мне и ни одному живому существу. Рассудит только время. Множество стихов не получили признания, когда были написаны, а намного позже их стали считать шедеврами. Многие шедевры нынешнего времени и будущего в далеком прошлом были бы признаны никчемными. Я собираюсь написать все стихи, которые были написаны когда-либо, пишутся сейчас и будут написаны в будущем. Кто знает, что всемогущее время сочтет наилучшим через триллионы лет?
– Но это же абсурдно! – Большезуб взревел так, что из травы взлетела целая стая перепуганных птиц. – Если опираться на базу данных по этим смешным китайским закорючкам козявок-людишек, то ваш квантовый компьютер первым делом выдаст:
a a a a aa a a a a aa a a aa a a a ай
– Осмелюсь поинтересоваться: есть ли шанс, что всемогущее Время сочтет это шедевром?
– Зачем же ждать решения всемогущего Времени? – торжествующе воскликнул И И. – И сейчас можно смело сказать, что это доподлинный шедевр! Первые три строки и четыре первых знака четвертой – это возглас восхищения – ах! – живого существа при виде величия Вселенной. А завершающий знак – это кульминация, в которой поэт, узревший безбрежность Вселенной, единым вздохом неизбежности выражает мизерность жизни перед бесконечностью времени и пространства.
– Ха-ха-ха!.. – Ли Бай гладил бакенбарды, пытаясь прикрыть ладонью улыбку. – Отличное стихотворение, да, букашка И И, действительно отличное стихотворение. – Он взял тыквенную бутыль и налил И И вина.
Большезуб поднял могучую лапу и ткнул И И так, что тот отлетел прочь.
– Проклятая, мерзкая козявка. Я знаю, что ты сейчас радуешься. Но не забывай, что, когда погибнет Пожирающая империя, твоя раса тоже не выживет.
И И скатился почти до самой воды, там некоторое время отлеживался и лишь потом сумел на четвереньках доползти до своего шалаша. Лицо его было перемазано грязью, но он не просто ухмылялся, а хохотал, счастливо хохотал, превозмогая боль:
– Ха-ха-ха, вот это штука! Мироздание непредсказуемо! С ним ни… не соскучишься! – выкрикивал он, напрочь забыв обо всех правилах поведения.
– Эмиссар, у тебя есть еще вопросы? – спросил Ли Бай. Большезуб отрицательно покачал головой. – В таком случае завтра я принимаюсь за дело. Послезавтра на квантовом компьютере заработает программа, которая создаст полный свод человеческой поэзии. Одновременно придется гасить Солнце и демонтировать планеты и Пожирающую империю.
Большезуб выпрямился и торжественно объявил:
– Глубокоуважаемый бог, Пожирающая империя за ночь завершит подготовку к сражению.
– Отлично, просто отлично, – весело кивнул Ли Бай. – Значит, следующие несколько дней будут нескучными. Но прежде чем браться за дела, давайте допьем вино, – и собственноручно разлил остатки по чашам. Потом посмотрел на реку, в этот час окутанную тьмой, и произнес, смакуя каждое слово: – Действительно, замечательное стихотворение. Ха-ха-ха, самое первое, и уже замечательное.
Полный свод поэзии
Программа для создания полного свода поэзии была очень проста. На человеческом языке программирования Си она состояла бы не более чем из пары тысяч строк и тоже очень скромного по размеру приложения в виде набора китайских иероглифов. Как только в находившийся на орбите Нептуна квантовый компьютер – колоссальный прозрачный конус, плавающий в вакууме, – была загружена программа, он приступил к работе.
И только теперь Пожирающая империя узнала, что Ли Бай был всего лишь одним из представителей своей сверхразвитой цивилизации. До сих пор динозавры считали, что любое общество, доросшее до такого технологического уровня, должно давно уже существовать в виде единого сознания; такими были все пять высокоразвитых цивилизаций, с которыми им доводилось встречаться за десять миллионов лет. А вот раса Ли Бая все так же состояла из отдельных особей, чем, вероятно, объяснялась и их редкостная восприимчивость к искусству. Как только началось сотворение свода поэзии, в Солнечную систему из самых разных мест отдаленного космоса начало прибывать все больше и больше соплеменников Ли Бая, которые тут же подключались к изготовлению запоминающего устройства.
Люди, жившие в Пожирающей империи, не видели ни квантового компьютера в космосе, ни прибытия многочисленных богов. Для них процесс сотворения полного свода поэзии выражался всего лишь в увеличении и сокращении количества солнц в космосе.
Через неделю после начала работы программы стихотворчества боги успешно погасили Солнце, доведя его излучение до нуля. Но из-за прекращения ядерного деления внутри Солнца внешний слой звезды стремительно распался, и она превратилась в новую звезду, снова осветив темноту. Только теперь Солнце сияло в сто раз сильнее, чем прежнее; поверхность Пожирающей империи заволокло дымом от горящих трав и деревьев. Новую быстро погасили, но через некоторое время она опять вспыхнула. Так продолжалось довольно долго – звезда вспыхивала только для того, чтобы погаснуть, и гасла для того, чтобы снова разгореться, как будто Солнце было кошкой с девятью жизнями и упрямо сопротивлялось, тратя их одну за другой. Но боги имели большой опыт по уничтожению звезд. Они терпеливо раз за разом гасили очередные новые, пока материя, насколько это было возможно, не превратилась в более тяжелые элементы, необходимые для создания накопителя. Солнце погасло навсегда лишь после одиннадцатой вспышки.
Это случилось через три земных месяца с начала создания полного свода поэзии. Но уже на этапе третьей вспышки в космосе появились другие звезды. Они по очереди росли и уменьшались, разгорались и угасали в разных местах ближнего космоса. Какое-то недолгое время их было сразу девять. Это боги демонтировали планеты, и высвобождалась их энергия. Позже, когда Солнце сравнялось яркостью с любой из видимых звезд, отыскать на небосводе вновь созданные звезды стало практически невозможно.
Пожирающую империю демонтировали через пять недель после начала работы стихотворческой программы. Предварительно Ли Бай сделал империи предложение – боги могли перенести всех динозавров в некий мир по другую сторону Млечного Пути. Теми местами заправляла цивилизация, далеко не достававшая до уровня богов и не способная конвертировать чистую энергию в материальные предметы, но все же намного опережавшая в развитии динозавров. Там динозавров могли бы разводить как домашний скот, и они прекрасно жили бы на всем готовом, владея собственным скотом – людьми. Но динозавры гневно отвергли предложение и предпочли погибнуть, но не сломаться.
Тогда Ли Бай предложил иной вариант: чтобы людям позволили вернуться на их родную планету. Вообще-то Землю тоже демонтировали, и почти все ее вещество ушло на создание записывающего устройства. Однако боги сохранили небольшую часть, которой должно было хватить на тонкую скорлупу для полой Земли, размером соответствующей оригиналу, но в сотни раз меньше массой. Вообще-то говорить, что полая Земля – это Земля, лишенная внутреннего вещества, было бы неверно, потому что тонкий слой хрупких камней, покрывавший планету изначально, не годился для сферической оболочки. Материал для нее, вероятно, взяли из ядра планеты. Кроме того, тонкая, как бритвенное лезвие (в космических масштабах), но невероятно прочная оболочка была дополнительно укреплена сетью, которая окутывала сферу, как градусная
