продолжать беседу.
Горящие алым глаза уставились на меня, впервые заметив. Призрачное воплощение богини наклонило голову на бок, встало и подошло поближе, нависнув надо мной.
– ЧУДЕСНО. И ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ДЕЛАТЬ С НЕЙ?
– Пока не знаю.
– НЕ ЗНАЕШЬ… – повторила она и вмиг потеряла ко мне интерес.– ЛАДНО, МНЕ ПОРА. А ТЫ, ВНУЧЕК, ИМЕЙ В ВИДУ: БУДЕШЬ С НЕЙ ИГРАТЬ, Я ТЕБЯ ЗАЩИЩАТЬ НЕ СТАНУ.
– В каком смысле?
Тело Лосс стало прозрачным, тая в воздухе.
– ПРИМЕТА ПЛОХАЯ. ТУТ НЕДАВНО НАГРАДУ ЗА ЕЕ ГОЛОВУ ОБЪЯВИЛА ХЭЛЬ, И ТЕПЕРЬ У НЕСУЩЕЙ СМЕРТЬ ТАКИЕ ПРОБЛЕМЫ… И НЕ ВЗДУМАЙ ПРИНОСИТЬ ЕЕ МНЕ В ЖЕРТВУ – ОБИЖУСЬ ПОНАСТОЯЩЕМУ. У НЕЕ УЖЕ ЕСТЬ ХОЗЯЕВА, КОТОРЫЕ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА ЛОМАЮТ ИХ ИГРУШЕЧНЫХ СОЛДАТИКОВ.
– Я тебя понял, – кивнул темный эльф.
– ТОГДА СЧАСТЛИВО, И БЕРЕГИ СЕБЯ.
– Люблю тебя, Мать моей Матери.
Он снова опустился на одно колено, и через минуту мы снова остались втроем. Лоза растаяла, освобождая меня. Первым делом я подбежала к упавшей на ковер Жанетт. Пульс был, уже хорошо. Я попыталась приподнять ее, закинуть руку на плечо и как-нибудь дотащить до ванны.
– Оставь, – устало проговорил дроу, – что ты хочешь сделать?
– Ей нужна жемчужина, – мне хотелось засунуть женщину в целебную ванну, потом забраться с головой под одеяло и пытаться уснуть, пока не получится, – то, что ты с ней сделал…
Он махнул рукой, не желая спорить, поднял бесчувственное тело на руки и прямо так двинулся к ее комнатам. Я шла следом, и мы оба молчали, а попадающиеся по дороге люди делали вид, что нас не замечают. Наконец, Жаннет оказалась в целебной черной воде в собственной комнате и немного пришла в себя.
– Что случилось? – спросила она, недоуменно переводя все еще мутный взгляд с меня на темного и обратно.
– Ты перебрала с наркотиками, – чуть раздраженно бросил дроу, – графиня любезно поделилась с тобой жемчужиной.
– А паук?.. – она увидела выражение лица эльфа и осеклась.
– Очень советую отлежаться пару дней, – бросил Скримджой уже через плечо, – Крис, идем.
– Отдыхай, – я взяла ее за руку и сжала пальцы, – это просто были кошмары. Все будет хорошо, вот увидишь. Отлежишься, и все будет хорошо.
– Спасибо, – она ответила на пожатие, – мне и правда нужно отдохнуть, я чувствую себя ужасно.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Я вышла с громко бьющимся сердцем и прикрыла дверь. Лучше пусть думает, что ей все показалось. Так ей же самой будет проще. Правда, колокольчик она мне теперь сегодня не достанет. Досадно.
Мы с дроу вернулись к нему в комнату, теперь я до сведенных скул жаждала остаться с ним наедине. Мне было ему, что сказать.
У себя Скримджой сразу же упал на кровать, натянув на себя одеяло. Он выглядел уставшим и измученным. Я постояла рядом проговаривая про себя еще раз наш предстоящий диалог, но эльф никак на мое присутствие не реагировал. Его начало трясти, как в лихорадке.
– Эй, – позвала я неуверенно, все еще изображая статую в центре комнаты, – что с тобой?
