Буду жить с одним старинным другом нашей семьи, богатым коммерсантом из Германии: помню, он всегда приносил мне подарки, когда я еще была застенчивым, погруженным в себя маленьким мальчиком. Теперь, после того, как я стала… в общем, тем, кем я стала, немецкий бизнесмен обнаружил еще большую склонность к разным подаркам. Мне он всегда был симпатичен, Марид, хотя я не могу полюбить его. Но жить у такого человека неизмеримо приятнее, чем терпеть общество Тамико.
Этого джентльмена зовут герр Люц Сейполт. Он владелец великолепного дома в пригороде; попроси водителя отвезти тебя (мне пришлось списать это) к Байт ил-Симсаар ил-Альмаани Сейполт, и он доставит тебя к нашей вилле.
Передай мою любовь Ясмин и всем остальным. Когда выдастся возможность, я навещу наш квартал, но, думаю, сначала какое-то время буду с наслаждением играть роль хозяйки имения. Уверена, что ты наверняка поймешь меня, Марид: в конце концов, бизнес есть бизнес, муш хайк? (А ты, могу поспорить на что хочешь, вообразил, что я так и не выучила ни слова по-арабски!)
С любовью и благодарностью, Никки».
Я вздохнул и протянул письмо Ясмин. Вспомнив, что она ни слова не понимает по-французски, перевел послание Никки.
— Надеюсь, девочка будет там счастлива, — произнесла она, когда я сложил бумагу.
— Быть игрушкой какого-то тупого немецкого денежного мешка? Никки?! Ей требуется свободная, бурная жизнь не меньше, чем мне и тебе. Она вернется.
Просто сейчас, очевидно, в шоу Принцессы Никки настало время поиграть «сладенького папочку». Ясмин улыбнулась:
— Согласна, Никки вернется, но только когда сама решит, что настало подходящее время. Эта девочка заставит престарелого немца заплатить за каждую минуту совместной жизни!
Мы оба рассмеялись, а потом официант принес выпивку для Ясмин, и мы заказали обед.
Завершив свой маленький пир, мы лениво болтали, потягивая шампанское.
— Каким адом казалась жизнь вчера, — воскликнул я, — а сегодня все стало на свои места. Я возвратил свои деньги, правда, потеряю тысячу. Как только уйдем отсюда, разыщу Абдуллу и отдам ему то, что должен.
— Да, конечно, — подхватила Ясмин. — Но даже тогда не все станет на свои места. Убита Тами, и этого уже не изменить.
Я нахмурился:
— Тами — проблема Оккинга. Если ему понадобится мудрый совет знатока, лейтенант знает, где меня найти.
— Ты и вправду хочешь спросить у Деви и Селимы, Почему они избили тебя?
— Еще бы! Можешь поспорить на свои пластиковые грудки, милая! А Сестры пусть приготовят убедительное объяснение!
— Это должно быть как-то связано с Никки. Я согласился с ней, хотя и не представлял, какая здесь может быть связь.
— Да, чуть не забыл. Давай заглянем по дороге к Чири. Я должен ей за пилюльки: прошлой ночью она разрешила попользоваться ее запасами.
Ясмин посмотрела на меня сквозь стекло бокала.
— Похоже на то, что мы вернемся домой очень поздно, — тихо произнесла она.
— А когда придем, не сможем найти постель. Ясмин широко взмахнула рукой утрированно-пьяный жест.
— Да на черта тебе постель? Трахать ее, что ли?
— Ну нет, — сказал я. — У меня есть более подходящий объект для этого.
Ясмин смущенно хихикнула, словно мы вернулись к самому началу наших отношений и впереди первая ночь любви.
— Какой модик мне включить сегодня? Я с трудом перевел дыхание, завороженный ее красотой и неподдельным, спокойным обаянием. Я и в самом деле чувствовал себя так, словно заново переживал миг первой встречи.
— Не хочу, чтобы ты подключала модик, — тихо произнес я. — Хочу любить тебя.
— Ох, Марид. — Она сжала мне руку. Мы оба замерли, не отрываясь смотрели в глаза друг другу, вдыхали сладковатый аромат оливковых деревьев, слушали, как заливаются соловьи, щебечут дрозды. Казалось, так будет вечно… но неожиданно я вспомнил, что меня ждет Абдулла. Нельзя забывать о подобных вещах: арабы говорят, что одна ошибка умного человека равна ошибкам тысячи глупцов.
Однако перед тем, как уйти, Ясмин пожелала поискать какого-нибудь совета в книге. Я сказал, что Коран никогда не служил мне опорой в жизни.
