– Что это было, – первым опомнился Дмитрий, – метательные орудия?
– Требушет? Нет, метательной машиной такую каменюгу не бросить.
– А как они ее тогда запустили?
– Хотел бы я знать…
– Сколько ни оттягивай, – вздохнул Дмитрий, – а придется нам пойти пообщаться с Кощеем. Сильно он, должно быть, зол на нас, понять его можно. Но мы ведь знаем, что он хороший человек; надеюсь, что мы сможем договориться.
– Хорошие люди селения не разоряют, – не согласился Федор, – чудище оно и есть чудище. Меня от одного его вида в дрожь бросает: лысый, бледный, скуластый…
– Мы его крепко обидели, – снова вздохнул Дмитрий, – не он нас предал. Надо попробовать поговорить.
– Я против, – одернул царя Федор. – Кощею верить нельзя.
– Я тоже против, – согласился Егор с воеводой.
– Хотите подождать, пока следующий камень полетит? Этот был специально так брошен, чтобы стену замка не задеть. Приглашение на разговор…
– …от которого нельзя отказаться, – вздохнул Федор, – надо выяснить, как они метают такие скалы.
– Пойду, поговорю, – Дмитрий отложил в сторону копье и снял с пояса ножны. – Если что, будьте готовы к неожиданностям.
Дмитрий шел по мосту с тяжелым сердцем: что сказать Кощею, он толком не мог придумать. «Извини, мы с тобой заключили союз, а потом выманили тебя и пытались убить»… Как-то глупо звучит. И простым «извини» тут не отделаешься, Дмитрий это понимал. И ведь никакой вины за берендеями не было, Кощея они не предавали. На его войско напал Святогор с черниговской ратью. Еще до заключения союза уже с ним. Но все равно выглядит это все со стороны некрасиво.
На середине моста берендейского царя встретил совсем уж странный персонаж. Перед Дмитрием стоял магог в черном одеянии, на котором белел нарисованный череп с трехзубой царской короной. Символ, который с недавних пор взял себе предводитель нечисти.
– Ты богатыйрр? – Магог ткнул когтистым грязным пальцем в грудь подошедшего человека; говорил он так, что разобрать слова было непросто. – Козяивн сказать привести богатыйрр.
– Богатырь, – кивнул Дмитрий, – веди.
– Всегда хотел съесть богатыйр, – проворчал магог на своем языке, – надо будет попросить у козяивна его ногу. Вкусную, питательную ногу. Козяивн любит Шмыгу, козяивн даст Шмыге ногу.
Магог нелепо ковылял впереди на своих кривых лапах.
– Не родился тот магог, что меня сможет съесть, – осадил своего странного провожатого Дмитрий.
– Богатыйрр говорить язык магог? – удивился провожатый.
– Да был бы у вас язык сложный!.. Я в пустыне вашего брата немало перебил.
– Это правильно, – спутник широко улыбнулся, обнажая кривые желтые зубы, – все магоги – козьи лепешки. Кроме меня. Я велик и мудр! Меня ты не убить. Я сам тебя убить и съесть. Если козяивн разрешит.
Дмитрий не стал спорить: они подходили к концу моста, и возле спуска колыхалось целое море из варколаков и упырей. Даже богатырю стало не по себе. Нежить скалилась и пристально глядела на проходящего мимо посланника, но нападать не пыталась. Магог гордо вышагивал впереди, ведя берендея куда-то вглубь позиций. На мгновение Дмитрию стало страшно: если все они сейчас на него бросятся, уверенности в победе нет. Жизнь свою он продаст дорого, но что это для Кощея, у которого мертвых воинов – как песчинок в пустыне?.. Мертвяки все так же молча провожали живого равнодушными взглядами, их смрадное дыхание заставляло морщиться.
Шатер Кощея находился в глубине порядков воинства нечисти. Шатер был такой же черный, с тем же коронованным черепом, как и на одеяниях магога. Дмитрий недолго мешкал перед входом, наконец он собрал волю в кулак и шагнул внутрь.
– Здравствуй, Кощей.
Бывший союзник сидел, развалившись на тахте; с момента их последней встречи предводитель нечисти сумел исхудать еще больше, хотя, казалось бы, куда уж более… Сейчас бледный и лысый человек действительно напоминал скелет.
– Царь Кощей, – поправил он посетителя.
– Сейчас от царей не протолкнуться, – невесело пошутил Дмитрий и без разрешения присел на деревянный стул.
– Это верно, – Кощей не улыбнулся, – вот только царство у нас одно, а царей – двое. Неприятная ситуация.
– Царство наше, твой только замок. Такой был уговор.
– И вы его нарушили.
