— Читай.
— Пункт первый: свобода передвижений.
— Верно, — киваю я. — Это важно. В особенности, для меня. Я устала быть пленницей. И неважно, кто является моим надзирателем: ты или Ксандер!
— Пункт второй: сначала отец, потом слова верности Прайму. — он скашивает бровь в мою сторону. Немой вопрос: «Ты обезумела?!».
— Нет. — уже вслух отвечаю я ему на него. — Именно так и не иначе. Я готова заделаться твоей личной ручной обезьянкой, которая будет поднимать лапки по приказу и также покорно их опускать, но только тогда, когда мои родные мне люди будут рядом со мной.
— Не слишком ли большая наглость? — не глядя, задает вопрос Прайм. Петро уже переминается с ноги на ногу. Мне все равно.
— Нет. Читай дальше!
— Пункт третий: отпустить сразу же как только будет свергнут Ксандер.
— Хоть здесь, вам не нужно пояснять смысл требования?! — устаю я от этой монотонно-нудной игры. Он видел все эти пункты, когда я усердно корябала ручкой по полотну бумаги. И думаю, что не раз.
— Пункт четвертый: не преследовать и не искать, — игнорируя меня, продолжает этот двухметровый верзила. Его нога лежит на крае стола, пока вторая покачивает стул, на котором он сидит, отталкиваясь от пола. — Подчеркнуто и обведено. Это так важно для тебя?!
— Как оказалось, это едва ли не самое важное в моей жизни. Я хочу лишь одного! Прекращения гонки за мной, словно я трофей. Трофей, который бонусом еще и бегает сам от своего охотника.
— Может, тебе было нужно дать выспаться и поесть прежде, чем дать тебе писать свои условия? А, Петро, как ты думаешь? — веселится Прайм. Его территория и его правила. Думаю, что он и половину моих пунктов не воспринимает всерьез. — Будучи голодной, ты становишься злой. А это, как мне говорили девушки, плохо отражается на цвете лица.
— Какой ты заботливый, аж тошно! Дочитывай и только тогда я готова к диалогу.
— А если я велю тебя сбросить в водопад, что пробивает сердцевину этих скал уже много сотен лет? Что ты скажешь на этот счет?
— Бросай, если решил. Так для меня кончится все быстро и малоболезненно.
— А для твоих близких? — не успокаивается он. Я чувствую, что сейчас между нами идет поединок, исход которого покажет: достойный ли я ему противник или слухи, как всегда, все врали.
— Если ты не примешь мои условия и я сдамся, согласившись с тобой, то для них будет все тот же исход.
— Что ж… — с пару минут изучает он меня. По моей коже бегут мурашки, а руки такие ледяные, что хочется окунуть их в огонь. Прайм отворачивается от меня и вновь углубляется в текст. — Пункт пятый: не домогаться! Домогаться?! — кажется, последнее слово его веселит.
— Именно!
— Надежда, ты не та девушка, которую я бы захотел видеть в своей постели. Извини. — пожимает он плечами мне в ответ. — Я предпочитаю страстных, но малоразговорчивых женщин. И тех, кто больше делает, чем думает.
— Словно на рынке яблоки выбирает, — фыркаю я себе под нос, вновь забывая о их чувствительности ушных мембран.
— Яблоки? Никогда, не задумывался над этим. Все может быть. И ты уверена, что не хочешь побыть моим «яблочком»? — издевается он надо мной. Мои кончики ушей отчаянно полыхают от неловкости.
— Уверена.
— Тогда, последний пункт, — легко сдается и не продолжает свой напор Прайм. — шестой: обучить военному искусству?
Сейчас я вижу уже неподдельное удивление на лице мужчины.
— Научи меня!
— Чему же ты хочешь учиться?
— Всему, что ты знаешь! — с жаром отвечаю я ему.
— Учитель из меня хуже, чем из Петро, — решает он предупредить меня.
— Если ты будешь лучше, чем мучитель из Ксандера, то мне этого достаточно. Так как? Согласен на мои условия? — протягиваю я ему руку через стол, что разделяет нас.
— По рукам! — отбивает он мою пятерню. Ладонь горит, но меня это уже мало волнует.
Я довольно прикрываю глаза и отдаюсь сну. Мне слишком много требует сил, чтобы держаться и не сойти с ума.
Кажется, я одержала победу в первом раунде. Остальное может пока подождать.
* * *
Меня заселяют в одну из тех комнат, что дальше всего расположена от водопада и где стены нагреваются от палящего солнца снаружи.
Внутри стены отшлифованы и выровнены. Им придают квадратную форму и я словно оказываюсь в доме отца, где деревянный сруб замазан охровой глиной, взятой из ближайшего карьера. Сейчас моя комнате, по крайней мере, выглядит именно так.
