Ознакомительная версия.
В этот момент ментальный спор троих Воинов был прерван неожиданным и, с точки зрения Туркина, невероятным событием. Откуда-то из-за правого угла игрушечной крепости ударил вполне реальный залп протонных пушек, и примерно десять магнитопланов, получив серьезные повреждения, покинули строй наступающего воинства.
–Твою мать! – уже в радиоэфире заорал Семенов. – Туркин, гаси эти горелки, не то нас сейчас запекут в фольге, как буженину!
Алексей был настолько поражен случившимся, что промедлил лишнюю секунду, и на призыв Воина первым откликнулся капитан крейсера «Гордый». Он дал несколько усиленных залпов, и мелкие останки «крепости» разметало в стороны на пару километров.
– Семенов, – смущенно позвал Туркин, тоже выходя в радиоэфир на боевой частоте. – Ты живой?
– Я-то, конечно, живой, – мысленно откликнулся Воин. – Но трое моих солдат отдали концы на месте, а ещё пятеро собираются сделать это в самое ближайшее время. Я тебе не судья, Алексей, но обделался ты по полной программе. Жди теперь пряников, как минимум, от самого Диктатора.
– А как максимум? – тоскливо подумал Туркин.
– От господа бога, – пояснил Семенов.
– Что-то мне не нравится эта ситуация, – вмешался в их мыслеобмен Ямата. – Сканирование ты провел, фон обработал, показания магнитного резонатора зафиксировал, радиолот показал, что оружия в здании нет. Так?
– Так, – удрученно согласился Алексей. – Все верно. Десять маломерных человеческих теней, автономный компьютер, пара локаторов и никакого оружия.
– Кто же тогда стрелял в моих солдат? – возмущенно спросил Семенов.
– Следователи разберутся, – присоединился к обсуждению четвертый Воин, капитан «Москвы». – Дай бог, чтобы стреляли не защитники крепости, а кто-то другой, отставший от общей массы бегущих повстанцев…
– Вот, – убежденно заявил Ямата. – Так, скорее всего, и было!
– Туркин и мне друг, – ответил ему Семенов, – но истина, как говорится, дороже!
Алексей вдруг осознал, что весь спор идет вокруг его действий, вернее – бездействия, и никто из соратников не упоминает о том обстоятельстве, что внутри крепости погибли не озлобленные бородатые горняки, а дети. Кто бы ни был виновен в неприятностях Туркина, этот неизвестный «герой сопротивления» в первую очередь невольно подставил бестолковых скаутов. Своих же детей. Мысль была неприятной, но ещё более противным оказалось следующее размышление. Если выстрелом по наступающей цепи некто осознанно провоцировал Воинов на решительные действия против мирного населения, то ему это вполне удалось. Для привыкшего к собственной непогрешимости титана мысль была достаточно революционной, но он прекрасно понимал, что такая «подставка» более чем возможна.
– Даю сигнал отбоя, – отвлекая Воинов от мысленной беседы, заявил в радиоэфире командующий операцией. – «Гордый», высадить полицейские подразделения. Остальным – идти на базу. Разбор полетов проведем после праздника.
Восьмой этаж сто девятнадцатого сектора экваториальной зоны никогда не отличался строгостью нравов и Дремотным спокойствием, которые были присущи верхним этажам многоуровневого всепланетного города. Впрочем, это было общее свойство уровней под номером восемь на всей планете Титан. Формированию этого свойства сильно способствовало незавидное высотное положение «восьмерок». Ниже восьмого этажа лежал только девятый, технический, и десятый – собственно грунт, на котором в других секторах располагались перерабатывающие заводы, продуктовые фабрики и тюрьмы или моря, как под большинством южных секторов. Сто девятнадцатому в этом отношении повезло. Его участок предпоследнего уровня не был узловым и потому не требовал к себе особого внимания. Он содержал лишь периодически рвущиеся трубы подачи воздуха, тепла, воды и прочих полезных веществ. Энергетические подстанции тоже располагались в соседних секторах, протягивая через территорию сто девятнадцатого только толстые щупальца плазменных кабелей, которые и вовсе не нуждались в обслуживании. Повезло участку и с грунтовым уровнем. Там не было ни тюрем, ни фабрик, ни сырости. Все почвенное пространство сектора занимало западное крыло Общегражданского кладбища. В экваториальной части планеты не было места тише и покойнее. На толстом слое синтетического земного грунта росла самая настоящая трава и даже невысокие деревья. Тропинки между могилами были выложены свинцовыми пластинами, а под потолком уровня, против правил, всегда светило целых два ультрафиолетовых прожектора вместо одного. Довольно частые в этом раю туристы, прогуливаясь по кущам выросшего на натуральных органических удобрениях сада, зачастую испытывали непреодолимое желание остаться здесь навсегда. Предприимчивые администраторы тут же предлагали им незанятые пока участки, а представители погребальных контор наперебой советовали обратиться в свое агентство, как, несомненно, самое лучшее на планете, и заранее составить договор об оказании ритуальных услуг. В результате десятый уровень постепенно превращался из кладбища в зону отдыха. Пока ещё живые владельцы участков с огромным удовольствием приходили на свои будущие могилы. Расстелив коврики, или прямо на траве, они предавались блаженной медитации среди чуть слышно шелестящих деревьев, под щедрыми лучами двух неутомимых «солнц». Соседство с усопшими никого при этом не смущало.
