Лэйни застегнулся и пошел мыть руки. Раковина здесь была из того же черного дряблого материала, что и писсуар. Русский все еще причесывался. Конечно же, на этом мужике не было прямо вот так написано, что он русский, но уж больно примечательная экипировка: черные спецназовские ботинки с белой прострочкой, штаны с черными шелковыми лампасами и белый кожаный смокинг. Пусть даже и не русский, но наверняка нечто связанное с Комбинатом, этой мутантной комми-мафиозной заразой.
Русский чесал свои кудри столь самозабвенно, что поневоле приходила на ум муха, охорашивающаяся передними лапками. Мужик он был длинный и крепкий, и голова у него тоже была длинная, хотя и узкая, похожая по форме на винтовочную пулю концом вверх. Усердие русского казалось несколько избыточным, потому что причесывать ему было в общем-то нечего, особенно на острой макушке. Чего только не бывает, вяло удивился Лэйни, слыхавший от кого-то, что вся эта публика – большие энтузиасты по части имплантирования волос. Если верить Райделлу, здесь, в Токио, этих комбинатских что собак нерезаных, он видел про них документальный фильм, про то, какие они жестокие и что из-за этой их дикой, почти сюрреальной жестокости все остальные боятся с ними связываться. Потом Райделл начал рассказывать о двоих русских, сан-францисских вроде бы копах, с которыми он где-то там схлестнулся, но Лэйни нужно было на встречу с Райсом Дэниелзом и телевизионным гримером, и он так и не дослушал эту историю.
Лэйни оскалил зубы, проверяя, не застряла ли между ними какая-нибудь часть ужина.
Когда он выходил из туалета, русский все еще причесывался.
Ямадзаки стоял посреди зала, моргая и потерянно озираясь.
– Это здесь, рядом, – сказал Лэйни.
– Это?
– Сортир.
– Сортир?
– Туалет. Мужской.
– Но я ищу не туалет, а вас.
– Ну вот и нашли.
– Я обратил внимание, когда мы сидели за столом, что вы избегали смотреть на идору.
– Верно.
– Я рискнул предположить, что плотность потока информации была достаточна для перехода восприятия в узловую…
– Опять верно.
– Понятно, – кивнул Ямадзаки. – Однако с видеоклипами и даже с живым выступлением все будет иначе.
– С чего бы это? И вообще, чего нам здесь стоять? – Лэйни повернулся и пошел к столу.
– Частотная полоса. – Ямадзаки последовал за ним. – Сегодня нам продемонстрировали прототип широкополосной версии.
– А нам оплатят участие в бета-тестировании?
– Вы не могли бы, пожалуйста, описать в общих чертах свои узловые впечатления?
– Что-то вроде воспоминаний. Или отрывков из фильма. Но то, что сказал этот барабанщик, наводит на подозрение, что я попросту видел ее последний клип.
Сильный толчок в спину бросил Лэйни прямо на ближайший столик; он почувствовал, как вдребезги разлетелся под ним стакан, увидел на мгновение туго обтянутые серым колени какой-то женщины, услышал первые звуки ее нарастающего, как вой сирены, крика, а затем столик рухнул. Что-то – возможно, ее же нога – садануло его по голове.
Лэйни привстал на колени, держась за гудящую от боли голову, посмотрел по сторонам и живо вспомнил физический опыт, который делали в Гейнсвилле на уроке. Поверхностное натяжение. Припороши воду в стакане мелко размолотым перцем. Поднеси к поверхности воды кончик иголки, и перчинки мгновенно разбегутся по сторонам, словно живые и до смерти перепуганные. То же самое происходило сейчас и здесь, только в роли перчинок выступали клиенты “Западного мира”, а иголка была явно нацелена на Резов столик.
Фалды белого кожаного смокинга… Но тут сорванный с места танк завертелся и двинулся в его сторону, огромный и невесомый, на плечах брызнувших врассыпную людей, а еще через мгновение свет потух.
В темноте крик толпы взмыл до такого невыносимого визга, что Лэйни заткнул уши, вернее – попытался заткнуть, потому что кто-то о него тут же споткнулся, и он упал на спину, инстинктивно сжавшись в тугой комок и прикрывая руками затылок.
– Вставай, вставай, – сказал где-то рядом Вилли Джуд. – А то по тебе ходить будут. Я тут все вижу. – Невидимая в темноте рука взяла его за запястье. – В инфракрасном.
– А в чем дело? – Лэйни позволил поднять себя на ноги. – Что тут происходит?
– Не имею ни малейшего, но надо делать ноги. Тут скоро такое начнется…
Словно в подтверждение его слов по ушам ударил чей-то дикий, болезненный вопль.
– Блэкуэлл. – Вилли схватил Лэйни за пряжку ремня и потащил за собой. – Один – ноль в его пользу.
