– Он вызвал для полета совершенно новый корабль? – Хайд удивленно посмотрел на Ли. – Что это за фокусы?
– Разведчики все немного параноики, – пожимая плечами, ответил десантник.
– Разрешите доложить, господин адмирал, – робко вмешался дежурный. – «Парашютист» стоял в доках не на переоборудовании, а на плановом ремонте двигателей. Он биомеханизирован два года назад.
– Хотя бы так, – Хайд кивнул. – Не хватало нам остаться еще и без командующего разведкой…
– Господь с вами, – Ли махнул в сторону адмирала обеими руками. – Что за похоронные мысли?
– Куда же он подевался? – Хайд указал на пустующее кресло Сыромятина.
– Черт! – раздалось вдруг со всех сторон.
Офицеры настороженно задрали головы кверху. Гражданские участники совещания, во главе с Секретарем, подошли поближе и тоже замерли в ожидании.
– Господа, – опять со всех сторон донесся тот же баритон, но теперь возглас был не настолько резким, и все узнали голос Викторова, – я получил два весьма серьезных сообщения. Во-первых, наших разведчиков обнаружил противник. Генерал Сыромятин почему-то отправил в рейд четыре электронных, а не биомеханических корабля, и в результате три из них были уничтожены боевым охранением плацдарма, а последний вернулся со значительными повреждениями и с опозданием на сорок минут. Никаких снимков он сделать, естественно, не успел, однако визуально пилоты убедились, что плацдарм существует на самом деле и, по утверждению одного из них, к вражеским биомехам начали присоединяться линкоры.
– Надо немедленно выступать! – нисколько не смущаясь тем, что перебивает самого Викторова, крикнул Хайд. – Где этот упрямый осел Сыромятин?!
– В этом суть второго сообщения, – остановил его Адмирал. – Две минуты назад из портала Ио были выброшены обломки корабля. Первичная идентификация указывает на то, что это части биомодуля прыжкового корабля «Парашютист»…
– Действительно – черт! – тихо согласился с недавним высказыванием Викторова генерал Ли. – Диверсия?
– Возможно, – ответил Викторов. – Я уже отдал приказ военной прокуратуре Основного флота о возбуждении дела. Формально, до того как следователи вынесут свой вердикт, мы не можем считать генерала Сыромятина погибшим, но время работает против нас, а потому решение о начале наступления я предлагаю принять тем составом, что есть в данную минуту.
– Наконец-то, – с нескрываемым облегчением сказал Хайд. – Я «за»!
– Кто против? – поинтересовался Викторов, но ответом ему была только полная тишина. – Единогласно…
– Нас или удавят эти чертовы девки, или сожрет их полоумный биомех, – с опаской проронил Миша, осматривая новое пристанище. – До Баргонских концлагерей мы не доживем в любом случае…
– Не ной, – оборвал его Игорь, исследуя жесткую койку. – Я не спал больше суток, дай мне хотя бы здесь немного вздремнуть.
– Нашел дом отдыха! – возмутился капитан.
– А что ты предлагаешь? – Спиваков, зевая, завалился на пластиковое ложе и прикрыл глаза. – Инфопотоков здесь нет, значит, пялиться не во что, музыкальное радио тоже не в почете, виртуальные игры нам предложат, это наверняка, но значительно позже, когда сдадут трибуналу…
– Слушай, Игорь, я понимаю, что ты не выспался и все такое прочее, но нам сейчас нельзя расслабляться, – Миша потрепал пилота за плечо.
– Капитан, сделай милость, разбуди, если нас вздумают растерзать за какое-нибудь преступление без суда и следствия, – Игорь небрежно стряхнул его руку со своего плеча, – а пока – дай поспать!
– На, – Миша отступил и уселся на противоположную койку, поджав под себя ноги.
В наступившей тишине они вдруг отчетливо услышали, что за дверью карцера идет довольно напряженная беседа на повышенных тонах. Игорь прогнал упрямо не желающий уходить сон и сполз с койки на теплый пол. Миша сделал то же самое, и, приникнув к двери, они обратились в слух.
– Капитан Сон, мы требуем справедливости, – послышался из коридора решительный женский голос.
Игорь вспомнил, что эту девушку, командира десантниц, звали Скала. Его всегда умиляли баргонские имена, которые чем-то походили на клички или прозвища древних индейцев. Хотя еще больше ему нравилось, что, обзывая самих себя какими-то Скалами и Снами, они давали кораблям совершенно человеческие имена. Например, «Алия», «Александр» или «Зигфрид». Причем, в отличие от названий земных кораблей, они не имели в виду конкретные личности. Так что персонализация биомехов была отчасти подготовлена самими же баргонцами-людьми. Вот, например, их «Алия». Этот корабль не только осознал себя как личность, он еще и настаивал на определенной половой принадлежности. Говорил о себе «я могла бы…». То есть ощущал себя именно Алией, а не Алексеем или Ахметом.
