около полудня. Такого с ним ещё не случалось за всю жизнь, но Ева о привычках мужа ничего не знала, потому и не стала будить. Тем более, что он её об этом не просил. Проснулся взъерошенный и изрядно испуганный. Долго не мог прийти в себя, сидел на постели, выпучив глаза, и о чём-то молчал. Затем очнулся, позвал жену, усадил рядом с собой на постель и начал, как на исповеди рассказывать приснившийся сон:
– Только не перебивай! – предупредил Еву и начал свой рассказ:
– Приснилось мне, что проснулся я от какого-то шума. Сел на постели и вижу за столом трёх бесов, один огромный, а двое поменьше. Разговаривают о чём-то. На меня ноль внимания, будто меня и нет вовсе. Сначала почему-то слов не слышал, хотя сидели рядом, но потом глухота прошла.
– Ну, что? – говорит тот, что побольше. – Нежданно-негаданно, а придётся нам съезжать с насиженного места. Но-о-о! Не будем отчаиваться, товарищи! Такова уж судьба всех работников невидимого фронта, и мы, как видите, не исключение. Многим из нас посчастливилось довести дело до конца, и препроводить своих подопечных в последний путь. Уверенной поступью вели мы их по дороге в преисподнюю, но так бывает, увы, не всегда. И на старуху, как говорится, бывает проруха. Вроде всё у тебя распрекрасно, всё у тебя чики-пуки, а тут раз, и провал! Обидно, конечно, но не стоит предаваться унынию. Ни в коем случае! И вот, что я вам скажу – время мы здесь провели не зря, и труды наши не напрасны. Запомните это! Скажу без всякого самолюбования, поэтому есть предложение отметить это дело. Кто за? – спросил старшой и, не дождавшись согласия, приговорил, – единогласно!
– А как же младшие товарищи? – спросил самый маленький из бесов. – Тоже ведь трудились-старались?
– Не доросли! – отрезал старшой. – Нехай потрудятся с наше, попотеют, а потом уж, если заслужат, и пригласим…. может быть. Вы поймите, братва! Нельзя с ними в панибратство играть. Чуть расслабишься, и не заметишь, как он на твоём месте окажется. А место это трудами надо заслужить, потом и кровью наших подопечных. Такого, как у людей, чтобы взятку дал, и на тебе – кум королю, и сват министру, у нас быть не может. Почему многих из них называют балбесами, не думали? Нет? А вы разделите слово-то, и получите – бал бесов. Как только кто-то из них сел в руководящее кресло подобным или каким-то другим неправедным способом, так у нас и праздник, потому что нашими стараниями это случилось. То есть, наш это праздник на самом деле, а им-то, слепым, глухим и неразумным, возомнившим о себе невесть что, и невдомёк. На всю их жизнь! Понимаете? Они-то думают, что сами добились чего-то, а это наша заслуга, потому нам это и праздновать, и точка! – грохнул кулаком по столу старшой и тут же появилась четверть какой-то светлой жидкости.
– Неужели формальдегид? – с восхищением воскликнули младшие.
– Он самый! – удовлетворённый реакцией, криво улыбнулся старшой.
– А не много будет? – засомневался тот, что сидел слева.
– Да мы по стакашке. Больше ни к чему. Остальное для дезинфекции, так сказать, – успокоил старшой. Тут же и стаканы появились. Разлили, выпили и, закрыв глаза, минуту-другую сидели молча. Наслаждались, наверное. Затем старшой встал и говорит:
– Ну, что ж! Приступим к заключительной фазе!
Подошёл ко мне, провёл своим огромным когтем на указательном пальце вокруг моей головы, взялся обеими руками за череп, оторвал от головы и поставил на край стола. Затем вернулся, вытащил мозг и осторожно положил на середину.
– А тебе не больно было? – участливо спросила Ева, прервав рассказ суженного.
– Да, нет! Сон же! Да к тому же в мозгах нервов-то нет. Не больно, в общем. Но я же просил не перебивать! – с укором посмотрел Адам на избранницу.
– Молчу-молчу! – прикрыла в знак покорности рот ладошкой Ева, и Адам продолжил:
– Положил мозг на середину стола, взял четверть, разлил формальдегид вокруг, и стал ждать. Поначалу ничего не происходило.
– Для чего это? – не вытерпел один из помощников старшого.
– Учись, деревня! На будущее пригодится! Они сейчас, как кошки на валерьянку попрут, никуда не денутся!
– Кто?
– Братья наши меньшие! – загоготал старшой.
И действительно. Не успел он замолчать, как появился первый совсем крохотный бесёнок. За ним второй, третий и вдруг, будто прорвало, как горох посыпали. Через какую-то минуту весь стол был заполнен крохотными бесятами, припавшими к разлитому нектару. Подождав, пока трапеза закончится, старшой скомандовал:
– Становись!
Братья меньшие мгновенно повиновались, образовав, обтекающее мозг каре, и преданно уставились на старшого.
– Запомните! – обратился он к помощникам. – Во всём хаосе, который мы создаём, самым важным является учёт и порядок! По порядку рассчитайсь! – гаркнул старшой, и лукаво хмыкнул, – Простите за тавтологию!
Когда последний бесёнок доложил окончательное количество выстроенных собратьев, старшой заволновался и приказал повторить, но результат был тот же. Обеспокоенно схватил мой мозг, приподнял его и хряснул о стол. Ничего не произошло. Старшой снова поднял мозг, с удвоенной силой ударил по столу, и только тогда, будто бы нехотя, оттуда вывалился последний бесёнок, куда больше размером, чем выстроившиеся собратья.
– Вот оно, наше будущее! – с радостным облегчением воскликнул старшой. – Твоя идея вырастить древо незнания добра и зла? – обратился он к виновато склонившему голову бесёнку.
– Моя, – понуро склонив голову, ответил тот.
– Надо, же! – восхитился старшой. – Молодец! Хвалю! А вы… – укорил старшой бесят – Берите пример, остолопы!
Какое-то время помолчал и добавил:
– Предстоит нам братва вынужденная передислокация. Крещение! – развёл руки в сторону старшой. – Ничего не попишешь! Придётся убираться! Но… Уверен, что ненадолго! Мы ещё вернёмся! Обязательно! А ты, – ткнул огромным кривым ногтем в последнего бесёнка, – остаёшься! Через тебя и вернёмся. По-другому и не бывало. Значит и нынче так будет. А сейчас, по новым дислокациям марш, – гаркнул бес, и все бесята вместе с помощниками будто растаяли. Остались только старшой и тот, которого он хвалил.
– Полезай назад! – приказал старый бес, и бесёнок с радостью юркнул в мозг. Старшой с осторожностью взял мой мыслительный аппарат и поставил туда, где он и должен находиться. Затем с такой же осторожностью вернул на место череп, пристукнул волосатой ладонью сверху, и полил оставшимся формальдегидом. Посмотрел на дело рук своих, лукаво усмехнулся, напоследок прошипел: «Мы ещё встретимся!», и исчез, – закончил рассказ Адам и уставился на Еву.
– Страшно, – прошептала супруга.
– Угу, – согласился Адам.
– Может отцу Николаю стоит рассказать? – предложила суженая.
– Зачем? – усомнился Бубликов. – Засмеёт ведь! Да и не его это дело, сны разгадывать.
– А что ж тогда делать? – недоумённо спросила Ева.
– А, ничего! Думаю я, что не зря приснился мне этот сон. Ох, совсем не зря. Бесы-то, они все наши мысли знают. Так? – обратился с вопросом к супруге, но ответил сам:
– Так! Что из этого может следовать? –
