— Не командуй. — Найк с карабином, щурясь, оглядел пленников и остановился как раз перед Мэри. — Чем это пахнет, сестренка? — Он спрашивал не об ароматических часах: из сумки несло амниосиропом с примесью Самсона.
— Я ничего не чувствую, — ответила Мэри.
Найки снова загоготали и переключились на Кобурна.
— Где башка, Мэтт?
— Я уже сказал где. Я зарегистрировал смерть и отправил ее в морг. Проверьте журнал контроллера, спросите Консьержа. — Медтехник поднял глаза. — Консьерж, отзовись, ты мне нужен!
Найки укатывались со смеху. Один, подняв козырек, отер слезы, подозвал тележку, открыл вторую корзину — пустую, если не считать скошенной травы.
— Стань сюда, — приказал он Кобурну.
Медтехник прилип к скамейке. Найк схватил его за руку, подтащил к тележке.
— Говори, где она, не то поедешь кататься в корзинке.
— Вон там! — Кобурн, вращая глазами, показал на сумку-контейнер.
Найки издали стон.
— Что ж ты так сразу раскололся? — посетовал допросчик. — Что ты после этого за мужик?
— Сам виноват, — сказал другой найк. — Первой надо было взять лину. Она б нипочем не сказала.
— Я думал оставить лин напоследок. Их три — доходит, о чем я?
— Время-то поджимает, умник. Давай в темпе.
— Лады, браток. Кинь мне ножик. Садовник подал ему секатор.
— Смотри, это не так легко, как тебе кажется. Надо размахнуться как следует.
— Не учи ученого. — Найк пару раз ударил по скамье рядом с Хэтти. Посыпались искры, на камне остались глубокие борозды. — Стой прямо, сопля, — приказал он Кобурну.
Медтехник тихо осел на землю.
— Стоять, я сказал. — Найк рывком вернул его на ноги. — А, бля! — К запястью найка прилипли пять наркотических капсул. Он попытался содрать их и упал без сознания, а Кобурн выхватил у него секатор.
— Бегите! — крикнула Хэтти евангелинам, пытаясь вытащить из кобуры упавшего найка парализующий жезл.
Мэри схватила сумку и вместе с сестрами помчалась к сиреневой изгороди. Кобурн свирепо рубил двух оставшихся найков секатором, но их броня отражала удары. Миг спустя медтехник, разрезанный лазером пополам, упал среди роз, а найк выстрелил ему дротиками в оба глаза и в череп, уничтожая серое вещество.
Синди, первая продравшись сквозь кусты, помогла Мэри. Алекс застряла и велела им уходить без нее, но они не послушались и стали ее вытаскивать. Один найк занялся своим сраженным товарищем, другой рубанул секатором Хэтти.
— Я сдам назад и кругом обойду, — крикнула Алекс, — а вы… — С изгороди вокруг нее градом посыпались листья. Мэри и Синди припали к земле. Алекс, прикрывая их своим телом от дротиков, погибала у них на глазах. Мэри зацепило, сумку тоже, но обе евангелины уже мчались по тропке в лес. Тропинка, виляя между коттеджами, вела непонятно куда. Синди увлекла
Мэри вбок, в гущу кленов и вязов. Мэри окончательно заблудилась, но Синди, кажется, знала, куда бежать. В конце концов им не хватило дыхания, и они упали в густой подлесок.
Дротик пробил Мэри руку насквозь, не задев кость. Рукав набух кровью, но Мэри боялась только за сумку. Выходного отверстия в контейнере не было, из входного сочился сироп. Одна из перчаток Синди тоже успела протечь.
— На, — Синди отдала пузырь Мэри, — положи ее в сумку, а другую за пазуху спрячь. Ограда вон там — недалеко, с четверть клика. Как дойдешь, поверни направо.
— А ты?
Синди выковырнула из земли большой камень.
— Я за тобой.
— С ума сошла!
— Как и ты, Мэри Скарленд. Когда выберешься, присылай сюда травматички. — Синди поцеловала сестру, взяла камень и повернула назад.
Инвалидное кресло медлило в двадцати метрах от пресс-ворот.
— Как насчет расстояния? — спросил Самсон. — Скорость наберем? Я не желаю умирать от перелома лодыжки.
— Я отстегну твои ремни, — сказал Хьюберт-пояс, — и ты полетишь головой вперед.
— Заметано. Ты у меня молодец.
— Спасибо. Ну что, готов?
— Скажи им, что я делаю это ради Эллен Генри Старк.
— Медиа на связи.
— Я ей нужен, и я иду.
Микротурбины взревели, кресло завибрировало.
— Готов? — повторил Хьюберт-пояс.
— А Китти ушла уже?
Дотащившись до высокой стены-ограды с протекающей сумкой, Мэри совсем выбилась из сил. На грани обморока, дыша ртом, она прислонилась к большому дубу. Поврежденный бок сумки промок от сиропа и крови. Мэри открыла ее, боясь, как бы их жертвы не оказались напрасными.