Выше восьмого уровня все было тоже не так уж – скверно. Там располагались типичные «спальные районы». Чем ближе к поверхности, тем они считались престижнее, а значит, и жизнь текла чем выше, тем более неторопливо и благопристойно. В немалой степени это предопределялось расовым составом населения, который резко менялся, начиная с четвертого уровня, и простые люди становились меньшинством. Большую часть проживающих здесь граждан составляли рядовые титаны, не добившиеся в жизни особых успехов. Но наиболее спокойным и шикарным был, конечно, первый уровень. От всего остального «нижнего» мира его отделял этаж разнообразных контор, учреждений и деловых центров. Обитатели поверхности, почти поголовно титаны, никогда не спускались ниже делового уровня, и снова исключение составлял злосчастный восьмой!
Да что тут говорить, даже полицейский участок сто девятнадцатого сектора был знаменит тем, что располагался не в деловом квартале, как это практиковалось в большинстве южных районов, и не на одном из спальных уровней, как в северных областях. Он был расчленен на две равные части, одна из которых контролировала уровни с седьмого по первый, а другая пыталась держать в узде обитателей этажа номер восемь.
Сержант полиции Джемисон остановил свой магнитоплан у крыльца самого шикарного особняка на первом уровне, а следовательно, и во всем секторе. Неприятные мысли, навеянные участием накануне в усиленном рейде по восьмому этажу, тут же отступили, и на лице полицейского появилась привычная улыбка. Джемисон служил давно, и этап «обкатки», когда его, молодого офицера, в первый же день службы бросили на усмирение жителей «восьмерки», закалил его характер навсегда. С тех пор он лишь изредка бывал в проклятой зоне, но каждый раз по возвращении из рейда благодарил судьбу за то, что она не дала ему застрять во втором, нижнем, отделении полицейского участка навсегда. Теперь его патрульная территория лежала под открытым небом, в пределах богатых кварталов первого уровня, и это было наилучшим поощрением для честного служаки. Ему завидовали даже те, кто уже получил звание лейтенанта, но остался работать внизу. Да, если честно, ему завидовал даже капитан второго отделения. Он не раз говорил, что готов поменяться с Джемисоном местами, не раздумывая ни секунды. А виной всему был проклятый восьмой уровень – по меркам, например, заповедной и патриархальной Земли – целый город, состоящий из притонов, игорных домов и заведений, предлагающих увеселения самого сомнительного свойства.
Сержант подошел к двери, но не настолько близко, чтобы сработали системы идентификации. Прежде чем вступать в разговор с обитателями дома, следовало выбросить из головы лишнее и вспомнить все имеющиеся в запасе вежливые обороты речи. Скорее всего, дверь должна была открыть служанка с немного смешным, но милым именем Кукла, но – чем черт не шутит? – к Джемисону мог выйти и сам хозяин. Такое случалось очень редко, но все же случалось. От мысли о том, что может столкнуться с хозяином дома, сержант слегка оторопел. Он нервно вытер взмокшие ладони о брюки и застегнул верхнюю пуговицу мундира. По отцу сержант тоже был титаном, но этот факт ничуть не приближал его к невидимой грани, за которой сверкало бриллиантами и шуршало натуральным шелком недосягаемое светское общество. Родиться титаном на Марсе или Земле означало автоматически стать полноправным членом местной элиты. В столице всего приходилось добиваться потом и кровью. Простым титанам путь к заоблачным вершинам постоянно преграждали дети высших сословий. Впрочем, большинство вполне устраивали второстепенные роли низших государственных чинов и независимых специалистов.
Ознакомительная версия.
