меня не было ни малейшего желания казнить Рюрика. Но сама суть его преступления исключала какое-либо иное наказание. Так гласило жесткое законодательство, которое мы оба помогали создавать в первые дни существования Солнечного Дола. Само наше выживание, сама возможность скрываться от волков зиждились на простом и обязательном для всех постулате: никто не может покинуть систему.
Чтобы это гарантировать, я уничтожил «Салмакиду». Мы забрали с корабля все, что могло пригодиться, а потом отправили его на автопилоте в сторону Михаила – конечно, точно рассчитав момент столкновения, чтобы взрывы двух сочленительских приводов выглядели как выбросы фонового излучения. Этот жертвенный акт был хорошо известен, и память корабля чтили; в числе прочего «Салмакида» присутствовала на стенной росписи, которой Викторина и ее соученики (а также их предшественники) покрыли школьную стену. Принцип был незамысловат и доходчив. Желание улететь может стать неодолимым после нескольких тяжелейших десятилетий, а волки могут не появляться год за годом, порождая у нас предательскую мысль, будто они ушли навсегда. А значит, лучший способ избежать катастрофы – ликвидация транспортного средства. Мы преднамеренно оставили себе лишь возможность путешествовать внутри системы, причем исключительно в экстренных случаях.
Но лет пять назад начал распространяться слух.
Как и любая наглая ложь, он был весьма коварен и трудноопровержим. Говорили, что на самом деле «Салмакиду» никто не уничтожал, и что она все еще на ходу, и что ее держат где-то неподалеку от Солнечного Дола для бегства правящей элиты в случае появления волков или какой-либо иной катастрофы. А большинство из пяти тысяч будут брошены на произвол судьбы, поскольку корабль способен взять на борт лишь немногих счастливчиков.
Когда впервые поползли эти слухи, Рюрик от них попросту отмахивался. Позже стал относиться к ним с осторожным скептицизмом, не веря, но и не полностью отвергая. Наконец задумался о том, как использовать их в своих собственных политических целях. У нас возникли серьезные разногласия при планировании действий на случай контроля за рождаемостью, продовольственного нормирования и тому подобного, и Рюрик начал агитировать за смену руководства. Вряд ли поначалу он воспринимал ложь всерьез. Для него это был лишь удобный рычаг, чтобы создать некоторый раскол в обществе и набрать сторонников. Но, полагаю, со временем он начал в нее верить, хотя сам участвовал в операции по уничтожению корабля.
Рюрик и его команда мятежников добрались лишь до ангара для шаттлов, но, попытавшись покинуть Солнечный Дол без прямого распоряжения Святилища, он навлек на себя самое суровое наказание по нашим законам.
Помиловать его было не в моих силах, но я сделал все возможное, чтобы спасти его сообщников, включая Орву Тэйн, которая, несомненно, знала о планах мужа. По справедливости, ей бы сейчас сидеть за решеткой в скромной тюрьме Святилища. Но от этого не было бы никакой пользы. Орва хорошо работала, многие ее уважали, так что я воспользовался всем моим авторитетом, чтобы избавить ее от ответственности за участие в мятеже.
«Ты либо слишком мудр, – доверительно сказал Морган Валуа, когда я изложил свой план защиты сообщников Рюрика, – либо чрезвычайно легковерен. Надеюсь, у нас есть лет тридцать – сорок, чтобы выяснить, что из этого правда».
«Если нам посчастливится столько прожить, – тихо ответил я, опасаясь чужих ушей, – я с готовностью приму любой приговор».
Сейчас Валуа наблюдал за мной, стоя у самых кулис. Судя по его мрачному взгляду, он считал, что от моего выступления пользы будет немного. Не следует, полагал он, публично объявлять о нашей гостье, пока мы не разберемся, что она из себя представляет и как с ней связаны сейсмические пертурбации. Но уже пошли слухи, и я слишком хорошо знал, сколько может быть вреда, если дать им волю.
– Друзья, – начал я, с улыбкой глядя на собравшихся и пытаясь придать голосу уверенности, – у меня есть новости, преимущественно хорошие. Как вам всем известно, некоторое время назад я отправился на перехват корабля, который угрожал выдать Солнечный Дол волкам. Пусть этот корабль и не пытался вступить в контакт с нашей общиной, его поведение вызывало тревогу. Его было необходимо уничтожить, даже если это подразумевало гибель многих невинных душ. – Я придал тону надлежащую серьезность. – Однако это вовсе не означает, что исполнение долга доставило бы мне радость. К тому же наше вмешательство было закономерно сопряжено с огромным риском. Но этот риск мы осознавали всегда. Мы решили, что готовы пойти на него ради Солнечного Дола, ради пяти тысяч его обитателей, к кому я сейчас обращаюсь. Итак, пришелец был успешно перехвачен и уничтожен.
Я вглядывался в лица, пытаясь понять, как люди отнеслись к тому, о чем я умолчал: что пришелец был уничтожен скорее вопреки моему вмешательству, а не благодаря ему. Если у кого-то и имелись сомнения, их тщательно скрывали.
– Это не столь приятная новость, – продолжал я. – Погибли люди, и мы скорбим по ним. Но эта трагедия подарила нам еще одну жизнь.
Послышался ропот, в котором смешались в равной мере удивление, любопытство, скептицизм и негодование.
– В живых остался один из пассажиров, – сказал я. – Мы полагаем, что это женщина, вероятно, с Приюта. Возможно, мы знаем ее имя, но лучше подождем, когда она сама сможет нам представиться. Похоже, она хорошо себя чувствует, судя по обследованию, которое нам удалось провести. Наша гостья еще в анабиозе, но вряд ли пройдет очень много часов, прежде чем она сможет общаться. – Я натянуто улыбнулся. – Потом придется выполнить самую трудную задачу – объяснить ей, что случилось. Полагаю, для нее это станет шоком и ей потребуется помощь, чтобы все осознать. Возможно, сперва мы ей не понравимся. Но, думаю, со временем, благодаря нашему терпению и участию, она свыкнется с произошедшим и будет рада, что выжила. А мы, в свою очередь, будем рады принять ее в наше общество.
– Еще один рот, который придется кормить, – выкрикнул Сайлус Маурус, один из моих самых смелых и шумных критиков.
Он сидел в первом ряду, по-жабьи расплывшись в кресле и воинственно скрестив на груди руки.
– Да, – с энтузиазмом ответил я. – Еще один рот, который придется кормить. Еще пара легких, которая добавит нагрузки нашей системе жизнеобеспечения. Еще живая душа, нуждающаяся в крове и тепле. Мне нужно объяснять, что она принесла с собой? Возможности. Разум, полный новых идей. Новые истории, новые уроки. Новые песни, новые шутки. Ей достаточно привнести сюда хоть что-нибудь новое, сущую мелочь, чтобы жизнь в Солнечном Доле изменилась радикально. Это может быть неизвестный нам способ выращивания шпината, или приготовления баранины, или удаления гнилого зуба, или сшивания овечьих шкур.
– А
