Алая Топь - Саша Урбан

– Встречают, – хмыкнула Олеся. – Давай-ка оставим им гостинчик, чтобы они потом и обратно проводили.

Святослав сонно кивнул и вытащил узел, запрятанный под рубахой. Старуха придирчиво осмотрела его припасы и, отломив кусок хлеба, протянула юноше.

– Подбрось над головой, пусть хватают. И скажи: «Хозяюшки, приглядите за гостем да потом в целости домой отпустите».

– А это обязательно?

– Ежели домой вернуться собираешься и княжество спасти хочешь, – пожала плечами старуха.

Святослав тяжело вздохнул и, покрошив начавшую подсыхать горбушку, вскинул руку над головой. Крошки разлетелись по воздуху. Сквозь сведенные от напряжения челюсти он повторил старухины слова. Олеся только довольно кивнула.

Кукушки тут же закружили над ними рябым облаком, подхватывая кусочки хлеба прежде, чем они упадут в воду. Одна птица даже уселась на борт лодки, но Олеся на нее гневно шикнула.

– Давай-давай, занимайся своими делами, а нам не мешай.

Птица – Свят готов был поклясться – почтенно склонила голову и упорхнула. Только юноша хотел спросить, как такое возможно, как краем глаза уловил движение. Большое косматое пятно, напоминавшее медведя, сорвалось с ветки сосны, но не плюхнулось в воду, а словно отскочило от поверхности и повисло на соседнем дереве. Юноша обернулся, чтобы получше рассмотреть, но стоило ему это сделать, как лес снова замер.

– Что это там? – пробормотал юноша, оборачиваясь к старухе.

– Где? – удивленно вскинула брови Олеся.

– Да вон там.

– Да где? – она приподнялась со скамейки, упорно глядя не в ту сторону. Святослав развернулся, указывая туда, где снова показалось шевеление.

– Да вот же, ну!

Пятно мелькнуло совсем близко, в воду упала сломанная еловая лапа. «Никак рысь», – подумал Святослав. Щенок под ногами принялся скулить и жаться к доскам. Захрустело прямо над головой, в лодку посыпались сухие ветки. Что-то заскрипело, завыло в кронах, и Свята пробрал такой животный ужас, что все тело напряглось в готовности бежать, отбиваться, всеми способами спасать жизнь.

– Ах, это, – расхохоталась Олеся и захлопала в ладоши, крича куда-то вверх. – Батюшка, хватит молодца пугать. К Милораде он путь держит, друга выручать.

Движение в ветвях стихло. Святослав замер, скованный скопившимся в теле напряжением. Все, что было в животе, свернулось в клубок и било под горло рвотными позывами. Во рту пересохло, он не мог вымолвить ни слова, и тут из переплетения ветвей над его головой показалась рука. Волосатая, наполовину скрытая вытертой рубахой, испачканная землей и засохшей грязью. Страх, что Свят давил в себе, пересилил юношу, и он вскрикнул, глядя на раскрытую ладонь.

– Ну что ты верещишь, княжич? – пожурила его старуха. – Знаешь ведь, что нужно сделать. Ну чему только в теремах учат?

– П-позволь, батюшка, пройти. Пригляди за гостем, а потом в целости домой отпусти, – пробормотал Свят, отрывая новый кусок хлеба и вкладывая его в страшную ладонь. Пальцы тут же сжали мякиш, и рука исчезла. Послышалось чавканье, а затем показались две ноги в лаптях, причем правый был на левой ноге, а левый – на правой.

Следом появился сухонький миловидный старичок с густой бородой, достававшей ему до колен и такой пышной, что человек мог целиком скрыться под ней, обернувшись, как в тулуп. Глаза у него были зеленые, улыбчивые.

– А коль вы к Милорадушке, то чего ж напрямую не пошли? – спросил он.

Старуха скрестила руки на груди.

– Можешь напрямую провести – веди. Я парня подготовить пытаюсь, а то они ныне нежные, впечатлительные, – махнула рукой Олеся. – Даже по имени меня назвать не может.

– Ну, дела! А меня назовешь? – хохотнул старик, хлопая себя по колену.

Несмотря на то что дед сел рядом с Олесей на самый край, лодка даже не думала терять равновесия, словно на борту были только Святослав да Влас в собачьем обличии.

Юноша зажмурился и потер глаза в наивной надежде, что стоит ему поднять веки, и странный старик исчезнет. Но не тут-то было. Он все еще сидел с ними, а лапти были надеты все так же неправильно.

– Батюшка Леший? – неуверенно проговорил юноша, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Всякий, кто видал Лешего или хотя бы рядом оказывался, разума лишался.

– Ну, вот же! – всплеснул руками старик. – Знают они все! Чего ты наговариваешь? Ну, будем знакомы, малец. Как тебя звать?

– На перепутье свое имя говорить – пути назад не найти, – отмахнулась старуха, и открытый было рот княжича захлопнулся.

– Все помогаешь? – умиленно проговорил Леший. – Ну ладно. Отведу вас к Милораде.

Он чуть согнул колени, оттолкнулся от дна и взмыл в воздух пружинисто, как блоха. Снова послышался хруст в ветвях, и лодка прибавила ходу, будто кто-то потянул ее на невидимой веревке. Святослав смотрел перед собой, дыша сквозь стиснутые зубы в попытках унять бешено бившееся сердце.

– Не бойся, княжич, – откровенно потешалась над ним старуха. – Самое страшное впереди: тебя ждет знакомство с Милорадой.

– А она такая же, как вы? – спросил Святослав, сам не очень понимая, что имеет в виду.

– Нет, она, скорее, как ты. Человек живой, из плоти и крови, просто среди нашего брата выросла, прямо посреди Алой Топи. Оттого она у нас такая… с причудой. Ты же знаешь историю этого места?

– Там дюжина девушек умерла, чтоб нашествие вражеское не прошло к городу.

– Правда. А когда девушки не своей смертью умирают, они русалками становятся. Вот одна под сердцем дитя носила и попросила нас спасти маленькую от жизни утопицы. Мы ее и призрели. Растили как могли, но характер… – она покачала головой и махнула рукой. – Одно запомни: Милораде только правду говори, а какую бы цену она за свою помощь ни назначила – соглашайся. Понял?

– Понял.

– Не пытайся ей польстить или подкупить. Понял?

– Понял.

– И самое главное, запомни. Не говори ей про то, что за рекой есть. А то ж она рваться к вам станет, а нехорошо это. Нельзя ей.

– А почему нельзя? – спросил Святослав, но, стоило ему моргнуть, старуха исчезла. На носу лодки не было никого, а впереди забелела березовая роща, терявшаяся корнями в алой земле.