Над сиропом выступала макушка черепа с дырками от трубок и проводов, с лоскутьями кожи.
Мэри окунула руки в сироп, нашла эмбрион. Сердце, кажется, билось, но точно она не могла сказать. Череп смотрел на нее лишенными век глазами.
Она попыталась развязать последнюю перчатку с сиропом, но узел не поддавался. Не найдя в карманах ничего острого, Мэри пустила в ход зубы. Жужжание над ухом заставило ее поднять голову. Рядом висела синяя пчела — клиническая, должно быть.
Пчела опустилась на перчатку, взлетела, и в фольге осталась дырка размером с палец. Мэри стала лить сироп в сумку, краем глаза следя за пчелой. Та вела себя достаточно мирно, но не дала Мэри встать, открыв рамочку с символом «оставайтесь на месте». В ту же секунду Мэри услышала, что кто-то идет через подлесок, ломая ветки. Затаив дыхание, она приникла к стволу. Способны ли визоры найков пронизать толстый дуб?
Шаги приближались, бежать было некуда. Мэри вдруг увидела перед собой зеркало, и собственное грязное лицо испугало ее. Нет, это не зеркало, поняла она тут же. Это ее голографический двойник, в запятнанной кровью одежде и с сумкой. Двойник служил отметкой «ты здесь» на большой карте клиники. Пульсирующая стрелка указывала дорогу к Южным воротам. Они были ближе, чем думала Мэри. Двойник поднялся и побежал в противоположную от них сторону.
Кто-то удивленно крякнул за дубом, совсем рядом. Засвистели дротики. Промахнувшись, найк выругался, но за жертвой гнаться не стал. Мэри слышала, как он говорит по рации.
— Повтори еще раз. Нет, бежит на восток, к А-три-шесть. — Это, судя по тону, не слишком беспокоило найка. Раздался металлический щелчок — он подзаряжал карабин. — Как там Регги? Еще раз. Нет, разверни колпак и прибери там. Это приказ. — Голос постепенно удалялся, следуя за созданным пчелой имитом.
Дождавшись, когда он уйдет, Мэри обмяла сумку вокруг головы Эллен, взяла ее под мышку и поспешила к Южным воротам. Не замедляя шага, она дошла до закрытых наглухо пресс-ворот. За ними маячили две фигуры.
— Рейли! Это я, Мэри.
— Что с тобой? Ты ранена? — послышалось из динамика над ее головой.
Мэри оглядела себя, потрогала окровавленный рукав.
— Нет, но там убивают моих сестер. Открой, пожалуйста.
— Не могу, Мэри. Оранжевая тревога, все заперто. Я пришлю тебе травматичку. Стой там.
Откуда-то, точно издали, донесся голос другого расса. Он кричал на Рейли, требуя, чтобы тот опустил ворота.
— Рейли, — сказала Мэри, — мне травматичка не нужна, отправь помощь к коттеджу Полевой Шпат. Там трое убитых — нет, четверо. И еще одна там, в лесу. — Она показала туда, где рассталась с Синди. — Я очень тебя прошу нарушить правила хоть раз в жизни. Открой мне.
Рейли, угрожая Фреду дубинкой, ответил:
— Ты же знаешь, Мэри, я на все для тебя готов. Но ты просишь невозможного. При оранжевом режиме мне запрещено открывать ворота.
— Хотя бы это возьми. — Мэри протянула-к воротам сумку. Рейли ткнул дубинкой подскочившего к нему Фреда.
— В последний раз говорю, Планк: покиньте отсек немедленно.
Целый залп дротиков пролетел над головой Мэри, рикошетируя от ворот. Она, пригнувшись, перебежала площадь и опять углубилась в лес. Это отвлекло Рейли, и Фред выхватил у него дубинку. Человек в форме садовника постоял у ворот, глядя, как они борются, и устремился за Мэри.
Фред перехватил Рейли горло дубинкой, вжал его в горячий прессованный воздух.
— Открывай!
Миви, проходя с доктором и медбайтором мимо кресла, увидел в люльке изможденного пассажира.
— Как вы думаете, что с ним?
— Я посмотреть, — сказала доктор, но тут кресло просигналило и понеслось с устрашающей скоростью прямо на пресс-ворота.
На таран пошел, мелькнуло в голове остолбеневшего Миви. Раздумывать было некогда. [Стрела, — вслух скомандовал он на старкесе, — убери ворота немедленно!]
Ворота растаяли, как по волшебству. Кресло, проскочив их, резко затормозило, охранники шарахнулись в стороны. Перед массивным транспортным заграждением кресло остановилось, но его пассажир продолжал движение.
Самсон прошел весь путь до конца, в самом что ни на есть замедленном темпе. То самоубийство на Прыжке Мосби засняли правильно. Он взмыл над люлькой и полетел. Стена заграждения казалась очень далекой, и было время рассмотреть все как следует.
