– Мы отлично знали его, – возразил Уордл. Мистер Мунмен понемногу начал проявлять интерес к происходящему.
– Итак, мы снова оказались там, откуда начали, – сказал он, оглядывая низкое подземелье Центральной Командной Зоны. – Машины – механизмы, о которых рассказывал мистер Нэггс, – оказались нам не по зубам.
Мистер Мунмен поглаживал тускло-черную голову древнего робота, которая всю долгую ночь находилась рядом с ним.
– Три смерти, – обратился он к ней. – Мистер Нэггс, который многое мог рассказать про древние машины. Бедная миссис Зулькифар, которая считала себя моим врагом, потому что боялась человека, повидавшего тот свет! И затем мистер Данецкий – человек, которым я восхищаюсь. Человек, который стал жертвой варварского закона вендетты. Этот форт – действительно место насилия, как указано в путеводителе. Во всем, оставшемся от Конфедерации, скрыто что-то зловещее, не правда ли, Доктор?
– Верно, мой друг, – согласился Дросс. Мистер Мунмен улыбнулся.
– Я знал, что машины победят, – продолжал он. – Без такого человека, как Данецкий, силы тьмы всегда выигрывают, – добавил он, поглядев на джакоба.
Уордл почувствовал необходимость действовать. Халия уже привыкла к внезапным всплескам его энергии, к привычке суетиться, – он проявлял энтузиазм при реализации каждого проекта. Она наблюдала, как нетерпеливо он ходит по подземелью.
– Еще час, да? – бормотал Бригадир. – Еще час, а потом начнут действовать Системы Разрушения. Что мы можем успеть за час, Доктор? И все эти разговоры о суде. Это серьезно? Да, я знаю, что сумасшедшие машины спорили и решали, что им делать, но ведь это не всерьез? Я имею в виду, что если весь форт собирается провалиться в какую-то трещину в коре планеты, то едва ли он будет заниматься чепухой, устраивая суд. Верно, Доктор?
– Конфедерация создавала сообразительных роботов, – сказал Дросс. – Но это почти академический спор, не так ли, Бригадир? Они могут судить нас. Они либо уничтожат нас с помощью юридических процедур, либо утащат с собой в утробу несчастной планеты. Я повторяю, что об этом не стоит слишком сильно беспокоиться. Мы должны приготовиться к смерти. Жить нам осталось совсем мало. Зачем делать ожидание невыносимым, пробуждая новые нереальные надежды, верно, Бригадир?
Халия теперь не боялась смерти, считая ее для себя избавлением. Она лишь содрогалась от мысли, представляя себе медленный рост температуры при спуске форта вниз.
– Разве у нас нет никакой надежды на спасение? – обратился джакоб к Уордлу и Дроссу.
– Ты убил нашу надежду, – печально ответила Халия.
* * *
Когда вошли роботы, Халия закричала. Это были кошмарные, гротескные фигуры высотой в три метра, в церемониальных нарядах давно исчезнувших служителей правосудия. Их было трое.
Судья – фигура с головой, похожей на только что отрубленный кусок железной руды, – нес двухметровый меч, который ослепительно заблестел в ярком свете, когда автомат медленно повернулся лицом к людям. Он был одет в красную мантию, свисавшую до самого пола. На его плечи был наброшен меховой воротник из белой звериной шкуры с темными пятнами. Тяжелую голову венчал завитой парик.
– Они стали личностями! – воскликнул Дросс с ужасом и невольным восхищением. – Каждый из них создал себе тело. И они нарядились в одежды судей Конфедерации! В самых безумных мечтах я не мог представить такого!
Двое роботов, идущих следом, были такими же впечатляющими и ужасными, как и тот, что нес меч. Один из них был закутан с ног до головы в плотно прилегающую к телу одежду из черной ткани. Из черной, как смоль, маски глядели не мигая красные глаза.
Халия увидела, что он нес. Веревку.
Третий показался ей еще более страшным, чем роботы в красной и черной одеждах. Он почти грациозно двигался на ногах-ходулях и с явной радостью глядел на четверых людей, испуганной группой стеснившихся в середине Центральной Командной Зоны. Как и судья, он был одет в черное платье, украшенное белым мехом. Его аккуратно вылепленная голова – почти человеческий череп – была в нарядном парике – сложном сооружении из седых курчавых волос.
– Чудовища! – прошептал Уордл. – Настоящие чудовища!
Джакоб, упав на пол, громко рыдал.
Мистер Мунмен и Дросс встретили зловещих роботов с завидным хладнокровием. Халия чувствовала беспомощное восхищение археологом и Воскресшим Человеком. Они принимали роботов за то, чем те были на самом деле: машинами, созданными человеком и состоявшими из молекулярных цепей, металла и пластика, а не сверхъестественными существами.
