– Завтра тебя лорд Мэррас осмотрит и уже точно скажет, – ответил любимый, подтыкая одеяло. – А сейчас – отдыхай. Скоро ужин принесут.
– Хорошо бы поскорей, – пробормотала я, имея в виду отнюдь не ужин, и – уснула.
А на следующий день лорд Мэррас, проведя все лечебные процедуры и последний раз напоив горьким отваром, торжественно возвестил, что моей жизни больше ничего не угрожает, и я могу отправляться домой, под крылышко его дорогой сестры. И через полчаса я сидела за столом в гостиной, а леди Икэсса кормила нас пирогами и куриным бульоном и охала, что я похудела и побледнела, и успокаивала, что это – не беда, и она меня быстро откормит, и рассказывала последние городские новости. А я слушала её и наслаждалась покоем, радуясь, что наконец-то я – дома. А потом Стэнн на руках унёс меня в комнату и, уложив в кровать, закутал в одеяло и поцеловал:
– Отдыхай, родная.
А я вдруг возмутилась:
– Да сколько можно отдыхать! Ты слышал, что лорд Мэррас сказал? Я здорова. А ты всё со мной как с тяжелобольной обращаешься.
И села. И взяла его за руку. И заявила с жёсткой категоричностью:
– Я лягу, только если ты ляжешь рядом.
И жалобно добавила:
– Ну, неужели ты по мне совсем не соскучился?
Стэнн улыбнулся и начал раздеваться. А я смотрела на его стройную фигуру, мускулистый живот, крепкие руки… и вдруг представила на его месте Гэттора. В мозгу будто перещёлкнуло и возникла картина, как то, чего я так ждала от Стэнна, проделывает со мной этот сластолюбивый мерзавец. Ощутила его тугой живот, вдавливающий меня в стену, потные руки, бегающие по моему телу, увидела похотливую улыбку и масленые глазки… Меня затрясло. К горлу подкатила тошнота…
Почувствовав моё состояние, Стэнн одним прыжком оказался рядом. Выхватил меня из-под одеяла, усадил на колени, прижал крепко, так что я носом ему в грудь уткнулась:
– Этого не было, Селена. Это – только твой страх!
Я вцепилась в него, как утопающий за спасательный круг, и – разрыдалась. Меня трясло от страха и омерзения, хотелось забиться в уголок, стать маленькой и незаметной, спрятаться от самой себя и своих воспоминаний. И только голос Стэнна удерживал меня на плаву.
– Этого не было, любимая. Не было, и никогда не будет. Я никому тебя не отдам. Я люблю тебя. Я всегда буду с тобой. Тебе нечего бояться.
Стэнн шептал мне ласковые слова, всё крепче прижимая меня к себе. Я ощущала его сильные объятия, слышала его горячий шёпот, чувствовала ласковые губы на шее, плечах, макушке – Стэнн рассыпал свои поцелуи везде, куда мог дотянуться, не выпуская меня из кольца своих рук.
А я вдруг разозлилась. Не на Стэнна – на себя. Сколько можно? Почему этот мерзавец, который уже даже не колдун, до сих пор портит мне жизнь? А главное – почему я ему это позволяю? Ничего не было и никогда не будет, Стэнн правильно сказал. Пора умерить мою пылкую фантазию! Я колдунья или кто?
От охватившей меня злости на Гэттора и на своё неуёмное воображение слёзы на глазах мгновенно высохли. Я сердито скрипнула зубами и, подняв голову, взглянула на Стэнна. И встретилась с его сияющим взглядом:
– Селена, ты – чудо! Ты просто чудо какое-то! – восхищённо воскликнул он и, запустив пальцы в мои и без того встрёпанные волосы, прильнул к моим губам своим сводящим с ума поцелуем. И Гэттор сразу сдулся, как воздушный шарик, и пропал из моих мыслей. Потому что со мной был мой любимый мужчина, рядом с которым мне нечего было бояться. Да и вообще, после этого поцелуя мне как-то не до Гэттора стало…
…А ночью я проснулась от того, что кто-то позвал меня:
– Селена!
Я села на кровати, оглядывая комнату, и ойкнула от неожиданности: в кресле у окна сидел светловолосый мужчина в белом костюме.
– Как вы здесь оказались? – испуганно спросила я, натягивая до подбородка одеяло и мысленно пытаясь разбудить Стэнна, но мужчина, не отвечая, сделал лёгкое движение кистью, словно что-то бросил в мою сторону, и я сразу всё вспомнила.
Когда испугавшийся за мою жизнь Фэррыхтин напоил меня водой из родника, я, искупавшись в крохотном прудике и ещё раз напившись воды, растянулась на траве и, наконец, посмотрела на кимрачонка:
– Спасибо, Фэррыхтин. Ты меня спас.
