приказа отправиться в тоннель. Пара электрокаров доставит их к шлюзу всего за двадцать минут, так что они окажутся там незадолго до того момента, когда мы увидим скафандры.
Доверив Чунг координацию дальнейших действий Чунг, мы с Валуа вернулись в лазарет. За это время мало что изменилось. Охранники образовали кордон вокруг койки, нацелив пистолеты и ружья на пассажирку, которая сидела, задумчиво разглядывая игровую доску и словно не замечая вооруженных людей.
– Она что-нибудь делала или говорила? – спросил я у Киргиу.
– Нет – такое впечатление, будто ее окружает некий пузырь. – Доктор потянулась к сумке с медикаментами, которую держала открытой в ожидании моего прихода. – Я осмотрю твою руку, хочется тебе этого или нет.
– Потом.
– Администратор! Тебе не кажется чрезмерной твоя реакция?
– С чего бы? Ты же видела, что произошло с ее ногтями.
Не обращая внимания на протесты, она осмотрела мою ладонь и смазала раны сильно пахнущей мазью.
– Мы просмотрели записи, сделанные в процессе извлечения женщины из капсулы. Ногти были черными.
– Как насчет того, чтобы освежить память? – Я отдернул руку. – Она может вмешиваться в работу наших записывающих устройств. Это указывает на некие кибернетические способности, как у сочленителей. Сейчас ты скажешь, что мы не видели никаких имплантатов у нее в черепе. Думаю, все это означает крайне развитое умение манипулировать нашими сканерами, чтобы показать нам то, что, по ее мнению, мы должны увидеть. Похоже, она способна проделывать все это в реальном времени и почти столь же быстро менять уже существующие записи.
– Не думала, что мы воюем с сочленителями, – сказала Киргиу, снова хватая мою руку и возобновляя осмотр.
– Как-то трудновато воевать с теми, кого тут больше нет, – заметил Валуа, но спорить с доктором не стал. – Собственно, даже если бы они вновь вернулись, для конфликта не было бы причин. Да, у нас бывали столкновения, даже войны, но теперь мы на одной стороне – против волков. Все остальное – лишь идеологические придирки.
– Я и не говорю, что она из них, – раздраженно бросил я. – Всего лишь имею в виду, что у нее похожие способности и мы должны быть начеку. Черт побери, Киргиу! Жжет!
– Оставим пока способности. Чего она, собственно, хочет? – спокойно продолжал Валуа, безразличный к моим страданиям.
– Думаю, нужно это выяснить, – вздохнул я, позволяя Киргиу обрабатывать мою руку. – Пойду туда снова. Дай мне шприц с чем-нибудь быстродействующим.
– Чтобы ее убить?
– Нет, чтобы быстро вырубить. И какова бы ни была расчетная доза, удвой ее.
Я вошел, держа в руке шприц с водянистым голубым препаратом, составом и мощью которого предпочел не интересоваться. Жестом велев охранникам отойти от койки, приблизился к Брианне. Та отложила доску с таким видом, будто после нашего разговора прошло много часов и она крайне рада моему возвращению.
– Сколько еще ждать? – живо спросила она.
– Чего ждать?
– Когда ваши рельсотроны увидят цель. Думаю, еще минут двенадцать-тринадцать. – Брианна покачала головой. – По-моему, напрасные хлопоты. Лучше приберегите снаряды на потом, когда появится противник, которого и впрямь вы смогли бы замедлить. Обрати внимание, я сказала замедлить, не остановить. Нужно мыслить реалистично.
Я быстро наклонился к ней. Не знаю, видела ли Брианна шприц, – скорее всего, нет. Но я приставил его к шее женщины, прежде чем та успела дернуться. Киргиу дала мне шприц с толстой иглой, так что я мог просто надавить, не проткнув сразу кожу.
– Больше никаких игр.
– Даже в фишки? Мне понравилась эта игра. Как и многие другие.
Свободной рукой я сбросил доску на пол.
– Не испытывай мое терпение, Брианна. Мне называть тебя так, или это вовсе не твое имя, а чья-то чужая личность, которую ты украла, чтобы проникнуть к нам?
– Ох, перестань! – Она закатила темные глаза. – Хватит лить крокодиловы слезы, Мигель де Рюйтер. Ты был готов убить тысячи людей, всех спящих на том корабле. Так что я просто взяла имя одной из пассажирок, чтобы втереться в доверие. Это даже не преступление – ее все равно уже не было в живых.
– Не моя ракета уничтожила корабль. Я не успел этого сделать. И все больше сомневаюсь, что причина во внезапном отказе двигателя.
– Гм… – Она нахмурилась, преувеличенно изображая непонимание. – Но тогда… что его уничтожило?
– В этой системе есть другой корабль. Которого мы не видели.
– Ответ верен! – восторженно объявила она.
– Вероятно, это корабль, который высадил на Михайлов День скафандры. И вероятно, он же доставил тебя в окрестности моего шаттла. – На случай, если она забыла о шприце, я надавил сильнее. – Ты ведь прибыла независимо от «Тишины в раю»? Твой корабль воспользовался для прикрытия шумом, который она создавала. Если вообще «Тишина в раю» – его настоящее название.
– Я бы в любом случае тут появилась, – сказала Брианна. – Другой корабль случайно оказался в системе в то же самое время. Крайне неудачно. Не стану отрицать, что он послужил отвлекающим объектом. Но угроза, которую он нес вам – Солнечному Долу, – была намного выше, чем я могла позволить.
– Значит, ты признаешь, что убила тех людей?
– Между нами нет никаких моральных различий, Мигель. Ты был готов убить тех людей. Просто так уж вышло, что это сделала я. Для истории не важны неисполненные намерения, важно лишь то, что мы сделали. Могли бы мы сказать, что Фарсидский Мясник был хорошим человеком, если бы он не совершил военные преступления?
Я пропустил этот вопрос мимо ушей.
– Когда мы с тобой беседовали, мне казалось, будто ты проявляешь к моей персоне некоторый интерес.
– Да неужели?
– Вызваться добровольцем для той операции мог любой из нас. Даже если я тебе небезразличен, ты не могла знать, кто окажется в шаттле.
– Не могла, но и не собиралась рисковать жизнью любого из вас, – сказала она. – Тем более что знала: вряд ли в этих пещерах вас больше нескольких тысяч. К тому же ты сам заранее решил вопрос за меня: Кидония.
На этот раз уже я нахмурился, причем совершенно искренне недоумевая.
– Что?
– Пароль для твоего самоубийственного протокола. Я считала бортовую телеметрию. Ваши защитные меры вовсе не столь надежны, как тебе кажется.
– Кидония – случайное кодовое слово. Оно ничего не значит.
– Оно значит намного больше, чем ты способен понять, дорогой Мигель де Рюйтер.
– Кто ты и что тебе нужно?
– Я… – Имя будто застыло на ее губах. Не обращая внимания на приставленный к шее шприц, она обвела палату взглядом, поворачивая голову из стороны в сторону. – Так… посмотрим. Оно вертится у меня на языке. Потолок? Нет, не то. Пол? Стена? Не совсем. Стекло? – Ее