«Но бог с ними, с баргонцами, – решил Игорь, – нам такие проблемы не грозят».
Программы обучения земных биомехов были гораздо более скромными, без особых предпосылок к развитию личности, да и названия в Галактике им давали традиционные, и возомнить себя «Святым Александром Невским» или «Ураганом» никто из кораблей не спешил.
– О какой справедливости вы говорите, лейтенант? – грозно спросил Сон. – О той, что содержится в энергопакете вашего пистолета? Тогда пристрелите меня сразу, не тратя времени на пустые разговоры, тому что такой справедливости я не приемлю и, пока жив, не допущу ее распространения на корабле?
– Красиво сказал, – шепнул Миша и улыбнулся. – Андроиды просто млеют, когда слышат такие формулировки.
– Обычно млеют, – согласился Игорь, – но только на Земле, в баре или на пороге спальни. Как отреагируют на цветистые обороты речи боевые экземпляры баргонского производства, я, честно говоря, не знаю.
– Дело не в их профессии, – возразил Миша. – Они же генетически неспособны к творчеству – что боевые, что граждане, – поэтому стихи или витиеватая проза действует на них как гипноз. Этот капитан парень не промах!
– Не забывай, что, кроме андроидов, ему угрожает еще и чокнутый биомех, – остудил пилот пыл Михаила. – Эту бандуру не победишь изящной словесностью.
– Я тебе об этом говорил еще на «Охотнике», – прервал его Миша. – Свихнувшийся биомех гораздо опаснее всего экипажа вместе взятого. А ты меня тогда высмеял. Кто оказался прав?!
– Ты, – согласился Игорь и приложил палец к губам. – Они, кажется, начинают договариваться.
– Почему вы не хотите пойти нам навстречу? – продолжала настаивать Скала. – Может быть, «Алия» права, и все дело в человеческой гордыне, которая не позволяет вам идти на поводу у каких-то там андроидов?
– Послушайте, лейтенант, – примирительным тоном ответил Сон. – Все ваши проблемы происходят от глупейшего комплекса неполноценности. Я не могу войти в ваше положение потому, что не родился негром в Америке девятнадцатого века и не был выращен на фабрике в наше время, как это произошло с вами, но я точно знаю, что считать себя униженными и притесненными вы будете ровно столько, сколько захотите сами! Конечно, это же удобно! Чуть что не так – виноваты люди! Ох, эта человеческая гордыня! Ах, это мнимое превосходство по праву рождения! Хватит стонать, боевой лейтенант! Осознайте себя пусть искусственными, но полноценными людьми, и все ваши проблемы развеются, словно утренний туман! Уверяю вас, что ни один нормальный человек никогда не станет унижать или оскорблять андроида, если тот будет вести себя достойно. Встаньте с нами на одну ступень и докажите, что вы не механические болваны, а равные людям гуманоиды. Что вам мешает?!
– Вы нарочно пытаетесь задеть нас за живое?! – возмущенно спросила Скала. – Вы же прекрасно знаете, что мы никогда не сможем стать равными людям, хотя и превосходим вас во многих отношениях! Зачем вы пытаетесь оскорбить наши чувства и сокровенные мечты, капитан?!
– Скала, открой глаза! – В голосе Сна появилась нотка участия. – Открой глаза и посмотри на нас внимательно! Все ваши проблемы надуманы! Чего не может андроид в сравнении с человеком?
– У нас нет творческих способностей, и мы не можем воспроизводить себе подобных естественным путем, как вы! – уже не агрессивно, а скорее с глубокой обидой ответила Скала.
Сон некоторое время молчал, но Игорь услышал, как зашуршала одежда, и понял, что капитан не обдумывает ответ, а просто прижимает к себе плачущую девушку.
– Ты все-таки заблуждаешься, – наконец произнес Сон. – Взгляни на Ястреба, он же абсолютно бесталанный. Если его пытать каленым железом, он, возможно, и выдаст рифму, но это будет «кровь – любовь» или «ночь – прочь», на большее он не способен, так же, как любой андроид. Зато он первоклассный пилот и специалист по вооружениям. Опять же, как любая из твоих десантниц. Когда ему скучно, он напивается и рассказывает старые анекдоты, а потом пристает к официанткам или лезет в драку по любому поводу. Ты считаешь, что это признаки особо одухотворенной личности? А такими, как Ястреб, уродились очень многие люди, но никто, слышишь, никто из них не комплексует по этому поводу!
