ли все счастливые семьи «счастливы одинаково», а все несчастные – несчастливы «по-разному», и, казалось бы, непререкаемая истина начинает вызывать сомнения…
Пожалуй, еще большую известность имеют слова Горького, повторившего характеристику Ленина, данную одним из рабочих: «прост, как правда»… А существует ли «простая» правда? Даже «дважды два – четыре» становится простым лишь после ликвидации неграмотности…
Некогда апостолы христианства полагали, что темной и неразвитой массе рабов вполне достаточно дать несколько элементарных идей, что вообще любые проблемы, стоящие перед человечеством, можно решить с помощью простых истин и заповедей. Но христианское «не убий» или «не укради» оказалось слабой преградой для тех, кто столетиями грабил и убивал людей. И в XX веке находилось немало охотников решать любые глобальные и сложнейшие проблемы, стоящие перед населением земного шара, с помощью «простых» идей… Ленин иронизировал над такого рода любителями прописных истин.
«…Мало убеждения в том, – писал он, – что лошади кушают овес, для выбора подходящей лошади и уменья на ней ездить» [Л: 16, 15].
Когда-то для таких наук, как физика, математика, было установлено понятие «точные науки», хотя уже Энгельс отмечал известную его относительность. Но это никогда не означало, что науки общественные имеют право быть неточными. Ленин не раз указывал, что именно в этих науках, где «судьбы людские» являются самим предметом науки, упрощение, однозначность решения всегда рискуют обернуться примитивизацией и вульгаризацией.
2 марта 1913 года «Правда» опубликовала его статью «Крупное помещичье и мелкое крестьянское землевладение в России». Тема ее ясна из заголовка. Но как охарактеризовать в небольшой газетной статье эту основу основ аграрных отношений в деревне, как сделать статью доступной для каждого рабочего и крестьянина?
Ленин рисует большой белый четырехугольник. Это – владение крупного помещика. Вокруг четырехугольника он рисует маленькие квадратики – это мелкие крестьянские участки. Всего квадратиков 324, а площадь четырехугольника равна 320 квадратам. Вот то соотношение, которое существует между площадями помещичьего и крестьянского землевладения в европейской России. И Ленин пишет:
«В среднем приходится, значит, на одного крупнейшего помещика около 330 беднейших крестьянских семей, причем у каждой крестьянской семьи земли около 7 (семи) десятин, а у каждого крупнейшего помещика – около 2300 (двух тысяч трехсот) десятин» [Л: 23, 11].
И все. В статье всего лишь два десятка строк, но экономическая и политическая сущность аграрного вопроса изложена. К этому Ленин привел своего читателя с максимумом наглядности и убедительности.
Но что стояло за ленинскими квадратиками? На протяжении ряда лет, работая над «Развитием капитализма в России», «Аграрной программой социал-демократии в первой русской революции 1905 – 1907 годов» и другими исследованиями, Ленин из сотен книг, статей, статистических сборников и обзоров, содержащих богатейший фактический материал, отбирает работы наиболее полные, наиболее объективные и добросовестные. Данные, имеющиеся в этих работах, он еще и еще раз скрупулезно проверяет, уточняет, классифицирует и перегруппировывает, освобождая саму статистику от предвзятых схем и заданных выводов, и, наконец, заново пересчитывает. Лишь после этого приступает он к анализу, который и дает наиболее полную картину действительного положения в России и общественно-экономических отношений в русской деревне со всеми политическими и философскими аспектами затронутых проблем. Вот что стояло за маленькой ленинской статьей! Ленин не раскрывал в статье свою научную лабораторию, весь исследованный им гигантский материал, который и определил параметры квадратов. Он дал минимум представлений и выводов. Но этот минимум представлений опирался на максимум знаний.
Перелистаем ленинские труды, определившие стратегию и тактику нашей партии, исторические судьбы марксизма. Эти фундаментальные произведения сделали бы честь любому прославленному мыслителю человечества. Теоретические ленинские работы были рассчитаны на подготовленного читателя – не в смысле образовательного ценза, но на читателя, знающего, интересующегося, изучающего эти проблемы. Для такого читателя и размышления Ленина о солипсизме Маха и Авенариуса, и выводы по теории дифференциальной ренты, и анализ тенденций развития государственномонополистического капитализма или исторических уроков Парижской коммуны – все звучало удивительно точно, глубоко обоснованно и потому просто. И только изучение всей суммы ленинских произведений может создать ясное представление о Ленине – мыслителе и теоретике.
Авторитет Ленина среди миллионов и миллионов людей сегодня настолько велик, что его именем иногда пытаются прикрыться те, кто не имеет и не должен иметь никакого отношения ни к Ленину, ни к ленинизму. Сегодня ссылки на Ленина мы находим даже в статьях откровенных оппортунистов и антикоммунистов, призывающих пересмотреть «обветшавшие догмы марксизма». Из всего гигантского ленинского наследия они пытаются вырвать какие-то фразы или цитаты для того, чтобы использовать их в своих спекулятивных целях.
Леонид Лиходеев как-то хорошо написал о таких людях:
«Это они для подтверждения своих ничтожных взглядов призывают на помощь классиков и заставляют их поддерживать то, что им даже в голову не приходило. Этим людям нужны не книги, им нужны цитаты. Они выколупливают кирпичи из великих строений духа и швыряют их на головы своим оппонентам» [29].
Ленинские работы основывались на диалектическом единстве фактора исторического, который нельзя отнести к другому времени, не исказив его смысл, и фактора истинного в применении к любому времени. Выдергивание же цитат без вдумчивого анализа этих особенностей ленинского диалектического мышления может привести к самым печальным результатам.
В попытках цепляться за «старые слова» Ленин видел лишь проявление тупого догматизма. Когда реакция, наступившая после поражения революции 1905 – 1907 годов, стала вновь сменяться революционным подъемом, Ленин сразу же указал на необходимость приспособления форм партийного «подполья» к новым условиям борьбы. В ответ на возражения он писал:
«Комики! Гонятся за словом, не вдумываясь, как дьявольски сложна и хитра жизнь, дающая совсем новые формы, лишь частью „уцепленные“ нами.
Люди большей частью (99% из буржуазии, 98% из ликвидаторов, около 60 – 70% из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова. Заучили слово: „подполье“. Твердо. Повторить могут. Наизусть знают.
А как надо изменить его формы в новой обстановке, как для этого заново учиться и думать надо, этого мы не понимаем» [Л: 48, 242 – 243].
В свое время В. Либкнехт сформулировал один из законов политической борьбы: «Если обстоятельства меняются в двадцать четыре часа, то и тактика меняется в двадцать четыре часа». Политическая деятельность Ленина проходила именно в такую эпоху, когда реальная обстановка и расстановка сил на политической арене изменялись непрерывно, когда эти изменения и сама логика борьбы превращали те или иные идеи и лозунги, те или иные формы и методы работы, абсолютно правильные вчера, в свою полную противоположность сегодня. И Ленин
