Я не дал им времени на протесты, просто захлопнул дверь и осторожно двинулся к фонтану. Истробен, увидев, что я иду к нему, казалось, был доволен. Он повернулся и пошел, но не к дому, как я ожидал, а направо. Я последовал за ним.
Стало понятно, какая трагедия разыгралась здесь. Должно быть, перед самым ударом, опустошившим наш мир, сюда доставили партию мутантов из какой-то лаборатории. Их разместили в клетках, чтобы постепенно выпустить в заповедники, и потом, очевидно, забыли о них. Звери остались без пищи и воды. Лежавшие неподвижно туши свидетельствовали, что для них помощь пришла слишком поздно. Истробен согнулся, носом прижавшись к проволочной сетке. В клетке на боку лежал другой истробен. При виде товарища он попытался поднять голову, но не смог.
Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что опасности для нас здесь нет, а есть много работы. Я окликнул ребят, и вскоре мы открывали клетки, несли корм из контейнеров, стоявших поблизости. Эти контейнеры были такой же ужасной пыткой для пленников, как и вода в фонтане.
Многие из лежащих были еще живы, и мы занялись ими. Те, что первыми пришли в себя, отправились вниз по склону холма в дикие места заповедника.
Остальных мы оставили в клетках с открытыми дверцами, с запасом воды и пищи. Они будут постепенно приходить в себя. Пять животных погибли.
Дом был пуст. В нем те же следы спешки, что и в штаб-квартире рейнджеров. Должно быть, крайняя необходимость позвала людей, иначе они не оставили бы животных без присмотра. Значит, людей специально собрали в Фихолме, и там они погибли. Это было единственное объяснение, пришедшее мне в голову.
В доме мертвых не было, поэтому мы с радостью заняли его. Помещение предназначалось для одного-двух человек, и нам было тесно. Меня больше всего обрадовала находка подзаряжающего устройства на стене у посадочной площадки. Мы можем провести здесь день или больше и полностью восстановить энергию машины. Я надеялся, что она еще послужит нам.
Я рассматривал подзаряжающее устройство, стараясь вспомнить все необходимые действия. Подошла Гита.
– Вир, эти животные – все мутанты?
– Думаю, да.
– А насколько они разумны?
Я пожал плечами. Невозможно определить без лабораторных записей.
Истробен, несомненно, проявил разум, пытаясь привлечь наше внимание к погибающим в клетке животным. Мы все, конечно, слышали рассказы о звериных отрядах – животных, работавших вместе и под руководством обученных людей.
Рассказывали об их участии в войне. Животные действовали и на вновь открытых планетах: у них гораздо острее чувства. Но не все мутанты обладали телепатией, а это было необходимо в работе с ними.
В клетках находилось двадцать животных пятнадцати различных пород; некоторые были мне совершенно незнакомы. Пять погибли, среди них – два незнакомых. Оставшиеся в живых разбредутся по заповеднику, но исследования, для которых они предназначались, никогда не будут проведены.
Я желал им добра, но решил, что нас они больше не касаются.
– Не знаю, – ответил я на вопрос Гиты, – может их сюда и привезли, чтобы проверить, на что они способны, – продолжал я, распутывая проводку.
– Они опасны?
– Нет. Это было предусмотрено. Могут позаботиться о себе, но они не агрессивны. Нормальные животные – дикие – не привыкли к человеку.
Некоторые районы заповедников нельзя посещать без искажающего поля и ультразвука.
– А этот бородавочник?
В первое мгновенье я не понял, о чем она говорит: это было далеким прошлым.
– Какой?
– Которого мы видели у коммуникатора. Вир, это был мутант?
– Все возможно...
Она энергично кивнула.
– Знаешь, когда командующий улетел и все говорили, что с военными проектами покончено, многие лаборатории больше не докладывали в центр о своей работе.
– Верно. Но при чем тут бородавочник? – спросил я ее об этом.
– Не знаю. Но Прита продолжает вспоминать о нем. Она говорит, что он следил за нами, что мы ему не понравились...
– Даже если так (я в это не верю), – ответил я, – это животное за горами на севере и далеко от любого поселка. Оно нам не опасно.
– Но, Вир, если все... – она заколебалась, потом продолжала:
– Если все, кроме нас, мертвы, мутанты могут стать разумным населением планеты.
Возможно, но пока об этом можно не думать.
– Мы не знаем, все ли мертвы, – решительно ответил я. – Завтра отправимся на разведку. Как только найдем подходящую тропу, двинемся в путь. И скоро ты будешь дома.
– Не хочу, Вир. Если Кинвет похож на Фихолм...
