Иван Царевич и Волк, обожавший театр - Кириллка Север

Глава первая и единственная

***

– Ты жениться на мне собираешься?

– Собираюсь, – буркнул князь. Он чувствовал себя неучем, который оправдывается перед учителем за невыполненный урок. Чувства, знаете ли, скверные, и князю они не нравились.

– Когда? – прокричала женщина. Даже в гневе, а она была в гневе, Елена была прекрасна. Тяжёлыми золотыми волнами волосы спускались ниже талии, а медовые глаза сверкали рассветным солнцем. – Ты уже год обещаешь мне пышную свадьбу! И где это всё??

– Мне нужно время, чтобы уговорить совет. – Нет, князь действительно любил Елену и планировал свадьбу сыграть. Но вот беда, Елена его была ведуньей. И хоть об этом мало кто знал, но народ шептался. А княжество его было маленькое, это вам не Триодиннадцатое, где вообще потомок Велеса на троне, и не Приозерье, где оборотня посадили княжествовать. Это княжество маленькое, Тривосьмое, и люди тут нечисть не жаловали.

– Уговорить? – прошипела она разгневано, – Ты князь тут или хвост собачий?!

– Не дерзи князю, – Мирослав стукнул от злости посохом так сильно, что полетели искры.

Елена словно мигом успокоилась и ласково улыбнулась.

– Хорошо, князь. Но тогда уж не взыщи. – И гордо выпрямив спину вышла из зала.

Мирослав смахнул пот со лба. Ну ведьма!

Князь Елену знал хорошо, точно что-то удумала. С ней он познакомился три года назад, когда её отец, боярин Чугуев, привёз дочь на праздник в честь свадьбы старшего княжеского сына. И влюбился князь, пропал, почти два года добивался внимания красавицы. И добился. Но вот жениться не получалось, уж очень совет был против. Приходилось встречаться тайно, ведь и с боярином Чугуевым ссориться князю было не с руки, у того дружина хорошая, а вдруг война.

– Да, – почесал затылок князь, – что-то надо делать.

***

Я лежала на большой кровати с книгой у себя в комнате и ждала. Видела в окошко, что этот боярин опять пришёл. Толстый, любопытный, сейчас придёт, опять свои вопросы задавать будет. Именно он запер меня сюда. Забрал у кузнеца, приютившего меня, и запер здесь. Даже не спорю, здесь жилось гораздо лучше – все деликатесы мира, лучшие ткани, платья, драгоценности. Все мне. Да и клетка у меня – шикарный дом с кучей комнат, большие окна, парк. Но я то птица, мне свободы хочется.

Я грустно посмотрела на ногу. Лодыжку обвивала зачарованная цепочка, которая не отпускала меня в небо. Тоненький золотой браслет, и цепочка, которая тянулась к полу. И даже если я выходила в парк, цепочка следовала за мной и уходила в землю. И поговорить тоже не с кем, охрана, которой немерено, со мной не разговаривала, две немые служанки да повариха.

Сколько я побегов за последние 10 лет устроила! И ни один не увенчался успехом. А ведь я десять лет не бегала по полю, не мочила ноги в речке… А все это проклятая цепочка, ключ от которой этот гад носил всегда при себе.

Дверь в комнату приоткрылась, и в неё просунулась толстая голова с тоненькими усиками и маленькими глазками.

– Свет души моей, позволь войти?

Я царственно кивнула, оторвавшись от книжки.

– Как тебе сладости восточные? По вкусу ли пришлись?

Ещё один кивок. Толстячок вздохнул.

– Солнце моё ясное, помоги. К моей Настеньке купец сына сосватать хочет. И богатый, и молодой, и дела у нас вместе хорошо идут. Да только Настеньке только 17 стукнуло, я её даже на княжеский бал не водил. Авось там кто и получше приглянётся?

Адель подумала и кивнула.

– Сватай, все чин по чину. Только на дела общие с этим купцом не рассчитывай, Настенька твоя за другого замуж пойдёт.

– Как за другого? А сватать тогда зачем? – возмутился боярин.

– Надо, – отрезала девушка, – не сосватаешь, не встретит она суженого своего, и судьба её в другую сторону свернёт.

– А суженый богатый? Купец али боярин?

– Всё, – холодно ответила она и отвернулась к книжке, давая понять, что разговор окончен.

Толстячок сразу засобирался и попутно рассыпался в благодарностях.

Когда дверь за ним закрылась, Адель откинулась на подушки. Да, знал бы купец, что дочь его полюбит простого дружинника, который будет её охранять. И убежит с ним в Триодиннадцатое. Зато счастлива будет, и детишек нарожает, и состарится с мужем вместе, ни о чем не сожалея.

Тяжело, когда ты видишь нити судеб, да вот только своей не видать. Или суждено ей до старости в клетке просидеть? И не сбежать ведь. Адель остервенело подёргала безуспешно за цепь и разрыдалась.

***

Младший сын князя Мирослава бежал. Нет, он не бежал, он летел, окрылённый счастьем. Красавица Елена, в которую юноша был влюблён, наконец ответила ему взаимностью. Ну не то, чтобы взаимностью. Но она слово дала, что выйдет замуж за того, кто принесёт ей перо жар-птицы.

И Иван поклялся, глядя в её золотые глаза, что горы свернёт, но добудет ей это перо.

А сейчас он бежал по коридорам к отцу, чтобы предупредить о своём отъезде.

О том, что князь может не согласиться на свадьбу Иван и не думал. Это старший наследник Владимир может жениться только на княжне, ну средний Ярослав тоже, а Ивану не светит. А Елена – дочь знатного богатого человека, красива, умна, и любит её Иван до безумия.

– Здрав будь, великий князь-батюшка! – княжич влетел в зал, и на бегу уже речь толкал. – Дозволь княжество покинуть да к свадьбе готовиться.

– И тебя приветствую, сын мой. Рассказывай, куда, зачем, и с кем свадьбу играть будем.

– Батюшка, – Иван припал на одно колено, – Суженая моя слово дала, что выйдет замуж за того, кто приподнесёт ей перо жар-птицы. Я отправляюсь в путь сейчас же, дабы добыть перо для любимой и заслужить её улыбку.

– Похвально, сын. И кто же твоя суженая?

– Елена Чугуева, батюшка.

– Что?! – вскочил князь. Вот змея!

– А что не так, князь, – удивлённо спросил Иван, – знатная боярыня, молода, умна. Не ты ли сам давеча говорил, что жениться мне пора.

– Говорил, – хмуро ответил Мирослав, сжимая кулаки.

– И не сговорена она не за кого. Чем мне не суженая. Да, батюшка?

– Да. – процедил князь сквозь зубы.

Иван как-то неуверенно посмотрел на отца.

– Ну дык я поехал?

– Езжай. – Но как только Иван выскочил из зала, князь встал и вышел через маленькую неприметную дверь позади трона.

– ЕЛЕНА!!!

***

– Леший! – крик был злой, отчаянный. Мужчина стоял около небольшого пролеска, и