– Перенапрягся, – проговорил дроу сквозь лязгающие зубы, – широкий канал, долго держал, мало одной жертвы.
– Ты умирать не собираешься, я надеюсь? – занервничала я. – Мы связаны твоей дурацкой магией, помнишь?
– Мне нужно просто согреться. Тогда все будет хорошо.
Вот и что теперь делать? Стоять и ждать, что будет дальше? Я со всеми заготовленными гневно-обличительными речами почувствовала себя донельзя глупо, наблюдая, как стремительно сереют его губы.
– Воду в ванне нагреть? – неуверенно предложила я, так и не решив: помочь или уйти и хлопнуть дверью – вдруг да вправду помрет?
– Долго.
– А жемчужина?
– Я не ранен и не болен, – на тыльной стороне ладони натянулись чуть не до скрипа вены, казалось, еще немного и они прорвут кожу.
А не умру ли я вместе с ним из-за дурацкой игры? Хороший вопрос, своевременный. И что-то не хочется мне узнавать ответ. Так что я все-таки подошла и посмотрела на него поближе. Янтарные глаза стали тусклыми, будто затянутыми бледной полупрозрачной пленкой, кожа посерела, и на ней выступили мелкие бисеринки пота. Проступившие жилы почернели, и его все сильнее колотила лихорадка.
– Что мне сделать? Одеяло еще? Позвать магов?
Ледяные, как у трупа пальцы вцепились в мое запястье.
– Никто больше не должен видеть меня в таком состоянии, – проговорил дроу с тихой угрозой, – тебе ясно?
«Сэндисский глупый бродяга зимой под двумя одеялами замерзнет, – вспомнилась мне одна эриковская поговорка, – а два умных сэндисских бродяги под одним одеялом согреются». А чего, собственно, еще делать? Молитвой Да Ки Не его лечить? Не, это на крайний случай, бездна его знает, этого эльфа, как на него такие эксперименты подействуют.
«Сейчас! – рявкнул Шепот. – Пока он беззащитен!»
«Что?»
«Крылья, окно, десять метров – и мы свободны! Давай! Не будет другого шанса!»
«Да не дотащу я его, – неуверенно проговорила я, – руки дрожат, кто еще знает, какая на крылья реакция у тела в этот раз будет».
«Да чего же ты ждешь?! – взвыл второй мой внутренний голос. – Впусти меня. Я уж десять метров одолею».
«А если он умрет?»
«Очень на это надеюсь! А если переживет падение с высоты, прирежу его сам!»
«Магия, – недовольно вклинился Лусус, – а если он нас придушит лозами, пока мы до окна добираемся?»
Пока в моей голове шел спор, я отстраненно наблюдала за врагом, как тускнеют глаза, сереет кожа, и пыталась ответить себе на один вопрос: могу ли я его убить? Не во время ссоры, и не в экстремальной ситуации, а вот так, хладнокровно. Принять решение и отнять жизнь. И решать нужно было быстро.
– Ты не сможешь… – просипел Скримджой едва слышно, угадав или прочитав мои мысли. – Что бы ты сейчас не задумала… Я смогу убить тебя и в таком… состоянии…
Впрочем, это было лишнее. Заколебавшись на несколько секунд, я потеряла всякую уверенность в том, что именно я хочу сделать. Пожалуй, сейчас, такого – я бы не смогла его убить. Проклятие тебе, жалость. Скольких проблем можно было бы избежать, если бы тебя не существовало… и как давно бы мы друг друга окончательно перебили.
Я, чуть поколебавшись, избавилась от полотенца, залезла к врагу под одеяло. Скримджой обнял меня, прижимаясь всем телом. Он, и правда, был холодный, как кусок мраморной плиты. А вот интересно, что именно я сейчас делаю? Спасаю собственную шкуру или снова поддалась совершенно неуместной жалости?
Продолжая экспериментировать с новыми умениями, я попробовала передать темному ощущение тепла и покоя, то чувство, когда под вечер валяешься на собственном маленьком пляже,