– Нам идти пора, – в ответ выдавил он. – Здесь нельзя оставаться.
– Почему? – удивилась я. – Такое место хорошее, ровное. И вода рядом. Давай здесь заночуем. Уже темнеет, куда мы сейчас пойдём. Я, в отличие от тебя, в темноте не вижу. Запросто в какую-нибудь пропасть свалюсь.
– Связался я с тобой, – проворчал кимрак. Почему-то перспектива переночевать на этой чудесной полянке его не вдохновила. Вздохнул тяжело:
– Ладно. Всё равно попадёт.
И начал разводить костёр. А я смотрела на заходящее солнце, просвечивающее сквозь листву деревьев, на темнеющее небо, и не заметила, как уснула.
Проснулась я от мужского голоса, выговаривающего Духу гор:
– Ты не имел права её сюда вести!
– Она могла умереть, – жалобно оправдывался кимрачонок. – Я испугался. Она упала и едва дышала. А этот родник был самым близким. До озера я бы её не донёс.
Я приподнялась на локте и посмотрела на строгого посетителя.
У костра, рядом с испуганно сжавшимся Фэррыхтином, стоял высокий красавец-блондин. Длинные волосы кудрявой волной раскинулись по плечам. Классическая – широкие плечи, узкие бёдра – фигура привела бы в восторг любого скульптора. А в ярких голубых глазах отсвечивали сполохи огня.
Увидев, что я проснулась, блондин задумчиво посмотрел на меня:
– И что теперь с тобой делать?
– Поздороваться, – предложила я, садясь
– Что? – удивлённо спросил мужчина и неожиданно расхохотался: – Ты права. Я – жутко невоспитанный тип. Доброго вечера, Селена.
– Здравствуйте, – по-прежнему настороженно ответила я. – А вы кто?
– Эйдэйлер, – и, видя, что его имя мне ни о чём не сказало, пояснил: – Один из Древних Богов.
– Чего? – я посмотрела на перепуганного кимрачонка. Он поспешно закивал.
– Вот это номер, – пробормотала я, не имея понятия, как мне с этим чудом контактировать. Не было у меня опыта общения с Богами. Не сложилось как-то. Наверное, встать надо для начала? Хотя вставать совсем не хотелось. Очень уж я устала за этот длинный день.
– Сиди, – махнул рукой Бог и пристроился у костра. – А лучше перебирайся сюда. Ночи в горах холодные.
– Это да, – кивнула я и, всё-таки встав, доковыляла до костра и, усевшись, поинтересовалась: – А за что вы Фэррыхтина ругали? Почему на него рассердились?
– Почему? – Эйдэйлер помолчал, глядя на расшалившиеся языки пламени, потом спросил: – Ты что-нибудь о роднике Силы слышала?
– Слышала, – кивнула я. – Только ведь это – легенда.
И тут до меня дошло. Я вспыхнула румянцем, и выдавила:
– Или нет? Не легенда? Это он и есть?
– Это он и есть, – вздохнул блондин. – И ты выпила из него столько, сколько всей Тайной Полиции бы хватило, чтобы раза в три свою Силу увеличить. Да ещё искупалась. Вот и думаю, что же с тобой, такой могущественной, теперь делать.
И вот тут я испугалась. Всерьёз. Действительно, что делать Богам, пусть и Древним, если простой человек получает немереное количество Силы, становясь с ними вровень? Скорее всего, придётся этого человека ликвидировать, пока он приобретённую Силу против них не использовал. Вот это я вляпалась. А самое досадное, что я тут, вроде, и ни при чём. К роднику меня кимрак притащил, о свойствах родника не предупредил…
– А главное, что ты тут, вроде, и ни при чём, – словно прочитал мои мысли Бог. – К роднику тебя кимрак притащил, о свойствах родника не предупредил. Наказывать-то, наверное, его надо, а не тебя. Как думаешь?
Я сцепила пальцы, чтобы не выдать охватившую меня дрожь и, отвернувшись, глухо сказала:
– Так он же меня спасал. Если бы не он, я бы погибла.
– Вы нарушили закон. Ты – потому что напилась из родника. Он – тем, что привёл тебя сюда. Вы должны понести наказание.
Я посмотрела на сжавшегося за моей спиной кимрачонка и решила, что мне терять нечего, и от моего вопроса хуже мне уже не будет:
– Вы тоже виноваты. Почему вы позволили мне эту Силу получить?
– Мы не позволяли, мы просто не доглядели. Кто ж знал, что ты с кимраком подружишься и так ему понравишься, что он тебя к роднику проведёт?
– Вот видите. Вы – недоглядели, а отвечать за это мы должны?