– Послушай, – не выдержал Дмитрий, – да, я понимаю, выглядит некрасиво, но мы договора не нарушали. Да, Святогор на тебя напал, но мы ничего не знали. А знали бы, были бы против…
– Тсс, – оборвал речь богатыря Кощей, – это все в прошлом. Я в последнее время полюбил нечисть. Мертвяк не предает. Не умеет.
– И Шмыгу, – раздался громкий голос из-за занавески шатра, – козяивн любит Шмыгу!
– Подслушивает, – улыбнулся бледный воевода, – в любой момент готов предать. Потому что живой. Живые предают, подличают, травят. Мертвые – нет.
– Мертвые не умеют дружить, – не согласился Дмитрий, – не умеют любить.
– Как будто со мной живые дружили, – Кощей поднял взгляд на собеседника, – или любили меня… Ладно, тебе не понять, ты красавец, богатырь, царь. Вот только сейчас сила за мной. Так что пойдешь ты, красавец-богатырь, вместе со своей дружбой и любовью, далеко и надолго. Прочь из моего царства.
– Тебе не взять замок, – уверенно ответил Дмитрий, – нечисть не умеет строить осадных машин.
– Ты оставил без внимания мой каменный подарок? – удивился Кощей. – Ну что же, тогда, боюсь, мне придется показать тебе часть своей новой силы.
Кощей поднялся со своего места.
– Пойдем. Сам все увидишь.
Из угла шатра тенью неслышно проскочил давешний магог в черном одеянии и степенно встал за спиной бывшего воеводы.
– Что ты знаешь о том, как работает моя сила?
Кощей и берендейский царь шли вдоль рядов выстроившейся нечисти, которая провожала богатыря ненавидящими взглядами.
– Да то, что ты сам рассказывал: наводишь жезл на мертвяка, может получиться варколак обычный, а может и упырь.
– Верно-верно, – закивал Кощей, – но теперь я научился поднимать более сильных упырей. Я их называю Аз-упыри.
– Что за «Аз» такой?
– Первая буква русского алфавита, – пояснил Кощей, – сейчас сам увидишь.
Собеседники вышли к скале, вокруг которой стояло несколько сотен упырей.
– Давай чтобы без обману, – усмехнулся Кощей, – ты, богатырь, стукни по скале.
– Зачем это?
– Чтобы убедиться, что это настоящая скала, – пояснил воевода мертвого войска, – давай вдарь со всей силушки богатырской.
Дмитрий подошел и врезал кулаком по камню, удар получился настолько сильным, что даже земля вокруг задрожала.
– Да что ты как девица красная бьешь – бей сильно, как богатырь!
В этот раз берендей размахнулся и сильно ударил в скалу кулаком. Земля вокруг пошла дрожью, а от камня откололся кусок, и по поверхности пошли едва заметные трещины.
– Еще или убедился, что скала настоящая?
– Настоящая, дальше-то что?
– Дальше, мой дорогой друг, самое интересное, – широко улыбнулся Кощей, но на его лице улыбка смотрелась скорее как оскал, – теперь в дело вступает мой Аз-упырь. Вот берем любого, например, вот этого, без головы.
Предводитель мертвых вытащил вперед одного из упырей, у которого не было головы.
– Давай теперь ты ударь, – скомандовал воевода своему мертвому слуге.
Безголовый подошел к скале и без замаха ударил, земля заходила ходуном, магог грохнулся наземь, а сам Кощей еле удержался на ногах. Скала же просто разлетелась на куски.
– Видал, а? – Кощей победно улыбался. – Как думаешь, спасут тебя твои стены? Или ты, может быть, думаешь, что я для тебя представление устроил? Так выбери сам скалу. Или лучше принеси свое копье, оно же у тебя из звездного металла!
– Копье и богатырю не согнуть.
– Я верю в своих Аз-упырей, – усмехнулся Кощей, – согнут в бараний рог.
– Скала была настоящая, – неохотно признал Дмитрий.
– Верно, – Кощей пристально посмотрел на поникшего собеседника, – а раз ты сам все понял, повторю еще раз. Пошли вон из моего замка и из моего царства. Если до вечера сами не уйдете, отправлю своих Аз-упырей на приступ. Меня удерживает отнюдь не забота о ваших жалких жизнях, а нежелание портить стены своего замечательного замка.
– Куда же мы…
– Да мне наплевать, – грубо оборвал берендея Кощей, – повторяю еще раз, последний. Пошли прочь из моего царства!
Кощей не стал дожидаться ответа, а, резко развернувшись, шагнул прямо в строй упырей. Нечисть тут же расступилась перед своим предводителем и так же быстро сомкнула ряды за его спиной. Дмитрий задумчиво стоял над расколотой скалой, разглядывая осколки. Никакого трюка не было, в этом он был практически уверен. Из размышлений его вывело ощущение поглаживания по ноге. Обернувшись, берендейский царь увидел, как его ногу мечтательно гладит магог.
