успокоиться.
«Посевные работы в этом году начались в соответствии с планом. Ожидается, что ООН примет резолюцию по Сирии в эту среду… Парижская критика встретила ликованием открывшиеся вчера гастроли Большого театра в Гранд Опера… Лидер Нации отправился с визитом в Китай. Мэр Благовещенска Шен Жи Пен встречал его в аэропорту лично… Правительство увеличило прожиточный минимум ещё на пятьдесят миллионов рублей…».
Что за бред? «Камеди-радио»?
Я выключил приёмник и отправил сообщение Вере: «Как приземлишься – напиши».
В окно постучали. Я опустил стекло. Из темноты глянул хмурый тип в накинутом на голову капюшоне.
– Ищешь чего, юзернейм? Есть отличный ксайкс.
– Что? – не понял я.
– Есть порох и таблы. Или тебе кошечку? Подвезёшь подружку?
– Что? Куда?
– Да ей по прямой пару километров. Она покажет.
Из кустов показалась девчонка с короткой стрижкой в чёрных чулках и шортах. Она открыла дверь и села на переднее сиденье. Запахло ароматными духами. Я тронулся и поехал вперёд по набережной.
– Так тебе куда?
– А ты любишь раритетные тачки, – огляделась она. – Где ты взял такое старьё? Это же двадцатых годов выпуск, да? – щебетала она. – Так что ты хочешь? Ты парень, я вижу хороший, тебе сделаю «классику» за 30 кислых.
– Классику? Ты что машину продаёшь? Что за цены безумные? Каких кислых?
– Кислых лимонов. 30 миллионов – ты что цен не знаешь? Хочешь, поедем ко мне? Можешь меня отшлёпать. Добавишь ещё десятку кислых за такую вечеринку и всё будет в ажуре!
До меня стало доходить. Девчушка торчит с плохими ребятами на улице, а ей нужно в клинику. Крыша явно протекла. Я остановился и, нагнувшись над коленями в чулочках, открыл дверь:
– Извини, произошла ошибка. Я всё не так понял видимо.
Она фыркнула и вышла на тротуар.
И только я отъехал, как сзади раздался звук полицейской сирены, и замигали красно-синие огни. Раздался громогласный мегафонный окрик: «Прижмитесь к правому краю и выйдите из машины!».
Я остановился. Патруль притормозил сразу за мной. Я подождал, но никто из машины не вышел. Я вышел и подошёл к ним поближе, пытаясь разглядеть водителя, но переднее сиденье было пусто. Справа поднялась вверх задняя дверь.
– Приготовьте документы и сядьте в машину, – потребовал мегафонный голос.
Я обошёл машину и сел, дверь опустилась.
Надо же! Беспилотный полицейский кар! Я о таком, кажется, что-то слышал… Но, что их уже внедряют… Фантастика! Экспериментальная модель! Вот это да!
Надо мной опустилась панель, блеснули два электронных окуляра. Луч просканировал зрачки.
– Вы принимали ксайкс или другие запрещённые препараты в течении последних суток? – строго спросил голос.
Я помотал головой.
– Добровольное признание смягчает наказание согласно части первой статьи ЖУОЗ-КВА12, – предупредил голос. – Положите руку на подлокотник.
Слева между сиденьями опустился подлокотник. Я положил руку. Ёе стянули крепления, сверху опустился аппарат с небольшой иглой. Я зажмурился. Игла вошла в вену, аппарат засосал немного крови, прижал ватку. Пахнуло спиртом. Зажимы ослабли.
Я прижал руку к груди, согнув в локте.
– Препараты не обнаружены, – сообщил голос. – Приложите права к стеклу.
Показалась стеклянная панель. Я достал права и приложил к сканеру.
– Талон на ваше транспортное средство недействителен. Штраф за неисправный талон и стоимость временного талона составит 340 миллионов. Квитанция будет доступна в вашем социальном аккаунте. Вы можете продолжить движение.