Из мебели в ней лишь кровать, тумба с керосиновой лампой, что сильно коптит, книжный стеллаж и стул с кривоватой спинкой. Именно на него я и вешаю свою куртку, что мне выдал Петро по приказу своего начальника — Прайма. Мои штаны со стертыми коленками и грязными от долгого перехода по лесу с Петро тоже поменяны на новые широкие штаны не моего размера. Я закатываю их в несколько раз и заправляю в ботинки. Майку разрешают оставить свою, иначе я просто утопну в безразмерных футболках хладных.
— Ты хрупкая для хладной, — говорит мне тогда Прайм, щупая руку, пока я отвлекаюсь на секунду. — Я бы никогда не подумал о том, что ты — дочь Графа.
— Ты его знал?
— Графа?
— Да.
— Когда-то… когда мы еще были подопытными крысами в лабораториях людей. А потом… — он осекается и замолкает. Ему неприятно вспоминать об этом. Но я хочу узнать о прошлом своего отца.
— И что же было потом?
— А ты наглая и без тормозов. Это как раз и выдает в тебе кровь хладного. Никогда не оглядываться на желания других, если того требует твоя цель. Да? — я замолкаю и опускаю глаза в пол. — Ничего страшного, это нормально. Не нужно стеснений.
— Моя мать была человеком. Во мне течет и ее кровь, — отчего-то произношу я.
— И она яркая и горячая, — проводит он пальцами по моей пылающей щеке.
— Что? — дергаюсь я, словно получив ожог.
— Ты покраснела. Видимо, это кровь человека такая жаркая, что тебя бросило в жар, и яркая, раз твои щеки покрылись таким румянцем. Это из-за меня? — смотрит он на меня сверху вниз.
— Слишком много самолюбования!
Он остужает меня вмиг, заставляя задуматься о том, что его слова — правда. Он, действительно, действует на меня странно, заставляя забывать о проблемах. Так нельзя!
— Я хочу отдохнуть! — отвожу я взгляд в сторону.
— Отведи ее, — хмыкает Прайм и отходит вновь к своему рабочему столу. Рядом со мной уже стоит Петро.
— Идем, Надежда. Я провожу тебя до твоей комнаты, где ты сможешь поспать.
Я киваю и выхожу из комнаты, больше похожей на огромный грот в скале. Спину так и прожигает взгляд того, кто остается внутри.
— Сколько ему лет? — спрашиваю я у моего «почти-друга» Петро, пока мы добираемся до комнаты. Она в другом конце всего этого лабиринта и на уровень ниже.
— Он старше тебя, — получаю я сухой ответ.
— И все?
— Он знал твоего отца. Ты же слышала, Надежда. Что тебе еще нужно знать?!
— Он похож на Ксандера?
— С чего ты взяла?!
— Такой же как и он: ни перед чем не остановится. Танком пройдет по всем, если того будет требовать ситуация.
— Ты ошибаешься, Надежда. Прайм — лидер, который думает обо всех нас, а не только о себе.
— Ты полностью под его властью, — со вздохом признаю я и захожу в комнату. — Уходи отсюда, Петро. Я хочу побыть одна.
— Завтра тебе рано вставать. Отдыхай.
— А что будет завтра?
— Твоя просьба под номером шесть, — со смешком отвечает мне Петро и исчезает в длинном коридоре, который освещается лишь «керосинками», подвешенными на кривые крюки.
Я сажусь на кровать и понимаю, что она полностью сделана из досок. Прямая, жесткая и неуютная. Наверх брошен тонкий матрац и покрывало накрывает небольшой валик-подушку. Я ложусь на нее и закрываю глаза. Завтра я хочу узнать о мыслях Прайма по поводу Линя и моего отца. Их нужно освободить как можно быстрее.
Незаметно для себя я крепко засыпаю, проваливаясь во сны. Я давно так сладко не спала.
Просыпаюсь я лишь тогда, когда меня трясут за плечо.
Надо мной высится хмурый незнакомый мне хладный с глубоким шрамом через все лицо. Он пересекает его от брови до уголка рта, деля нос на две неравные части. Это слегка искажает симметрию его лица, но не портит окончательно.
— Просыпайся, тебя ждет Прайм.
— Кто ты? — подскакиваю я с кровати, быстро натягиваю ботинки и шнурую их. Куртка уже в руках этого странного хмурого парня.
— Я — помощник Прайма.
— Имя. Как тебя зовут?
Кажется, его застает врасплох мой вопрос. Он застывает на месте и внимательно смотрит на меня. Он принимает решение: стоит ли доверять мне?
— Меня зовут Надежда.
— Логан, — буркает он так тихо, что я едва могу разобрать его ответ. — Идем, нас ждут.
Мы выходим и направляемся на улицу. Только не в ту сторону, откуда привел меня Петро. Мы идем в центр горы, где оказывается огромный проем и внутреннее озеро. Вокруг него занимаются хладные, преодолевая полосу препятствий и занимаясь на тренажерах.
