Гадалка покачала головой, рассмеялась, но затем неожиданно сморщилась от боли.
– Ты сам страдаешь от своего одиночества. – Снова рассмеялась она. – Я вот уже несколько дней не перестаю стонать от боли у тебя за спиной, а ты только сейчас обратил на это внимание.
– Я не заставлял тебя идти вместе со мной.
Тарзака еще сильнее прижала колени к животу:
– Это часть моей платы. А ты должен выполнить свое условие нашего уговора.
– Я уже сказал тебе, что не умею предсказывать будущее. Я только могу увидеть то, чему суждено произойти. – Он вытянул вперед руки. – Но даже в этом существуют определенные условия.
– Послушай, Чужак, ты ведь, кроме того, умеешь читать чужие мысли. А еще умеешь передвигать предметы. Мне бы хотелось знать, как ты это делаешь.
Чужак рывком поднялся на ноги:
– Я никого не смогу научить этому. Да и зачем гадалке умение мысленно передвигать предметы?
– Тебе очень скоро понадобится это умение. – Тарзака закрыла глаза.
Чужак повернулся к гадалке спиной и стал рассматривать далекие горные вершины.
– Не говори чушь. Ты немного отдохнешь, и мы пойдем дальше. Если мы отправимся в путь сейчас, то дойдем до болот через два дня.
– У меня нет сил двигаться. Я не смогу даже шаг сделать, Чужак.
– Тогда я оставлю тебя здесь. – Он оглянулся на нее. – Так ты идешь?
– Ты ведь не бросишь меня, Чужак? Ты не можешь меня бросить. Ведь я единственный твой зритель.
Лицо Чужака исказилось от гнева.
– Что ты хочешь этим сказать? – Он быстро шагнул к гадалке и снова крикнул: – Что ты хочешь этим сказать?
Какое-то мгновение он смотрел на нее, затем, пошатнувшись, отошел на прежнее место, чувствуя, как его мозга коснулась волна чужой боли.
Присев возле Тарзаки, он спросил:
– Чем я могу помочь тебе?
Гадалка отрицательно покачала головой:
– В данный момент ничем. Мне нужно отдохнуть. – Ее глаза широко раскрылись, зрачки сузились от боли. – Но следует подумать о том, что предстоит сделать тебе. Если ты умеешь сжимать кровеносные сосуды, то тебе, наверное, вполне под силу передвигать небольшие предметы. Я отдохну, а потом попрошу тебя мысленно заглянуть в мое тело и найти источник моей болезни.
– Тарзака, а что будет, если я не смогу помочь тебе?
– Значит, тебе это просто не под силу. Но не забывай, у нас с тобой уговор. Ты должен хотя бы попытаться. Так что помоги мне. А сейчас мне надо немного поспать.
Чужак помог ей улечься и подложил под голову мешок с вещами. Тарзака легла на бок, сжавшись в комочек. Чужак прикоснулся к ее щеке и почувствовал, как горяча и суха кожа. Потрогав собственное лицо, он ощутил, что кожа у него горячая, но влажная. Вытерев руки об одежду, Чужак встал и принялся готовиться к ночлегу.
Когда на горные вершины опустились сумерки, Чужак отошел от костра и накрыл спящую Тарзаку своим полосатым одеянием. Затем он сел рядом с ней и посмотрел на закупоренный кувшин с вином. Покачав головой, Чужак взглянул на лицо гадалки.
– Чего ты ожидаешь от меня, Тарзака? – прошептал он.
– Чтобы ты попытался, – шевельнула губами Тарзака. У него перехватило дыхание.
– Я не хотел беспокоить тебя.
– Ты и не побеспокоил. Пора начинать.
Чужак нервно облизнул губы и взмахнул правой рукой:
– Я до сих пор не знаю, что мне делать, с чего начинать.
– Чужак, ты можешь видеть то, чему суждено произойти в будущем. Образ будущего зависит от того, что тебе о нем известно.
Чужак закрыл глаза и кивнул:
– Да, верно. Но об этом я знаю слишком мало.
– Так узнай больше. – Тарзака приподнялась, опираясь на локоть. – Помоги мне лечь на спину, и давай начнем.
– Начнем? Что начнем?
– Начнем узнавать то, что тебе нужно знать. Мысленно проникни в меня и узнай это.
Чужак опустился на колени и помог гадалке перевернуться на спину. Тарзака сначала вытянула ноги, затем быстро подтянула колени к животу и коротко вскрикнула:
– Больно... – Затем кивнула: – Начинай.
Чужак провел ладонью по лицу. Вытирая руку о край одежды, он сосредоточил свои мысли на животе гадалки. Его тут же захлестнула волна боли, и он усилием воли выдавил ее из своего сознания. Одно ощущение за другим, шум ветра, потрескивание костра, дыхание гадалки, стук собственного сердца – все это Чужак вывел за пределы своего сознания.
