тоже очаровал, но чтобы так…
– Ты сам хотел, чтоб так получилось!
Скримджой встал на ноги и прошелся туда-сюда по комнате. Я прислушалась к его ощущениям и неожиданно уловила оттенок недовольства. Нотки удивления и раздражения. Более того, эльф был зол. Кажется, это чувство удивило его самого.
– На тебя даже гламоур толком не действует! Что ты могла найти в каком-то обычном человеке?
Я молча и с некоторой опаской наблюдала за ним. Будто хищник меряет шагами клетку. Хищник, у которого только что изо рта вырвали кусок мяса.
– Ладно, – фыркнул он, наконец, – добавим-ка мы интереса происходящему.
Темный эльф налил из бутылки вина в хрустальный бокал, дунул на него и жидкость засветилась сиреневым. Янтарные глаза уставились на меня, горя, как фонарики.
– Я не буду это пить! – пытаться отползти на другой край кровати можно было и не пробовать.
– Еще как будешь.
И снова светящиеся лозы обвили меня, я сама не поняла, как проглотила непонятную субстанцию, а он придерживал мой затылок вливая заколдованное вино в горло.
– Вот так…
– Ты что, отравил меня?
– Это зелье. Усиливает все ощущения. Вкус еды, запахи, тактильные, эмпатию – все. А вот еще один штрих – лоза. Тихо-тихо. Не дергайся. Вот так. Считай ее ожерельем. С розами. Но. Если ты просто коснешься Роя Марстена, эта штучка чуть придушит тебя. Не до смерти, конечно. Но сознание потеряешь. Как тебе такое?
Я уставилась на него во все глаза.
– Ты что – псих?! Что ты опять творишь?!
– Это твой вопрос? Ладно. Я хочу, раз уж ты внезапно обратила внимание на этого парня, сделать эти несколько дней для тебя… более интересными.
– Я тебя ненавижу… – прошипела я ему в лицо, ощупывая машинально неожиданный импровизированный ошейник.
Ошейник!!
Я убью его.
– О да, – кривая ухмылка исказила лицо дроу, – да! Вот это мне нравится. Ненавидь. Пусть это чувство сводит тебя с ума!
Я коротко, без замаха ударила его кулаком по лицу. Потом еще раз. Я била и била, обдирая руки о пирсинг на его лице, а он только хохотал. Так, что не смог сидеть прямо, и снова повалился на кровать. Кровь стекала по разбитым губам, пачкая шелковые простыни.
– Немедленно сними с меня эту дрянь!
– И не подумаю.
– Я убью тебя!
Тут он перехватил мои запястья и добавил проникновенности в голос.
– И все-таки мы оба будем у Лосс, ненаглядная моя. Вечно!
Я пыталась освободить руки, пока на коже не проступили лиловые синяки, и только тогда сдалась, опустив голову, задыхаясь от гнева. В этот момент-то и зашел господин Марстен. Зеленые глаза метнулись по комнате и остановились на нас. Дроу встал и ухмыльнулся, направившись к двери.
– Зашел поболтать перед сном? Не буду мешать.
Человек молча подождал, пока мы останемся вдвоем, проводив темного эльфа взглядом.
– Ты как?
Я трясущимися руками достала сигариллы и закурила.
– Не спрашивай.
Зелье начинало действовать. Шелк внезапно стал прохладным и слишком гладким. Ветер из окна принес запах цветов. Ярче стали все цвета. А мужчина рядом… Демоны!
– Тебе лучше уйти, – покачала я головой.
Зеленые глаза сузились, а потом в них появилось понимание.
– Какая-то магия опять?
– Да, – выдавила я, пытаясь не смотреть на него.
– Что он сделал?
– Если я дотронусь до тебя, меня задушит призванная колючая лоза.
Мужчина сел в кресло и взлохматил челку.
– Охренеть.
– Ага.
– Ладно, послезавтра Игры, и все это кончится.
– Очень надеюсь.
– Успокойся. Тебе нужно поспать, а то совсем слетишь с катушек. Мы со всем разберемся, помнишь?
– Спасибо тебе…
Он покачал головой и оставил меня одну: смотреть на восходящие луны. И выть.
Впрочем, спасибо предусмотрительности, завтра к обеду будут готовы два неплохих успокаивающих зелья, по крайней мере, так я гарантированно не рехнусь.
Следующий день я практически не выходила. Ощущения были такие, будто у меня лихорадка. Свет слепил глаза. Каждый звук или запах бил по нервным окончаниям, будто молотком.
Ближе к обеду зашел Рой. Он был в толстой кожаной куртке и перчатках.
– Как ты относишься к экспериментам? – жизнерадостно поинтересовался он.
– Смотря к каким.
Он плюхнулся на кровать рядом и взял меня за руку. Ничего не произошло.
– Вот видишь! Формально ты меня не касаешься.
Мужчина схватил меня в охапку и прижал к себе, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Будто маленького ребенка успокаивал.
– Потерпи немного, – попросил он, – все кончится хорошо. Ты потом будешь смеяться, вспоминая этот бедлам.
– В сумасшедшем доме?– уточнила я, подняв к нему лицо.
Господин Марстен прыснул.
– Приди в себя уже! Тебя никто не убивает, ты получила новые способности, и я, я! говорю тебе, что все будет хорошо. Расслабься. Ты вообще хоть представляешь, насколько невероятно встретить на поверхности дроу? Который еще и не прочь поболтать.
– Ты говоришь это мне после того, как я вчера полюбовалась на собственный изуродованный труп? Ну, извини, нервы у меня не такие крепкие, как у тебя!
Он только рассмеялся тихо и потрепал меня по челке.
– Что ты собираешься делать завтра?
– Увидишь.
– И это – все? Такой план – сидеть и смотреть, что будет?
– Чем меньше ты будешь знать, тем меньше будешь дергаться. Просто продержись денек, ага?
Мне очень хотелось надеяться, что он знает, что делает.
– Можно, ты еще немного так посидишь?
– У меня есть еще с четверть часа.
Я свернулась в клубок у него в руках и закрыла глаза. А выпитое накануне зелье настолько усилило ощущение тепла, уюта и безопасности, что слезы на глаза навернулись. И что-то еще, от чего замирало дыхание в груди. Пронзительное чувство, щемящее, хрустальное, радостное и грустное одновременно. Как теплый осенний день, когда солнышко еще греет во всю, но в душе уже поселилась тоска по прошедшему лету и радостное ожидание нового. Куда там дроу с его колдовством.
– Мне кажется, твоя эмпатия стала пробивать мои талисманы, – произнес неожиданно мужчина.
– Возможно, – улыбнулась я, не желая открывать глаза.
– Точно, надо же. Потом надо будет разобраться с тем, что ты теперь умеешь.
– Ага…
Он ушел, а я осталась валяться на кровати, глядя в потолок и пытаясь навсегда запомнить это хрустально прозрачное чувство, которому даже названия-то нет.
Впрочем, долго отдыхать в моем проходном дворе не получалось никогда. Явился Линд с повязкой на голове. Хмуро глядя в окно, он произнес короткую, прочувствованную речь на тему, как он относится к тому, когда в его мозги лезут своими грязными лапами посторонние. И если он ощутит еще хоть малейшее воздействие, то я буду ублажать его разными естественными и