Панель выплюнула карточку с временным талоном. Дверь открылась, я вышел, потирая руку. Какие миллионы? Если эта хреновина путает цифры, то как она ездит по улицам?!
Патруль тронулся и скрылся впереди. Я вернулся в машину и посидел немного в задумчивости. Снова написал Вере: «Приземлилась?».
Через минуту пикнул мессенджер.
Вера: «Кто это?».
Я: «Ты приземлилась?».
Вера: «Вы кто? Откуда у вас этот номер?».
Я: «Кончай дуться. Меня тут немного задержали. Скоро буду, подожди».
Я тронулся и сразу после здания Академии наук вырулил на Комсомольский проспект к Воробьёвым горам. Пересёк Москва-реку по мосту у Лужников. Миновал здание МГУ и покатил по Проспекту Вернадского. Давно здесь не ездил. Как всё изменилось… Снова брякнул мессенджер.
Вера: «Это что – шутка?! Это, правда, ты мне пишешь? После того как пропал на двадцать лет? Кто это-о?! Это не смешно!».
Я бросил телефон на переднее сиденье и прибавил газу. В аэропорту разберёмся. У меня итак голова уже идёт кругом. Что за вечерок!
Луна показалась меж высотных зданий на Проспекте Вернадского. Я поравнялся с первой высоткой. Владение 12. Говорят, оба здания на проспекте занимает ФСБ. Интересно сколько тут этажей? Я пригнул голову, пытаясь разглядеть первую башню.
«Режим телепортации включен!» – мелькнуло в этот момент на навигаторе.
Вспыхнул свет. Когда он погас, я понял, что не вижу башню. Она бесследно пропала. Я стал сильно моргать и крутить в испуге головой. Пропали и дома слева от дороги. Пропали тротуары, фонарные столбы и рекламные щиты. Я катил в чистом поле по хорошо асфальтированной дороге. Впереди сверху показались огни в небе. Вниз упал луч прожектора. Гигантский коптер завис над дорогой. Открыв рот, я вытянул голову к лобовому стеклу.
«Он нас видит!» – раздался в радиоприёмнике хриплый голос. – «Код три-восемь! Как он, вообще, сюда попал? Объект вернуть в точку исхода!». Затем в эфире раздался возмущённый свист и клёкот, словно рассерженно кричала какая-то огромная рептилия.
Машину подбросило, как на ухабе.
«Режим телепортации включен!» – моргнул навигатор.
Я тряхнул головой и обернулся. Обе высотки остались позади. Проспект впереди был свободен. Чёрт возьми, надо всё-таки соблюдать режим… Высыпаться как следует! Не садиться за руль уставшим!
«Блям!» – снова ожил мессенджер.
Вера: «Ну ты где? Я уже чемодан забрала».
«Скоро буду!» – ответил я и прибавил скорость.
Стал накрапывать дождь. Луна скрылась за тучами. Впереди на Юго-Западной из-за деревьев показалось здание Академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте. Я с опаской посмотрел на навигатор. «Через двести метров поверните налево», – сообщил он.
Селезнёва готовит для экспериментов Профессора крыс-альбиносов – обучает их проходить лабиринты, открывать дверцы, боксировать по сигналу. Тех, кто учится медленно – подгоняет током. Раздаётся сигнал, зажигается свет, разряд – две крысы бросаются и начинают мутузить друг друга, перебирая лапками. Селезнёва отмечает в записях: «Особи проявляют агрессию при ухудшении условий».
Когда они будут готовы, Профессор облучит бедняжек, прожарит им мозги как следует на своём жутком аппарате.
Забавно за ними наблюдать. Когда Селезнёвой нет в лаборатории, я накачиваю их через канюли спиртом – агрессия у паршивцев повышается. Впрочем, не у всех – некоторые садятся на жопу и отупело смотрят перед собой, предаваясь
