согревало его всякий раз, когда он видел из дали дымок над своим домиком, чувствовал собирающий волков со всего Леса запах приготовленной дичи.
Алена всегда выходила к нему навстречу; внешность Алены никогда ему не нравилась: даже во время беременности она так и осталась худой, стройной, грудь не обвисла, лицо не округлилось. За год жизни в Лесу, она из злобной, жестокой королевы всея Импереды, превратилась в королеву шести соток – стала серьезнее, взрослее, превратилась в женщину, ревностно защищая от всего на свете свое любимое и еще не родившееся дитя, но иногда губы ее снова складывались в губы той, прежней Алены, а глаза по детски искрились озорством.
– Опять со своими железками пришел, – сказала Алена, обнимая Альфонсо, – сколько можно сюда тащить свои втоматы?
–Эта пулемет, я его час их нефти доставал. Ещё полдня отмывать придется.
–Господи, что ж ты никак не успокоишься то, а? У тебя ребенок скоро будет, а ты все воюешь и воюешь.
Этот разговор проходил во время перемещения из Леса в избушку, умывания Альфонсо в колодце, посадки за стол, накрытия Алёной этого самого стола. Она села напротив своего мужа, подперла подбородок рукой и стала смотреть ему в глаза, улыбаясь улыбкой ребенка, которому обломилась лишняя конфета. Человек, управлявший половиной континента, имевший власть, деньги и кучу раболепных подчинённых, оказался счастлив в простой избушке в глуши Леса.
–Здесь так спокойно, – говорила Алена не раз,– знаешь, что заснешь ночью, и тебя никто во сне не прирежет. Или не казнит на площади во время переворота.
– Ты просто их не знаешь. Они сильны, как боги, но жестоки, как люди и если они попадут на Великий континент, они его уничтожат. – сказал Альфонсо, усердно потребляя утятину с картошкой, – я создам новый орден-Орден Барьера и целью которого будет защита Великого континента.
– И будешь монахом Ордена Барьера? МОБом? – спросила Алена и рассмеялась, да ещё так весело, что Альфонсо жутко обиделся, как тогда, когда по глупости объяснил ей, что значило слово «альфонс» на довоенном, древнем языке, а она потом смеялась целый час. Алена вообще, чего то, часто в последнее время смеялась и загадочно улыбалась, как блаженная. До этого момента создание своего ордена он считал делом сакральным и такое отношение к его творению его оскорбило.
– Кто бы говорил! Назвала страну Импередой. А вторую страну наверное, назвала бы Имперзадой, какой-нибудь.
– Импереда от слова «империя». И нормальное название для страны, -разозлилась Алена и пошла злобно сидеть в углу вышивать, как всегда делала, когда обижалась на Альфонсо, время от времени замирая, когда ее маленький ребенок пинал ее в живот.
А Альфонсо уже думал о своем, забыв и про ссору и про обиду. Орден Барьера и вправду какое то дурацкое название.
– Аленка, как тебе Орден Феникса? Феникс же – крутая птичка? – он вскочил, подброшенный вверх новой идеей, бросив ложку на стол. Ссориться и злиться на Альфонсо было сложно, и бессмысленно: он быстро забывал, что на него обижаются и вел себя так, как будто ничего не случилось. Первое время Алена по десять раз повторяла, почему на него злится, пока не поняла, что это бесполезно и злилась сама с собой без его участия.
– Здорово, – пробухтела она, наклоняясь над затухающей лучиной, – мало люди орденов напридумывали.
Балаково,
23.07.2022