— Да нет, — пояснила Ясмин, — я имела в виду не Книгу, то есть не Несомненное Писание.[3] Просто книгу. — Она вытащила миниатюрное устройство размером с пачку сигарет. Электронный аналог китайской книги предсказания судьбы, «Ицзин». Держи, — она протянула прибор мне, — включи эту штуку и нажми на букву «Г».
На китайскую мудрость я полагался еще меньше, чем на Коран, но моя подружка страстно верила в Судьбу, в Момент Бытия, в непознанную реальность и подобную ерунду. Я сделал все, как она сказала: после того, как нажал на белый кружочек, обозначенный буквой «Г», крошечный компьютер продребезжал мелодию, и тоненький женский голос пропищал:
«Гексограмма восемнадцать. Знак Ку.
Восстановление того, что разрушено. Изменения в пятой и шестой линиях».
— Теперь нажми «Т» — толкование, — сказала Ясмин.
Я нажал, устройство снова порадовало наш слух своей невзрачной песенкой, и электронный голосок объявил:
«Толкование:
Восстановление того, что было разрушено Принесет огромный. успех.
Пересечение великой воды подарит, удачу. Выждать три дня перед началом дела.
Выждать три дня перед завершением дела.
То, что разрушено, можно восстановить ценой огромных усилий. Не бойся опасности — пересечения великой воды. Успех зависит от предвидения; будь осторожен, приступая к делу. Следует опасаться повторного разрушения достигнутого; будь осторожен, завершая дело.
Сильнейший и мудрейший ведет за собой людей, окрыляет их, заставляя воспрянуть духом».
Я взглянул на Ясмин:
— Надеюсь, хоть ты что-то извлекла из всего этого, потому что для меня подобный набор слов — все равно что стеклянный глаз для верблюда.
— Ну еще бы, — полушепотом произнесла Ясмин; ее глаза горели. — Давай дальше. Нажми «Л» — линии.
Я молча повиновался. Адская машинка продолжила вещать:
«Шесть на пятом месте означает: Восстановление того, что разрушил отец.
Действия, заслуживающие восхищения.
Девятка наверху означает:
Он не служит королям и принцам. Ставит перед собой более высокие цели».
— О ком говорит машинка, Ясмин? — спросил я. — О тебе, милый, о ком же еще! — Что теперь мне делать?
— Выясни, во что изменяющиеся линии превращают гексограмму. Ага, еще одна гексограмма. Нажми на «И» — изменения.
«Гексограмма сорок семь. Знак К'ун. Подавление».
Я нажал на «Т» — толкование.
«Подавление. Успех. Упорство и стойкость.
Могучий муж приносит успех Здесь нет вины Когда объясняет, никто не верит.
Могучий муж сохраняет стойкость и уверенность при всех превратностях судьбы, и эта стойкость становится залогом грядущего успеха. Сила, которая поборет судьбу. Следует ожидать, что какое-то время власть ему не будет дана, а советы отвергаются. Во время тяжелых испытаний важно сохранять стойкость и уверенность в себе и не говорить много.
Если он слаб перед лицом тяжелых испытаний, останется под голым деревом и скорбь его многократно увеличится. Это внутренняя болезнь, заблуждение, которое необходимо, преодолеть любой ценой».
Все: оракул сказал свое слово.
— Теперь мы можем идти? — брюзгливо осведомился я.
Ясмин завороженно разглядывала стол, очевидно проникая взором в какое-то иное измерение, где царствуют законы китайской премудрости.
— Тебе предназначен великий удел, Марид! — пробормотала она.
— Это точно, — согласился я. — Но самое интересное — может ли твоя говорящая книга, скажем, угадать мой вес? Какая польза от подобной игрушки? Я даже не пойму, если чертова машинка вздумает послать меня подальше.
— Нужно во что-то верить, Марид, — сказала Ясмин очень серьезно.
— Слушай, Ясмин, я стараюсь. Честное слово! Это было что-то вроде предсказания? Машинка сейчас говорила про мое будущее?
Она сдвинула брови:
— Нет, не совсем, Марид. Можно назвать это отголоском Момента, частью которого мы все являемся. Из-за того, каков ты по своей сути, по своим мыслям, чувствам, поступкам, из-за того, что уже сделал и собираешься сделать, ты мог получить только гексограмму восемнадцать, и никакую другую, с изменениями в тех двух линиях. Если сейчас попробуешь снова, будет совсем другой результат, потому что первая гексограмма изменила Момент и общая схема теперь иная.
