это еще свет, температура, влажность, горелки спиртовые, куча капризного оборудования. А еще круг вызова, поддерживающий портал в Бездну, потому как без ее влияния эту дрянь просто не сварить. И не забывай об охране, кстати.
– В смысле?
– Заставь группу людей охранять нечто непонятное в подземельях, слухи пойдут. Кто-то что-то ляпнул по пьяни, вот тебе и городская легенда готовая. Нет, чуши, конечно, напридумывают, но это был бы дым. А раз дыма нет, то и наличие огня очень сомнительно.
– А дворец так и так охраняют… Разумно… – мистик устало потер лицо руками, похоже, больше всего ему хотелось отделаться от меня и лечь спать.
– Ага, – кивнула я, – или ту же тюрьму. Да не переживай, не потащила бы я тебя туда, мне просто нужен проводник. Этот гоблин, будь он не ладен.
Порыв ночного прохладного ветра принес с собой запах гари, впрочем, наверное, это от фонаря.
– Салли, слушай, а остальные мистики из твоего храма, они же по всему городу ходят, да? Беспрепятственно и не вызывая подозрений, так?
– Да, – настороженности в его голосе прибавилось, – а почему ты…
– Смотри, мы знаем, что зелье поставляет Сам, знаем, что его достаточно много. Пусть пару дней твои ребята побродят по городу и последят за ним, а? Узнаем точно, где склад.
Мистик долго смотрел на меня, казалось, что-то прикидывая про себя, и наконец, покачал головой.
– Вот только я понятия не имею, кто такой этот Сам. А так да, отличный план.
– Так в чем проблема? – приподняла я бровь. – Он по вечерам в «Шмеле», юродствует со сцены, хоть сейчас могу показать. И к чему этот сарказм?
– Кристина, здесь храм. Дом Богини, а не отдел конторы!
– Салли! Ты сам хотел разобраться с этой ситуацией, попросил помощи, вот я и предлагаю тебе помощь! Но и тебе самому придется кое-что сделать. Так это работает. Отправь пару своих в «Шмеля». Там будет высокий, тощий клоун с лицом, раскрашенным под череп, пусть посмотрят, каким он выйдет после представления. У тебя есть, кстати, кто-нибудь, кто умеет рисовать? Конкретно – лица?
Взгляд против взгляда, кураж против осторожности, неразборчивость против щепетильности. Ну, и кто кого?
– Есть, – сдался мистрэ со вздохом, – но я бы не хотел подвергать опасности своих людей.
– Да и не надо! Слушай – пошли сейчас того, кто может хорошо рисовать в «Шмеля», а потом покажем всем и пару дней последим за этим Самом, а? Маршрут с грузом траммо, места курилен, с кем он дело имеет, а? Такое подспорье будет, когда эти притоны разгонять будут.
И неожиданно Салли согласился. Вероятно, заразившись, наконец, моим тем самым нездоровым энтузиазмом. Хорошо, что он не догадывался, что оптимизм – результат выпитых перед вылазкой зелий. Но чего мистрэ не знал, то и не могло ему повредить.
Могу я поделать что-то с крылатым? Нет. А с притонами этими, глядишь, и смогу. Так к чему терять время?
– Почему только Маахве не разберется с этим?.. – поинтересовалась я у вселенной в целом, когда импровизированные художники-криминалисты были отряжены на задание, а мы с Салли снова сидели на скамье в парке.
– Я не знаю. А почему боги не вмешивались в прошлые случаи эпидемии? Может, это испытание?
А может, им просто наплевать. Боги такие боги.
«А может, – задумчиво проговорил Лусус, – как раз не наплевать? Может, это какие-то отголоски разборок Хэль и Короля Мертвых, а? Тоже, кстати, не без нашего участия эта каша заварилась».
– Хочешь, я избавлю тебя от тяги к табаку? – предложил Салли неожиданно, неодобрительно глядя на догорающую сигариллу в моих пальцах.
– Нет, спасибо. Мне так думается лучше.
– Я могу сделать, чтоб тебе лучше думалось от того, что ты будешь крутить в пальцах монету.
Я покосилась на него и покачала головой.
– Эй, давай без экспериментов на людях! Терпеть не могу, когда кто-то копается в моей голове.
– Да какой ты человек? – усмехнулся он. – Посмотрись в зеркало.
– А тем более на мне, – я замерла и уставилась в пространство перед собой, – эксперименты на людях…
Шестеренки в моих мозгах завертелись с огромной скоростью. Но Салли стал относиться к моим идеям крайне настороженно.
– Я не знаю, что ты сейчас задумала, но мне это уже не нравится.
– Слушай! – возбужденно схватила я его за рукав. – У вас ставят эксперименты на людях?
– Да ты что! – всплеснул руками мистик, невольно вскочив на ноги.
Он потер руками лицо и принялся нервно расхаживать перед скамьей.
– А новое лекарство? Которое уже я смешала? Надо же проверить, что оно работает, так ведь?
– Ты уже дала его гвардейцу.
– Но никто этого не знает, кроме тебя!
– И?
– И! Для эксперимента нужен подопытный!
– Ты меня пугаешь…
– А кто для этого подойдет больше, чем и так приговоренный к смерти убийца?
– Но он же гоблин… – неуверенно проговорил Салли.
Неуверенность, это хорошо. Надо было додавливать парня.
– Слушай. Ты хочешь спасти свой город от этой дряни или нет?
– Хочу, разумеется! Но, знаешь, я как-то не предполагал, что мне придется делать это такими методами!
– Сядь! Чье разрешение в принципе нужно на такой эксперимент? – перешла я к сути вопроса. – Чтоб этого Тэрьена мне отдали?
– Мое, – снова сдался мистик, – и начальника стражи господина Вильдерфора или коменданта тюрьмы.
– А-а-атлична! – обрадовалась я. – Навещу завтра сурового главу стражи.
– Я не думаю… – внезапно он прервался, и на лице его отразилась тревога. – Ты не чувствуешь запах дыма? Или мне чудится?
Я потянула носом воздух, и верно. Снова в воздухе тянуло гарью, даже еще сильнее, чем в первый раз.
– Что-то горит… Только я не понимаю, где…
– Идем, – поднялся побледневший Салли.
Стоило только обогнуть храм, чтобы увидеть зарево пожара в западной части города. Языки пламени облизывали небо, подсвечивая низкие темные тучи, окрашивая их в красный и фиолетовый. На секунду, мне показалось, что я снова вижу кошмар, заменяющий свод в Инферно.
– Боги! – выдохнул мистик. – Скорее туда!
Я побежала за ним, не особо задаваясь вопросом, чем, собственно смогу помочь я, оставшаяся без магии. Ладно, ведерки с водой потаскаем, если что. Или с песком. Или помогу Салли лечить пострадавших. Ха, а не такая уж я и бесполезная!
Хотя была у меня еще одна мысль. Город, в котором орудует демон и пожар, причем, пока что пожар – явно локальный. Однажды я такое видела. Талисман Джазира разгорался по мере приближения к пламени, что наталкивало на вполне понятную мысль о природе возгорания, впрочем, не слишком ярко, а значит – не крылатая Клякса. И то – хлеб.
Горели
