высокой скорости, вместе с тем сделав ему трепанацию и взбивая миксером мозги.
— Георгий Серафимович! — в дверь кабинета постучала и тут же вошла биологичка Надеждина: высокая, худая, в строгом костюме. — Можно? У меня к вам профессиональный разговор.
Ее явно бесили мои ноги на столе, и тот факт, что я качаюсь на стуле. Но этот стол и этот стул я купил сам, и пол покрасили тоже за мои деньги. А детей в школе уже почти и нет, стесняться некого. Так что она может прожигать меня взглядом сколько угодно долго. С другой стороны — женщина в кабинет вошла, надо проявить уважение…
Я снял ноги со стола, отодвинул стул, встал и принялся вытирать с доски.
— После ваших уроков я не могу детей угомонить. Они просто не замолкают! — в ее голосе была полная уверенность в своей правоте.
— А я после ваших уроков не могу детей разговорить. Из них слова клещами не вытянешь, — я отцепил все магнитики и стал складывать карту.
— Ну, знаете!… — Надеждина ушла, хлопнув дверью.
А я стукнул лбом о доску. Люблю и уважаю олдскул, но сам — не умею, не могу, не практикую. Без меня как-нибудь.
* * *
Меня всерьёз клонило в сон, когда я вёл «Урсу» по Светлогорскому шоссе. Нужно было загнать машину на техосмотр: казалось, её ведёт вправо во время движения, и изо всех автосервисов Вышемира я имел какое-никакое представление только про один. Тот, которым владел Вождь, тот самый лихой молодой снага.
Ну да, может, это и глупости — отдавать такую машину на растерзание оркам, но у меня были свои резоны. Конечно, гномы в технике разбирались досконально, но и деньги драли нещадно. Плюс очереди у них серьезные, так что простоит мой броненосец там несколько дней, если не недель. Кхазады ведь в плане железяк и машинерии — дотошные до ужаса, настоящие перфекционисты.
Многоэтажки с желтыми от электрического света окнами и яркие витрины магазинов я проехал, теперь за окном мелькали редкие деревья и бескрайний Вышемирский частный сектор. Наконец и он закончился, и я пялился в ночную тьму, чтобы не пропустить нужный мне съезд с трассы.
Колеса прохрустели по мелким камешкам и песку, «Урса» слегка качнулась. Гравийная дорога вела меня среди гаражей и полузаброшенных складов, железных ангаров и покосившихся заборов.
Загони машину к людям — так знакомых у меня автослесарей нет, а отдай незнакомым — так себе лотерея получится. Может, вообще мои оригинальные детали поменяют на паленые раджпутанские. Или чжурчжэньские. Ну, и по деньгам нагреют, это как пить дать. Чтобы в автосервисе — и не нагрели?
По поводу орков у меня имелась своя идея и свой опыт. В том мире, на Земле, я знавал цыгана по имени Роман, по фамилии Иванов и по кличке Майкл Джексон. Он тоже владел автосервисом и был великолепным специалистом и честнейшим человеком. Потому что негативную репутацию древнего кочевого народа и букет стереотипов можно перебить только твердыми принципами и железобетонными фактами, такими, чтобы каждый из клиентов мог сказать:
— Ну и что, что цыган? Вон как тачку мне сделал — за-е-мечательно!
А Джексоном его звали, потому что этот цыган классно танцевал. Даже на сцене выступал в коллективе современного эстрадного танца. Такие вот бывают выверты.
По поводу Вождя у меня тоже имелись похожие подозрения, хотя произойти могло всякое. Например — я вот сейчас заеду за эти увитые неоновой гирляндой ворота, и на меня тут же набросятся зеленые молодчики с монтировками, оприходуют по голове и поминай как звали… Может, даже убьют. И съедят. Едят ли орки людей — вопрос хороший. Гоблины вроде как все едят, они навроде крыс в этом плане, а вот насчет снага такой уверенности не было.
Я остановился перед воротами и побарабанил ладонями по рулю. Вообще-то было уж поздно, приличные люди в это время дома сидят, телевизор смотрят, а не по криминогенным окраинам шарятся. С другой стороны — за воротами спать никто не собирался: гремела музыка — какая-то странная смесь дабстепа и регги — искрила сварка, слышался визг болгарки и грохот металла о металл.
Вряд ли они услышали бы меня, если бы я стал стучать. Потому — посигналил. Голосок у «Урсы» — аки рев медведя-шатуна! Точно — услышали!
Одна из створок ворот приоткрылась, и наружу высунулась орочья рожа в защитных очках:
— Ты хто-ять? — спросила рожа.
— Клиент! Машину на техосмотр и ремонт пригнал, — выглянул в окно я.
— Ого-нах! Прям сам прям к нам-ска? Вот так врот взял и пригнал? Во-о-о-ождь! Тут какой-то рыжий хер у нас классную-нах тачку починить-ять хочет! — на зеленой морде застыло выражение искреннего удивления.
С той стороны ворот даже музыку заглушили, а потом целая толпа орков вывалила наружу.
— Ога! — сказал один. — Дык! Ска, ять. Это Пепеляев-нах. Препод-врот. Он у моего мелкого историю ведет-нах и это… По турничкам-врот скачет. Серафимыч, во!
— У препода-нах такая тачила-врот? — засомневались орки и стали переглядываться.
А потом ворота открылись пошире, и появился Вождь. Молодой, зеленый, с шикарной копной черных волос, красивый настолько, насколько снага в принципе могут быть красивыми. Его мускулистый татуированный торс был обнажен, на шее болтались амулеты, бусы и зубы каких-то тварей, запястья — защищены браслетами из толстой кожи, кожаные же штаны — заправлены в военные ботинки.
— Добро пожаловать, — сказал Вождь. — Сардэчна запрашаем. Мы всегда рады новым клиентам, да, пацаны?
— Ага, ага!- закивали зеленокожие пацаны. — Давай-нах, заезжай на эстакаду!
И я заехал, что уж там? Пугаться и давать заднюю было уже поздно.
У них на территории вообще оказалось довольно уютно: много железяк, старых машин — в том числе и бензиновых — неоновых светильников, граффити, огня и дыма. Но — чисто! Никакого разлитого масла или разобранных под открытым небом двигателей. Функциональные боксы гаражей со всем необходимым оборудованием и инструментами, обжитая «контора» — бывшее двухэтажное административное здание, смотровые ямы, эстакады, кран-балки и манипуляторы… Солидно!
Вождь сам полез под капот и под днище моей «Урсы», предварительно выслушав объяснения о том, что машина досталась мне из конфиската, и что там у нее внутри можно найти — я понятия не имею. Да и сами сыскари, которые мне ее передали — похоже, тоже.
— Не, ну конфискат — понятно, — молодой владелец автосервиса вылез из-под моего внедорожника. — Но где так
