и Огневица напоследок провела рукой по черной шерсти. Затем земля под лапами волчицы расступилась, оттуда плеснула горячая лава, и колдовской зверь исчез, протяжно взвыв на прощание. Трещина сомкнулась, будто ее и не было.
Кто-то схватил Итриду за локоть. Она обернулась – и тут же уткнулась носом в пахнущую хвоей и пожарами куртку. Сильные руки вжали девушку в жесткую ткань так, что она не могла поднять голову, но, положа руку на сердце, делать этого ей и не хотелось. Вместо этого ее собственные руки скользнули за широкую спину, обнимая Болотника так же крепко.
Несколько мгновений они дышали друг другом, а потом резко, словно по приказу, отстранились. Марий осторожно провел ладонью по лицу Итриды, размазывая кровь и грязь.
– Она ушла, – бродяжница впервые смотрела на дейваса спокойно и уверенно, как ровня.
– Волчица из огня? – спросил он, и Итрида кивнула.
Марий усмехнулся.
– Что ж, она была хороша…
– Но она кое-что оставила мне, – перебила Итрида дейваса.
Его взгляд из усталого мгновенно стал настороженным. А Итрида решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы проверить, каков же предел слабого человеческого тела.
Итрида опустила руки, повернув ладони к земле. Сосредоточилась – и вскинула их до пояса, разведя в стороны. Повинуясь ее приказу, от земли поднялась волна огня. Она потрескивала и гудела, и Итриде чудилось, что огонь приплясывает, как щенок, в ожидании, когда же она с ним поиграет. Рывок – волна поднялась до лица бродяжницы, но она по-прежнему ощущала лишь прохладу ночи.
Марий попятился, но страха на его лице не было. Только интерес и, пожалуй, восхищение. Итрида послала ему улыбку и вскинула руки над головой, поднявшись на цыпочки.
Ревущая стена огня взметнулась к небесам, осветив всех, кто был на подворье терема Кожемяк. Она поднялась до крыши и заплясала там, готовая взлететь еще выше, но Итрида чувствовала, что пока не готова к такой мощи. Внезапно ее внимание привлекло движение. Она прищурилась: на крыше, почти на самом ее краю, стоял человек. Огонь мерцал в пяди от его лица, высвечивая высокий лоб, густые русые брови и прищуренные глаза. Человек не отшатнулся от огня, не попытался скрыться. Повинуясь какому-то сумасбродному порыву, Итрида качнула огонь еще ближе к нему, но незнакомец, вместо того чтобы отступить, подался вперед. Огневица резко опустила руки. Стена опала, рассыпавшись пламенными лепестками, а затем и они втянулись в землю. Итрида снова глянула на крышу, но там уже никого не было. Она обернулась к Марию, но спросить не успела.
– Пожалуй, более необычного знакомства со светлым князем даже я придумать не сумел бы. Крепись, Огонек. Теперь тебе точно придется задержаться в Червене.
Итрида в ответ только улыбнулась. Ее первая встреча с Красным городом не задалась.
Но Огневица была совсем не прочь попробовать снова.
Качнулись низко склоненные ветки, пропуская приземистую тень. Тонкий луч солнца, пробившийся сквозь зеленое кружево листьев, огладил пестрые перья в седых косах и подсветил красные точки на щеках, сливающиеся в единую линию. Идущая по лесу ступала неслышно, мягко и следов не оставляла. Разве что острие посоха, украшенного резьбой сверху донизу, прокалывало моховой ковер, да только точки эти затягивались мигом.
За путницей следовал волк. Он то и дело шумно обнюхивал затылок хозяйки, фыркал и скреб землю лапой, словно спрашивая, далеко ли еще идти. Тогда женщина оборачивалась, трепала густую серебристую шерсть на мощной спине зверя и прикладывала палец к губам:
– Не шуми.
Волк свешивал набок язык и тяжело вздыхал, но покорно следовал за хозяйкой.
Там, куда зашли эти двое, солнце земли не достигало, путаясь в пышных кронах древнего леса. Ветерок не забирался в этакую глушь, и разогнать теплую влажную прель было некому. Деревья расступились, пропуская путников на небольшую поляну, покрытую сочной низко рослой травой, в которой тут и там виднелись кружева чер ничников. На поляну выбежал волк – обычный, лесной, прибылый на вид.
Завидев женщину и ее серебристого спутника, волк замер на мгновение – а после низко склонил лобастую голову ко мху и попятился, поджав хвост.
– Зачем спугнула собачку? – раздался насмешливый голос с середины поляны.
Женщина перебросила косы за спину и изогнула бровь.
– Если тебе не с кем порезвиться, родной, так поиграй с Клыком, он всегда готов к веселью. Правда, Клык?
Волк согласно зарычал и выбежал вперед, чуть толкнув хозяйку мохнатым теплым боком. Росту в звере было как во взрослом лосе.
– Э, нет, – тот, кого в Беловодье звали глумцом Волохой, поднялся на ноги и протянул гостье нанизанные на прутики лесные грибы, перемежающиеся ломтями поджаренного хлеба. – Что-то мне не хочется бревнами швыряться, а палку поменьше он и не заметит. Иди лучше угостись. Да поведай, как тебе в голову пришла этакая забава.
– Мяса нет? – придирчиво уточнила женщина, подходя к костерку.
Волоха оскорбленно выпятил губу.
– Ты думаешь, я могу забыть предпочтения моей дорогой женушки?
– Кто тебя знает… Все же целый век дома не была.
Гостья приняла угощение от глумца и опустилась на поваленное бревно рядом с ним. Клык, повинуясь жесту хозяйки, отбежал в сторону и принялся валяться, взвизгивая от удовольствия и дрыгая огромными лапами. Волоха будто невзначай положил руку на плечо жене, и та насмешливо глянула на него прозрачными серыми глазами.
– Соскучился?
– А ты нет?
– И я.
Она прижалась к глумцу и принялась отщипывать куски хлеба с прутика.
– Я вот никак не могу понять: почему ты всегда выбираешь обличье старух? – снова заговорил Волоха.
Гостья выпрямилась и задумчиво покусала губу. Потом пожала плечами:
– Наверно, им живется спокойней всего. Им не нужно ни угождать, ни соответствовать. Им прощаются нелюдимость и мерзкий характер. И никаких назойливых мужиков.
– Покажись хоть, – попросил Волоха.
Седовласая улыбнулась краешком губ и провела ладонью перед лицом. Замелькали, сменяясь, облики. Болотная ведьма Ихтор. Бабка в белом платочке из Каменки. Старуха-банщица с подворья терема Кожемяк. Снова болотная ведьма. И наконец – молодая женщина, статная, сероглазая, с длинной пепельно-русой косой.
Волоха ухмыльнулся и тоже повел ладонью. По широким плечам рассыпались длинные чуть волнистые черные волосы. Лукаво заблестели серые с зелеными точками глаза, от которых, точно рябь по воде, разбежались морщинки. Тонкие губы прикоснулись к губам сероглазой, ее пальцы легли на его щеки, и на несколько мгновений время замерло. Когда супруги отстранились друг от друга, мужчина улыбнулся шире:
– Ну здравствуй, Гильтине.
– Здравствуй, Вельнас, – улыбнулась богиня ночи и чувств властителю неявного мира.
– Так все-таки расскажешь, как тебе пришло в голову сделать огненосцем женщину?
– Ну, – Гильтине покрутила прутик, выбирая кусочек
