– Ну, не равняй. Здесь с этим строго. Боец должен быть уверен: случись с ним что, княжеская казна его или семью не оставит без поддержки. Ладно, мне пора. Лечись.
Увидим, подумал Артем. Он наслышан, здесь не «кидают» с компенсациями. Но лишь когда сам получит положенное – поверит. Жизнь научила ждать подлости и обмана где угодно. Пусть в Тайной Москве отношения чище, но люди есть люди. Ничто человеческое им не чуждо, в том числе самое скверное.
Он приложил ладони к выжженным глазам и осторожно пустил тоненький поток магической энергии на подпитку целительских заклятий, регенерирующих сожженные глазные яблоки. В России он остался бы слепым на всю жизнь и прозябал на пенсию по инвалидности. Да и в кровники там записывали на раз. Это Артем усвоил по Дагестану. К счастью для него – по чужому опыту.
Интересно, шрамы останутся? Если да – то сразу застарелые, поджившие от магии. Отца ожидает очередной шок. Мало того, что сын пропадал месяцами, сказываясь занятым на какой-то секретной и хорошо оплачиваемой работе, вдобавок ожоги. Можно, конечно, придумать какую-то глупость в духе российских телеканалов, объясняющих теракт взрывом бытового газа, но отец не дурак. Не хотелось тащить домой амулет для промывки памяти старику. Как ни уверяют в его безвредности, часть коры головного мозга артефакт наверняка отключает. Оно надо? Придется задержаться в Тайной Москве на год. Тогда старые шрамы не удивят. К тому же барон ор’Стейн может внести свои коррективы в расклад, и больше ни перед кем оправдываться не нужно. С мертвых какой спрос.
Скверно, когда чувствуешь себя кусочком пазла в чужой мозаике. Размером, цветом и формой похож, а места себе найти не можешь – хотя бы с одного края нестыковка.
После увольнения из внутренних войск Артем случайно просмотрел в компании старый фильм «Рэмбо» с Сильвестром Сталлоне в главной роли и в герое узнал себя. Нет, без иллюзий, не столь красив как киношный супермен и не так беспредельно крут. Тем более что прапорщик ВВ МВД России изувечит артиста Сталлоне за три секунды реального спарринга. Сходство в другом, глубинном. Рэмбо показан как ветеран Вьетнама, не вписавшийся в мирную жизнь после возвращения в Штаты. Потому фильм был строго запрещен в СССР. Наши дембеля из Афгана, глядя на ублюдочность «совковой» жизни, тоже были не прочь схватить пулемет и стрелять в сытые наглые морды, пока не кончится лента.
К сожалению, чувство чужого пазла началось раньше – в войсках МВД. Боевые действия, как их ни называть – зачистка, принуждение к миру, миротворческая операция, ставят все на свои места, обнажая человеческую суть до мозга костей. Во внутренних войсках – очень разные люди. Многих наций, умные и туповатые, злые и спокойные, хитрые и простые как валенок. Москвичей почти нет – косят от армии, устраиваются в менее рисковые части и уж точно не стремятся попасть по контракту. Абсолютное большинство бойцов ВВ в сражении действует правильно, когда не боишься положиться на товарища слева или справа. Никаких недомолвок, что не так – сразу в морду. Обидно, больно, зато без камня за пазухой. А как только бригада оказывалась вне зоны активных действий, выползала обычная говнистая хрень. Кто-то сливал чеченам маршруты движения колонн, фамилии солдат, отличившихся при ликвидации бандгрупп, продавал оружие. Плюс вечные огрехи организации и командования, из-за которых наших погибает больше, чем исламистов.
Артем пробовал относиться к жизни философски. Да, внутренние войска – не идеал, как и остальное в России. Но кто кроме ВВ защитит обывателей от кавказского беспредела? Российская армия десятилетиями готовится к отражению внешних угроз, с гражданами федерации ей воевать как-то не с руки. ФСБ и прочие бесчисленные силовики пытаются предотвратить теракты. Но кто другой может остановить мелкие бандгруппы, скрывающиеся по горам, зеленке, аулам и всегда готовые ударить в спину?
Он сломался, когда в очевидной ситуации на вопрос «какого хрена» получил исчерпывающий ответ: не твое дело, прапорщик, не лезь куда не просят. Нормально, что трое из взвода уехали на дембель вперед ногами, погибнув ни за что? Боевые потери вписались в среднестатистическую норму. Артем впервые нарвался на резкий конфликт с начальством и проиграл. Сдулся, поэтому его выперли по-хорошему. Нашли несуществующую болячку и комиссовали, назначив пенсию, чтобы лишнего не болтал.
