архимага с автографом. Нам пора работать.
– Работать? – Я обернулся и посмотрел на машину, мысленно прощаясь с дворниками, колесами и безупречно покрашенной поверхностью. – На этой улице могут работать только проститутки.
– Тебе лучше знать, – сказала Франсуаз.
Нас окружали дома, которые были построены не для того, чтобы в них жили люди. В противном случае в этих зданиях были бы электричество, водоснабжение, газ и телефон.
Жизнь в таких кварталах проходит вне дома – на улицах, в подворотнях да на утыканных чахлыми деревцами пустырях, которые на плане в компьютерах сити-холла обозначены как «парки».
Франсуаз не стала прикасаться рукой к ручке двери: она очень брезглива. Осторожный толчок ногой, и дверь растворилась, скрипя, словно кандидат в губернаторы.
– Либо нам очень повезет и Филиппо окажется дома... – пробормотала девушка.
– Либо нам придется искать его всю ночь, и тогда ему не повезет, – закончил я.
Франсуаз задержалась у кабинки лифта.
