– Буржуи не пьют, – парирую я и приступаю к переделке шлема. Тут работа чисто портняжья. Нет, поторопился радоваться. Кое-где надо провода удлинить. Все равно – просто. Проводки, конечно, тонюсенькие, работа как у часового мастера. Но это работа для рук, не для головы.
В седьмом часу гашу мощную, двухсотваттную лампу с рефлектором, выдергиваю из розетки вилку трансформатора на 36 вольт для паяльника, сдвигаю Сильву на край постели… Как разделся и лег, уже не помню.
Утром (если два часа – это утро) проверяю шлем. На себе. Долго-долго колдую с параметрами программы. Кошачьи мозги, оказывается, отличаются от человеческих сильнее, чем я думал. Это уже за пределами автоподстройки программы. Наконец, все готово. До прихода соседки остается чуть меньше часа. Приделываю к ручке громкости колонок хвостик-стрелку. Теперь Сильва может сама убрать звук, чтоб не ляпнуть что-то при гостях. Сильва опять критиканствует. Предлагает мне купить плэер и переделать его в маленькую радиостанцию.
– Зачем? – искренне удивляюсь я.
– Чтоб не спрашивали, почему у тебя вечно наушники в ушах. Или хочешь, чтоб я с тобой по сотовому общалась.
– Разумно, но лень возиться, – сообщаю я ей. – Давай, отложим.
– Давай позавтракаем, – вносит она встречное предложение.
– Давай, – вяло соглашаюсь я. – Но готовишь ты.
Сильва ехидно улыбается и сигает за окно. Через секунду возвращается с мышкой в зубах.
– Специально для тебя берегла. Молоденькая, вкусненькая!
– Спасибо, родная. Но она такая маленькая, а я такой большой… – вяло отбиваюсь я.
– Вчера крысу видела. Сейчас поймаю. Есть будешь?
– Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь. Твоя взяла.
Сильва довольно жмурится. Пока готовлю обед на двоих, Сильва излагает идею мышиных ферм. Идея мне откровенно не нравится. Хотя индейцы у Фенимора Купера крыс ели… Нет, все равно не нравится.
Ровно в шесть приходит Марья Семеновна с внучком Димкой. Я начинаю жалеть, что взялся за это дело. Внучок – явный дебил. Весь в папу-алкоголика. Про папу мы наслышаны. Наградил жену ребенком-дауном, пропил половину мебели и был с позором изгнан. Ладно, это не мои заботы. Надеваю шлем, и пока завязываю тесемочки под подбородком, Димка пускает слюни мне на руки.
– Ой, какой у нас чепчик! А смотри, какая киска, – воркует Марь-Семеновна, пока я запускаю комп и подстраиваю программу. Потом добросовестно, в течении десяти минут записываю 3-D картинку. От скуки читаю лекцию по строению человеческого мозга. Марь-Семеновна слушает и подтирает Димке слюни.
Когда она уходит, нарезаю из записи два десятка трехмерных слайдов и компоную из них нечто вроде мультфильма. Даже после такой обрезки мой мультик совершеннее того, что дает сегодня аппаратура медиков. Но это хорошо. Пусть видят, что у кого-то есть более совершенная аппаратура. Больше уважения к пациенту будет.
На ночь сбрасываю на ноутбук тексты Фенимора Купера и Карла Мая. Сильва хочет знать, кто такие индейцы, которые крыс ели.
У Сильвы проблемы. Коты чуют в ней нечто чуждое и разбегаются. Сильва в трансе. Я тоже ничего не понимаю. Но факт налицо. Не убегает один только Персик. Но он несовершеннолетний. Тинэйджер. Трехнедельным был отнят у матери и вырос среди людей. Теперь он – последняя надежда Сильвы. Моя киска приваживает его к нашему дому и гладит по головке. Лапкой. А потом еще спрашивает, чем ее поведение отличается от поведения обычных кошек. Персик принял ее за маму. Какой уж тут секс. Только следующим летом…
А я опять не сдержался. На третьем сеансе после обычной записи включил свою программу прокачки мозга. Марь-Семеновну усадил пить чай, и пока мы пили… К концу сеанса Димка впал в полусонное состояние. Голова склонилась на плечо, изо рта – слюни, из носа – сопли, мутный взгляд никуда. "Притомился, задремал", – решила Марь-Семеновна. Было видно, как ей стыдно за внука. А я припомнил, что после первых сеансов Сильва выглядела не лучше.
На следующий день Марь-Семеновна привела Соню, Димкину маму. Опять был чай, демонстрация красивых картинок, лекция по строению мозга, про функции коры, подкорки, таламуса и гипоталамуса. (Не задеть бы стимулирующей волной гипоталамус.) Потом мне была прочитана лекция про радикулит и народные методы борьбы с оным. А Димка балдел, проходя второй сеанс стимуляции мозга. Так и пошло. Я разыскал сидюк с диснеевскими мультфильмами, спустил вниз со второго этажа кушетку и устроил маленький кинозал. Пока гости смотрели мультфильмы, пили чай, одаривали меня вареньем и пряниками, Димка получал сеанс стимуляции мозга.