На гражданке он без проблем отыскал работу охранника в режиме сутки через двое. Куча свободного времени, да и на дежурстве он не особо нагружен. Пустая голова заполнилась единственным вопросом – как и зачем жить дальше.
Можно просто существовать, перемещаясь между работой, спортзалом и пивом у телевизора, периодически трахаясь без далеко идущих обязательств, которые потом непременно возникнут, превратившись в семью и ребенка. Ну, а там периодические пьянки для мозгового релакса, рыбалка и поковырять машину в гараже. Собственно, огромное количество российских мужиков так и коптят небо, поругивают жизнь, но в глубине души ею довольны.
Худо, что Артем не был интеллектуалом. Он не мог приобщить себя к тайнам древних цивилизаций, увлечься чем-то заумно-компьютерным или проникнуться современным искусством. Он оставался простым и конкретным русским парнем, лишенным настоящего мужского дела и жизненного ориентира.
Логично, что внутренние метания привели его под землю. Он не вступил ни в какое сообщество диггеров. Вылавливал в Интернете описания маршрутов и раз в неделю-две, договорившись с напарником, что тот его прикроет в случае опоздания, нырял в древние подземелья.
Ниже метро гораздо меньше пустот и проходов, чем принято считать. Большая часть их обвалилась от времени. Здесь, потеряв связь с цивилизацией, как его мобильник терял сеть, Артем отдыхал и вроде как медитировал. В кромешной тьме и тишине до него долетали смутные образы, наверху начисто забиваемые фоном современной жизни. Но отличить их и понять он не мог.
Однажды в дождливый летний день, пробравшись к заколоченному входу в подвал старого дома в Замоскворечье, он легко отодрал пару досок, влез в пыльный проем, аккуратно втащил доски на место. Изрядно стертые степени уходили в глубь подвала, откуда может быть ход в нижние горизонты. Но почему-то внимание привлекла покоробленная дверца кладовки. В ней в принципе не может быть ничего интересного – бомжи наверняка не раз устраивали шмон.
Артем толкнул дверку, осветив налобным фонариком открывшуюся нишу, сделал шаг… и ощутил себя мухой в сиропе. Руки и ноги сковали мягкие, но неодолимые путы, – ни вперед, ни назад. Потратив не менее часа, он с огромным напряжением смог добраться до кармана и непослушными пальцами набрал номер на ощупь. Как через вату пробился звук мобильника о срыве набора. Вторая попытка тоже ничего не дала. В помещении внутри Садового кольца на уровне земли отсутствовала сеть GSM. Мистика!
Мимо мелькнула чья-то тень, а беспомощное тело диггера словно всосало в невидимую воронку и выплюнуло на чистую брусчатку. Почему-то Артем оказался не внутри старого здания, а во внутреннем дворике дома высотой всего в два этажа, хлопнувшись под ноги трем крепким парням в городском камуфляже и с «калашами» наперевес.
– Что дома не сиделось, странник? – спросил средний из них.
Артем не без труда поднялся. Оцепенение проходило медленно. Пятнистый собеседник догадался и дружелюбно объяснил:
– Не дрейфь. Заклятие паутины рассеется постепенно. Мера против слишком нервных. Чтобы не бросались на людей, угодив в наш мир. Добро пожаловать в Тайную Москву.
Если бы не полтора часа зависания в невидимом желе, Артем решил бы, что над ним прикалываются.
– Парни, где это я? Что за Тайная Москва?
– Для тебя уже не тайная, раз смог найти вход. Русский, москвич?
– Ну да.
– Пошли, иммигрант. Не тушуйся. Тут все свои.
Непрошеный гость погасил диггерскую налобную лампочку. На той стороне моросил дождь, здесь светило солнце. Встречающие закинули автоматы на плечо, старший протянул ладонь-лопату.
– Игнатий я. Группу учеников набираю, потому ношусь к переходу каждый раз, как новичок застрянет.
– Артем.
– Отлично. Пойдем, почаевничаем, за жизнь потолкуем, – Игнатий двинулся к полукруглой темной двери в противоположной стене, увлекая за собой незваного гостя. – Ты ведь в подземелье лез, стало быть, дома тебя скоро не ждут.
– А чо?
– Да не волнуйся, здесь насильно не держат. Напротив, многие просятся, их не берут.
В служебном помещении, напоминавшем караулку, Игнатий действительно достал чайник и какие-то печености.
– Угощайся. О себе расскажешь?
– А надо? Я простой. Лучше говори, что здесь творится.
– Как обычно. Служба идет, супостаты вредят. Князь думает поднять цену на энергию.
– Нормально. – Артем с удовольствием отхлебнул чаю и куснул пряник. – За добрый прием спасибо. Пойду я.