Ощущение грубой поверхности земли под ногами, пот, струящийся по спине, холод наступающей ночи – эти ощущения также покинули его голову. Так же он поступил и с привкусом слюны во рту, запахом горящих в костре дров, а также с мыслями о жизни, позоре изгнания и мщении. Единственное, что он оставил, были пальцы его мысли.
Он вытягивал эти пальцы вперед до тех пор, пока они не коснулись горячей сухой кожи Тарзаки.
– Глубже, – прошептала гадалка, – глубже. Тепло. Влажное тепло. Влажное скользкое тепло. Тарзака застонала, и он тут же отдернул пальцы.
– Прости меня. Извини. – Чужак снова провел ладонью по лицу. – Не получается у меня.
Тарзака сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, после чего произнесла:
– Ты должен. Продолжай. Пусть мои стоны подскажут тебе, где творится боль. Ты должен научиться этому. Тогда ты поймешь, как следует меня лечить. Продолжай.
Чужак вытер ладони об одежду, затем в очередной раз закрыл свой разум, сделав исключение лишь для пальцев, которые через мгновение снова проникли в тело гадалки. Тарзака застонала. Чужак осторожно сместил пальцы влево, затем легонько вверх и столь же осторожно вниз. Тяжело дыша, он погрузил их еще глубже. Последовал новый стон.
– Ты их чувствуешь?
– Да. Это какое-то странное ощущение.
– Я уже близок к твоей боли?
– Не могу сказать тебе, Чужак. Боль повсюду одинаковая.
Чужак облизнул губы, затем потянул руку немного назад, ощущая липкую влажность. После этого сдвинул пальцы немного вправо, и Тарзака опять вскрикнула. Он собрался было вытащить руку, но усилием воли заставил пальцы остаться на прежнем месте.
– Тарзака, я чувствую, что сейчас тебе будет очень больно.
– Вот видишь, а говорил, что не умеешь предвидеть будущее.
– Успокойся.
Чужак двинул пальцы сначала в одном направлении, затем в другом, пытаясь ощутить под своим прикосновением очертания уплотнения. Тарзака несколько раз громко вскрикнула. Юноша мысленно стряхнул эти крики и направил пальцы в обход. На своем пути они встретили сопротивление. Чужак продолжал поиски, чувствуя, что вот-вот обнаружит искомое.
Мейндж, Пальчики и их ученики в конюшне Кэндиджейн. На полу на спине, задрав вверх ноги, лежит мертвая лошадь. Молодые люди смеются над своим товарищем, который от увиденного выскочил наружу, стараясь из последних сил сдержать позыв к рвоте. Брюхо лошади распорото, и Мейндж помогает вытаскивать из него скользкие кольца синевато-фиолетовых кишок.
Чужак вспомнил, каковы на ощупь эти кольца, какова их плотность и очертания. Нащупав определенное место на одном из колец, он обхватил его и, сильно сжав, почувствовал, что пальцы встретились.
– Сейчас больно?
– Нет. Я чувствую твои пальцы, но мне не больно.
Чужак кивнул и переместил пальцы. Затем сжал их снова.
– А теперь?
– Нет.
Чужак повторно сжал пальцы и встретил сопротивление. Гадалка при этом громко вскрикнула и подтянула колени к самой груди. Он ослабил давление, не убирая пальцев с прежнего места.
– Колени, Тарзака. Они мешают. Почему ты все время поджимаешь ноги?
– Так мне становится намного легче – боль ослабевает.
Его пальцы двинулись дальше, пока снова не встретили преграду. Чужак нахмурился и немного сжал пальцы. Гадалка снова вскрикнула.
– Вытяни ноги! – приказал Чужак.
– Не могу! Больно!
– Вытяни ноги!
Тарзака издала крик, затем стала медленно выпрямлять ноги, затем в очередной раз крикнула и снова подтянула колени к животу. Сделав усилие, Чужак убрал пальцы и снова ощутил границы того места, где встретил препятствие.
– Что это, скажи, Чужак?!
– Я не уверен. Это какое-то кольцо. Похоже, что там образовался узел!
Он открыл глаза и посмотрел на гадалку:
– Похоже, что кишки запутались узлом. Он затягивается еще сильнее, когда ты выпрямляешь ноги. Когда ты прижимаешь колени к животу, то он ослабляется. Скажи, что мне теперь делать?
– Развяжи этот узел.
Чужак отрицательно покачал головой:
– Не могу. У меня не хватает сил. Тарзака коснулась руки Чужака:
– Ты должен попробовать. Не забывай про наш уговор. Чужак сглотнул, мотнул головой и снова сглотнул.
– Даже если это и в моих силах, кто знает, к чему это может привести? А если я сделаю что-нибудь не так? Я ведь не знаю, что с тобой случится. Этот узел какой-то твердый, даже слишком твердый. Он как будто полон чего-то.
– Вот из-за него-то я и испытываю жуткую боль. Чужак кивнул:
– Верно, но оно также делает твердым твои внутренности. Чужак пождал губы, задумался, явно пытаясь что-то вспомнить.