– Приближается зима. Мы должны вернуться до того, как закроется проход, – продолжал я, как бы не слыша ее. Я не знал, что ей ответить, чувствовал тоже самое: лучше перезимовать в Батте или в каком-нибудь пункте рейнджеров, чем возвращаться в мертвый Кинвет. Нельзя отвести детей в город, полный призраков, и оставить их там. Не все родители были так далеки от детей, как Аренсы. Те, у кого были близкие отношения с родителями, не должны видеть, что с ними случилось, если Кинвет постигла судьба Фихолма.
– Вир, смотри! – она схватила меня за руку и показала на Гурий Рог.
Скала использовалась рейнджерами как наблюдательный пункт: оттуда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Незадолго до этого я велел Теду туда подняться, и теперь он яростно размахивал руками, указывая на север. Я знаком велел ему спускаться, а сам побежал к подножию скалы.
– Флиттер... разбился... на холме к северу... – он тяжело дышал. Горит!
Тот, что пролетел над нами накануне? Разбился и горит – мало надежды спасти экипаж.
– Сабиан, медицинскую сумку! – За нами стояла Аннет. – Тед, сможем добраться на машине?
Тед с сомнением покачал головой.
– Не знаю, там очень круто. Но можно вскарабкаться...
– Куда это вы направляетесь? – спросил я.
– Люди на борту! – Аннет смотрела на меня так, будто у меня выросли рога бородавочника. – Они ранены. Надо торопиться!
Я понял, что никакие возражения не остановят ее.
– Тед, ты останешься... будешь дежурить, – Аннет не остановить, раз она считает это своим долгом, но должен быть какой-то порядок.
Я думал, Тед станет возражать. Ничего подобного. Ни следа упрямства, как в дни до похода в пещеры. Он кивнул, и я протянул ему запасной станнер.
– Оставайся в укрытии. Ты знаешь, что делать. – Я не стал вдаваться в подробности, давая этим высокую оценку его поведению. Он опять кивнул.
Идем только Аннет и я. Она уже надела на плечо медицинскую сумку и пошла в направлении, которое указал Тед. Пришлось поторопиться, чтобы догнать ее. Проводник нам был не нужен. В сумерках невозможно не найти пламя.
Аннет торопливо шла по бездорожью, и я не пытался успокоить ее.
Довольно скоро она сама замедлила шаг и остановилась, тяжело дыша после крутого подъема. Пришлось переводить дух, прежде чем идти дальше. Я шел рядом. Ясно было видно место катастрофы. Флиттер ударился о скалу. Как будто рука великана смяла его, отбросила в сторону и подожгла.
– Никто не уцелел, – сказал я.
Ее тяжелое дыхание напоминало плач. Я продолжал:
– Возвращайся...
– А ты? – Она не смотрела на меня: глаза ее все еще были устремлены на горящий флиттер, как будто она не могла оторваться от него.
– Посмотрю... – в глубине души я считал, что путешествие к этой груде лома совершенно бесполезно.
– Ну... хорошо...
Аннет была потрясена. Я не видел ее такой с тех пор, как она наткнулась на завал в пещере и поняла, что мы отрезаны от поверхности. В жизни Бельтана так редко встречались насилие и трагедии, что нам не часто приходилось сталкиваться со смертью. Она видела, как умирал Лугард, но не была в Фихолме, а рассказ о мертвом городе не стал для нее реальностью. А теперь ее как будто ударили.
Я смотрел ей вслед. Она ни разу не оглянулась, шла, опустив голову, глядя только себе под ноги. Потом я снова направился к обломкам флиттера.
Он упал на каменистую площадку, я был рад этому: по крайней мере, не нужно бояться лесного пожара. Конечно, грозы основательно увлажнили растительность, но тлеющие угли всегда могут разгореться, особенно при ветре. А из всех опасностей, подстерегающих в заповеднике, самая большая огонь.
Не стоит подходить ближе. Я не могу приблизиться настолько, чтобы опознать флиттер и тех... кто находился в нем. Но остается крошечная возможность узнать, что же произошло на Бельтане. Поэтому я пошел.
Я был прав. Жар, отраженный от скал, не давал приблизиться к пылавшей машине. Всматриваясь в очертания флиттера, я вдруг понял, что он не наш.
Даже поломанный и обгоревший, он сразу выдавал свое инопланетное происхождение.
Затем я обнаружил бластер, далеко отлетевший от кабины с распахнутой дверцей. Регулярное оружие службы безопасности. От удара о скалу бластер разбился, починить его невозможно. С тех пор, как Бельтан покинули вооруженные силы, я такого бластера ни разу не видел. Я не пытался дотронуться до него. Рассказ Аннет о вирусах не выходил из памяти. Если флиттер... если эту машину пилотировали мертвые или умирающие люди (я вспомнил неуверенный полет, виденный накануне), обломки все еще могут быть заразными.