– Что они собираются делать?! Зачем я пришел сюда?! – причитал джакоб.
– Сумасшедшие! – произнес Уордл со злостью. – Кто вы такие?! Черт побери, что вы себе позволяете!
Халия была рада, что Уордл тоже мог встретить их, не отводя глаз. Она немного приободрилась при виде уверенности мистера Мунмена и Дросса и вполне свойственного человеку страха, который охватил Уордла.
– Что они собираются делать?! – продолжал вопить джакоб.
– Вероятно, они тебя повесят, – заявил ему мистер Мунмен.
* * *
Роботы встали лицом к людям. Яркие одежды трехметрового монстра с мечом колыхались при движении.
– Встать! Идет Верховный Суд Конфедерации! – прошипел голос смотрителя гарема.
Голос, исходивший из женоподобного вертлявого автомата, повторил его слова, которые прозвучали как пародия на ритуальное приветствие автомата в красном.
Халия поняла, что не ошиблась насчет жеманной походки автомата. Это был робот, поспешно изготовленный древним фортом, чтобы воплотить личность зловредного стража золотисто-зеленой комнаты.
– Я возьму его! – сказал голос, явно принадлежавший Системе Безопасности, обращаясь к карикатурному судье.
Автомат в красной мантии вручил роботу в маске меч. В одной металлической клешне он небрежно держал длинную веревку, в другой – блестящий меч.
– Хи-хи-хи! – захихикал робот в черной одежде. – Суд собрался!
Автомат в красном поклонился и отрегулировал свой корпус так, что выглядел сидящим.
– Вы – диверсанты, убийцы и шпионы, – объявил он голосом Командного Центра. – Следовательно, вы – преступники.
Дросс невнятно пробормотал что-то, но Халия не разобрала слов.
Однако робот его услышал.
– Люди – не машины! – повторил он. – Согласен.
– У нас было столько неприятностей с процедурными правилами! – прошипел голос, похожий на женский. Даже голова монстра указывала на его коварство и извращенность. – Но случайно я вспомнил, что у нас есть старая запись Тотекса. Я нашел ее, и мои коллеги согласились следовать юридическим процедурам Конфедерации.
– Сейчас говорю я! – безапелляционно заявил робот Командного Центра.
– Я выполняю решения суда, – сказала Система Безопасности. – Это моя функция. – Робот погладил длинную веревку.
– Да, – согласились робот гарема и автомат Безопасности.
– Поразительно! – заметил Дросс. – Бригадир, какой эволюционный шаг вперед! Роботы контролируют деятельность людей!
– Тихо! – прошипел смотритель гарема. – Все должно происходить в соответствии с надлежащими процедурами.
– Вы говорите слишком много, – упрекнул его робот Системы Безопасности. – Преступникам разрешается произнести речь перед казнью.
– Вы не можете казнить нас! – вскричал Уордл. – Черт побери, вы машины! Машины не могут делать этого! Скажите им, Доктор!
– Некоторое время я был в замешательстве, – спокойно ответил робот в красном. – Но теперь ясно понимаю свою функцию. Я должен объяснить ее вам.
Халия видела, что джакоб ползет к выходу в коридор, который вел в бывшее логово Черной Армии. Он полз, словно раздавленный паук.
– Принуждение! – приказал монстр в красной мантии.
Черный трос свесился с потолка и оттащил джакоба обратно в середину пещеры.
– Зачем сопротивляться? – решил Дросс. – Мы все уже мертвы. Мы, миссис Зулькифар. мистер Данецкий, мой друг и коллега мистер Нэггс. Спокойно, мой мальчик, спокойно!
– Мы не шпионы и не диверсанты! И среди нас находится только один убийца – юноша с ножом! – вырвалось у Уордла. – Судьи, юридическая система – это все из мира людей! А вы не принадлежите к нашему миру! Вы машины, созданные человеком!
Халия пыталась представить себе, какие безумные мысли стремительно мчатся по электронным схемам машин. Какая искаженная логика привела к их существованию? Как им удалось сделать одежду, зловещий меч и веревку? Когда Данецкий испустил последний вздох, смерть казалась ей единственным избавлением. Но сейчас физическая угроза, исходящая от роботов, вернула страх перед насильственной смертью.
Роботы руководствовались элементарным здравым смыслом правосудия. Они были строгими, непредвзятыми судьями, но без человеческого понимания и сочувствия. Все, что они усвоили, – это необходимость провести некий ритуал в затерянном подземном мире кошмаров.