Какое-то время Лэйни пытался ощупывать воздух, однако после того, как кто-то врезался в него, лоб в лоб, и что-то рявкнул по-японски, он прикрыл лицо согнутыми в локтях руками и покорно шел туда, куда тащил его барабанщик.
Еще несколько шагов, и крики переполошенных людей заметно стихли, стали звучать словно издалека.
– Где мы сейчас? – спросил Лэйни.
– Сюда…
Правая голень Лэйни болезненно ударилась о что-то твердое.
– Табуретка, – сказал Вилли. – Прости, пожалуйста.
Хруст стекла под ногами.
Проблеск света, тут же превратившийся в зеленую, повисшую в темноте петлю, еще несколько шагов, и Лэйни увидел “Грот”. Рука Вилли Джуда отпустила его ремень.
– Здесь ты уже видишь, да? При этой биолюминесцентной хрени?
– Да, – кивнул Лэйни. – Спасибо.
– А мои очки ее не берут. Или нормальный свет, или инфракрасное от нагретых тел, а ступеньки холодные, я их не вижу. Отведи меня вниз.
Рука в руке, Лэйни и Вилли Джуд начали осторожно спускаться по лестнице. Три одетые в черное фигуры мелькнули мимо них и исчезли внизу, оставив на зассанных ступеньках черную лаковую туфельку с высоким каблуком; Лэйни отфутболил ее в пролет.
Этажом ниже, на темной лестничной площадке, их поджидала Арли с высоко занесенной бутылкой из-под шампанского. В призрачном биолюминесцентном свете помада на ее губах казалась темно-серой, а пятнышко крови в уголке рта – черным.
– Где ты был? – спросила она и медленно опустила бутылку.
– В туалете, – ухмыльнулся Лэйни.
– Ты пропустил весь спектакль.
– А что это было?
– Ну вот, пожалуйста, – сокрушенно вспомнила Арли, – я еще и плащ забыла.
– Двигайтесь, двигайтесь, – поторопил их Вилли.
Ступеньки, площадки, снова ступеньки, зеленоватые наросты постепенно исчезли, сменились гладким, безликим бетоном, а люди все сыпались и сыпались сверху, группами и поодиночке, перескакивая через две-три ступеньки. Саднящая боль в груди напоминала Лэйни о недавнем падении на столик, о громко хрустнувшем стакане. Он опасливо потрогал пострадавшее место. Да нет, вроде обошлось, ничего не разрезано.
– Комбинат, наверное, – сказала Арли. – Здоровенные мужики, кошмарно одетые, а морды, так вообще не приведи Господь. Не знаю уж, кто был им нужен, Рез или идору. Думали, наверное, что могут вот так вот заявиться туда и делать что угодно.
– А что им угодно?
– Не знаю. Но за двумя соседними столиками сидела сплошь охрана Куваямы, человек двенадцать. А Блэкуэлл, так тот, наверное, каждый день, отходя ко сну, просит Бога послать ему заварушку вроде этой. Я видела, как он сунул руку в карман, и сразу же свет потух.
– Ну да, – кивнул Вилли Джуд, – это он все выключил. Пульт какой-то дистанционный. Сам-то он видит в темноте получше, чем я с этими инфракрасными штуками. То ли глаза у него такие, то ли еще что.
– А ты-то как оттуда выбралась? – спросил Лэйни.
– Фонарик. В сумочке был.
– Лэйни-сан…
Пролетом выше Ямадзаки, левый рукав зеленого клетчатого пиджака полуоторван, в очках недостает одного стекла. Арли вынула из сумочки мобильник и негромко ругалась, пытаясь заставить его работать.
Ямадзаки догнал их на следующей площадке. Дальше они спускались все вместе, Лэйни все так же вел слепого барабанщика за руку.
Первый этаж. Входная дверь широко распахнута, все мрачные стражи “Западного мира” куда-то запропастились. Сиротливый полицейский в пластиковой накидке поверх плаща истерически бормочет в пристегнутый к лацкану микрофон. В процессе истерического бормотания он ходит тесными кругами, драматически жестикулируя белой дубинкой. Разноголосое улюлюканье нескольких сирен, мчащихся к “Западному миру” со всех четырех сторон света, сверху – рокот заходящего на посадку вертолета. Снизу вроде бы тихо.
Вилли Джуд отпустил руку Лэйни и отрегулировал свои очки на уровень уличного освещения.
– Где моя машина?
Арли опустила руку с заработавшим вроде бы телефоном.
– Слушай, Вилли, иди-ка ты лучше с нами. Сейчас здесь будет целая армия…
– Бесподобно, – сказал Рез; он вышел из “Западного мира”, отряхивая темный пиджак от чего-то белого. – Настоящая, телесная жизнь. Мы столько сидим в виртуале, что начинаем ее потихоньку забывать. Вас ведь звать Лейнер?
Протянутая для пожатия рука.
– Лэйни, – поправил Лэйни, и тут же рядом с ними притормозил темно-зеленый мини-вэн.
