разлагающимся, парализованным и попросту умирающим постояльцам, прекрасно его поняла и указала дорогу понятными для него словами.
Внезапно Фаррелла переполнило чувство непомерной теплоты и понимания, и он начал горячо благодарить администратора и обещать вернуть её радушие стократ. Услышав в ответ лишь смех человека, который слышал подобное тысячи раз, Фаррелл разочарованно удалился, почувствовав, как его щёки зарделись от стыда и непонимания.
Смотря куда-то в пустоту, он прошёл мимо входа в метро и, слишком поздно это обнаружив, решил зайти за цветами – магазин, по мнению пошатнувшегося рассудка, был не слишком далеко. Мелкие укусы дождя разъедали кожу Фаррелла, и ветер срывал остатки его волос, позволяя мужчине слиться с толпой. Вскоре единственной деталью его костюма, сохранившей свой прежний цвет, была лишь пурпурная цепь на левом рукаве. Вся остальная одежда приобрела ржавый, грязный оттенок, однако Фаррелл не замечал всего этого: все его мысли были заняты домом, в который он наконец-то мог вернуться, беззаботным смехом и светом аквамариновых глаз, по которым он так сильно скучал.
***
Мягкий перезвон колокольчика, как и много лет назад, встретил Фаррелла в магазине его невесты. Подняв глаза на прилавок, он увидел незнакомого ему мужчину, крепко сжимавшего в объятиях Эмили. Та бесслёзно рыдала, уткнувшись ему в грудь. Лишь через некоторое время Фаррелл узнал в незнакомце старого друга Алана, которого он видел лишь на фотографии.
Не удивляясь ещё одному человеку, вернувшемуся с того света, Фаррелл поздоровался с ними обоими и спросил, есть ли у Эмили живые цветы. Хозяйка магазина, ослеплённая счастьем неожиданной встречи с погибшим любимым, даже не спросила, зачем они были ему нужны. Даррелл предложил пойти с ней на склад и помочь найти цветы, попутно объясняя, что встроенная в него беспроводная «глушилка» должна отключиться через пару дней, и тогда Эмили наконец-то сможет его увидеть.
Через некоторое время после того, как они скрылись за дверью в складское помещение, Фаррелл повернулся и въелся глазами в зеркало, надеясь увидеть молодого человека, которым он когда-то был. Тем не менее, с той стороны на него смотрел только уставший кареглазый мужчина. Лоб его был покрыт морщинами, но в целом он хорошо выглядел в своём сером костюме.
Внезапно в Фаррелле зажглось отчаянное, непонятное волнение. Ощущение расхождения реальности, в котором он находился какое-то время, вновь вернулось на своё законное место, а пелена вынужденной идиотии спала, выпустив наружу острые несостыковки.
Когда из-за двери послышались приближающиеся шаги, по его отражению прошли помехи, и постепенно, как будто восстанавливая повреждённое изображение, по ту сторону появилось другое существо. Фаррелл медленно подошёл к зеркалу, задержав дыхание и не ощущая слёз, которые, как ему казалось, бежали вниз по его щекам.
Горящие тёмно-синим светом мёртвые глаза панически скакали по чертам его лица: более острым и сухим, чем прежде. Часть его щеки была разъедена насквозь, обнажая металлический череп и ровные зубы из полимерной керамики. Фаррелл открыл рот и вгляделся в мерцающую серебром глотку. Клоки светлых волос, всё ещё остававшихся на его голове, легко сходили при слабейшем рывке. Он боязливо коснулся своего отражения подушечками пальцев, мелкие раны на которых блестели металлическим блеском.
Когда рассудок насильно вернул на зеркало старый облик Фаррелла, поток его мыслей оборвался, а сознание вскричало от боли. Никакие мысли не могли помочь ему принять то, что он только что увидел, однако теперь он понимал, в чём было дело. Даррелл с Эмили вернулись из складского помещения: она несла в руках букет пышных белых цветов. Фаррелл осторожно втянул носом воздух, не понимая, был ли этот запах реален или же синтезирован из его воспоминаний. В его разуме, постепенно закипая и превращаясь в ярость, кричала паника.
– Даррелл, ты упомянул глушилку, которая в тебя встроена, – обратился Фаррелл спокойным, ровным голосом к воскрешённому, – Ты, случаем, не знаешь, действует ли она на нейронные чипы? – спросил он, мягкой поступью подбираясь всё ближе и ближе. Даррелл невольно отпрянул, неспособный вынести мёртвого взгляда синих глаз.
– Как мне сказал Алан, она действует вообще на всё. Через пару дней она вроде бы должна отключиться, – медленно ответил воскрешённый и вопросительно посмотрел сначала на временно ослепшую Эмили, потом на Фаррелла.
Голубоглазый мертвец утвердительно кивнул: теперь он понимал, что Эмили также видела то «изображение», которое было установлено в его разум.
– Прости, Эмили, но мне придётся отказаться от этих лилий. Зря только тебя побеспокоил, – проговорил Фаррелл дрожащим, надрывающимся голосом.
– Что такое, Фаррелл? Что-то не так? – спросила она, оторвавшись от своего возлюбленного.
– Ничего. Всё в порядке, Эмили. Всё хорошо, – ответил он и повернулся к двери, сглатывая горечь. Перед тем, как Фаррелл открыл дверь, его настиг оклик.
– Тебе не помочь? – спросил Даррелл, провожая незнакомца обеспокоенным взглядом.
– Нет, спасибо. Я должен сделать это сам, – ответил Фаррелл и усмехнулся, – Объяснишь это всё Эмили, ладно? – попросил он, проклиная свои сухие глаза, и пропал в усилившемся дожде.
***
– Добрый день, мистер Ордан! Подождите, пожалуйста, сейчас я выдам Ваш…
– Нет. Пропусти меня, я ненадолго, – грубо перебил охранника Фаррелл и положил руки на стойку. Тот растерялся, не зная, как поступить.
– Простите, мистер Ордан, но наши порядки…
– Я иду к Алану. Он поймёт, и никто тебя не уволит. А теперь пропусти меня, – прорычал Фаррелл и нетерпеливо постучал по стеклянной стойке. Охранник испуганно посмотрел на разъярённого начальника и, вспомнив видео недельной давности, нажал на кнопку открытия двери. Фаррелл натянул на лицо улыбку, всё ещё продолжая сжигать мужчину взглядом, и поблагодарил его.
Когда Фаррелл только зашёл в главный зал Question’а, кто-то горой встал на его пути.
– Фаррелл, остынь, прежде чем идти к нему. Ни тебе, ни нам не нужно никаких проблем, – опасливо проговорил начальник охраны, выставив руки: он не знал, на что был способен коллега, и в то же время не был готов применить силу. Фаррелл лишь отмахнулся от них и попытался обойти Макса.
– Фаррелл, тебе нельзя идти к нему в таком состоянии. Ты сам не знаешь, чем это может обернуться, – повысил Макс голос и попытался поймать Фаррелла за руку. Тот рванул её к себе, оставив в хватке друга кусок синтетической кожи. Болезненно осмотрев изображение неповреждённой руки, Фаррелл кивнул на оторванную ткань.
– Сколько это длится, Макс? Сколько лет вы меня обманывали? – яростно прошипел Фаррелл и сделал шаг к Максу. Тот нервно сглотнул слюну.
– Я не знаю точно, Фаррелл. Я не знаю, когда это началось, – испуганно ответил тот, пытаясь представить, как на самом деле выглядел сейчас глава исследовательского отдела.
– Вот и не стой у меня на