Ночами я сидел, изучал записи. Выделил около сорока нервных центров, сравнивал, анализировал, рылся в литературе и ничего не понимал, если честно. Опознал десяток центров. Зрение, слух, обоняние – то, что можно было синхронизировать с внешними событиями. Была еще проблема. Мозг – сложнейшая машина. При повреждении какого-то участка соседние берут на себя его функции. Зря я начал изучение с мозга идиота. Кстати, про родовую травму – это выдумки. Нету ее следов. Во всем виноват лишь папа-алкоголик. Но не буду нарушать легенду.
На седьмой день Димка перестал пускать слюни. Активность коры и подкорки значительно возросли. Я испугался и прекратил сеансы стимуляции. Только наблюдение. Но процесс пошел. Активность коры продолжала возрастать.
Через две недели Соня сказала мне, что сына не узнать. Появилась координация движений, эмоции, интерес к окружающему. Сеансы произвели на него просто волшебное действие.
– Да бросьте, при чем тут сеансы? Просто настал момент такой. Копилось-копилось и как нарыв прорвался. Вы слышали про переход количества в качество? – нес околесицу я, усаживая ее перед экраном компьютера. – Ньютон в детстве тоже отставал в развитии. Был хилым и болезненным. Вот смотрите, это первый день, это – пятый, тут девятый, четырнадцатый. Видите разницу?
– Скажите, мне теперь не нужно вести его к доктору?
– Если заметите, что мальчик развивается ненормально – обязательно сводите, – уверенно советую я. – Человеческий мозг – удивительный механизм. Обычно он использует лишь малый процент своих возможностей. Одни говорят, один процент. Другие – десять. Димкин мозг из-за родовой травмы отставал в развитии. Теперь включился защитный механизм, и в работу вступили скрытые резервы организма. Природа все делает с перехлестом. Если раньше он отставал в развитии, то теперь будет наверстывать за троих.
– Почему это началось? Что послужило спусковым крючком?
– Трудно сказать, – сочиняю я, не покраснев – Может, свежий воздух, витамины, овощи с огорода. А может, мультфильмы, которые мы тут смотрели. Или еще что-то. Мы так мало знаем о мозге.
Соня кивала головой, а я водил курсором по экрану и грузил ее научной терминологией. Потом перевел разговор на простое и понятное – игрушки, головоломки, конструкторы, кубики-рубики… Соня поддакивала и вся светилась изнутри материнским счастьем. Эх, проклятая разница в возрасте… Будь она хоть на пятнадцать лет старше… Еще девочка девочкой… Стар я для девочки.
Батюшки! А ведь у Сильвы те же самые проблемы. Рыжий малолетний Персик. Точно говорят – кошка вся в хозяина. Но с чего она решила, что я зациклился на судьбе цивилизации? Никакая это не идея-фикс. Просто размышляю вслух иногда…
… Через месяц Димка заговорил. Скоро его будут звать вундеркиндом.
– Он вдруг говорит: "Птичка!" И швырк в нее кубиком, – захлебываясь от восторга, рассказывала Соня. Я сумел натянуть на лицо улыбку. Попасть в ласточку дутым пластмассовым кубиком – это говорит не просто о хорошей – о невероятной координации движений. Не спорю, можно списать на случайность. И все же. Речь, координация… Какими еще достоинствами я наградил Димку? Не удивлюсь, если он вырастет гением. И это после семи сеансов. Всего четыре часа в шлеме…
Холодно и пусто на душе. Что мне ТЕПЕРЬ делать?
Имею ли я право скрывать такое открытие? Оно же выводит человечество на качественно новый уровень! Гениальность станет нормой. Слабоумные излечатся за несколько сеансов. Первокласники на переменках будут играть в шахматы на уровне гросмейстеров. Исчезнет само понятие – умственно отсталый. Шлемы-стимуляторы изменят наш мир.
И очень скоро кто-то догадается надеть шлем на собаку, лошадь, мишку в зоопарке… Корова посмотрит грустно в глаза доярке и скажет: "Не отнимайте у меня сына. Пошлите меня на бойню вместо него".
Что мне делать с открытием?
– Неужели так трудно решить? – интересуется Сильва, вылизывая лапку. – Всего два варианта. Похоронить, или обнародовать. А хочешь совет? Надень шлем на себя. Станешь умненьким-благоразумненьким, и все станет ясно.
Надеть шлем на себя? Нет, ни за что, никогда! Боюсь. А вдруг не стану гением? Вдруг мозг уже настолько окостенел, что дорога в светлое будущее старикам закрыта?
Или наоборот. Стану гением. Настолько же выше окружающих, насколько люди выше животных. Интересно видеть вокруг себя одну непроходимую тупость? Остаться одиноким среди толпы идиотов. Нет, это не по мне. Стар я уже для таких опытов. В компании друзей может и решусь. Но один – никогда! Только вместе со всем человечеством! А другие захотят умнеть?
