В ванной я глянул в крошечное оконце, за ним уже серел рассвет. Я подумал, что пять дней кряду не выходил из этого дома. Не выходил, даже когда на Марс попадал или еще куда-нибудь.
Когда вернулся, Глория спала, и я вдруг неожиданно подумал, что могу победить. Может, я незаметно для себя понял, что Глории уже не выиграть, вот и пришла такая мысль — самому победить?
Обнаружил я это не сразу, потому что сначала побывал в других местах. Мистер Апчхи взял с меня обещание, бывая у него, всегда рассказывать что-нибудь новенькое, и теперь я в каждом сеансе выдвигал несколько ящиков.
Я попал в игру с танками — скучища жуткая. Потом набрел на местечко под названием "Музей американской истории в крови и воске" и там спас от пули президента Линкольна. Еще я раза два пытался спасти президента Кеннеди, а потом бросил это занятие. Когда удавалось сорвать покушение, Кеннеди приканчивали каким-нибудь другим способом. Уж не знаю, в чем тут дело. Короче, я решил рассказать об этом и еще кой о чем мистеру Апчхи, залез в его ящик, дотронулся до нужных цифр. И увидел не пять привычных картинок, а их кусочки, тонкие белые полоски по краю черного пятна.
— Мистер Апчхи?
Ответа не было.
Я выскочил и вошел по новой — все то же самое. Рамка из белых кусочков то сужалась, то расширялась, как будто мистер Апчхи пытался двигаться и говорить.
Щеки горели, из глаз ручьями текли слезы. Я сорвал с головы шлем. Впрочем, я уже имел право его снять — наступил перерыв.
Прямо перед собой я увидел Боюся. Он стоял ко мне спиной и развлекал публику. Я встал и пошел к нему, даже не отцепив проводов. Несколько штук порвалось, но мне было наплевать.
Я схватил Боюся за шкирятник. А он не такой уж и мощный, этот скэйпер. Не то что его голос. Я повалил Боюся на пол.
— Ты его убил! — Я изо всех сил врезал ему в пятак. А добавить не успел — подскочили Кромер с Джильмартином, схватили за руки. Пока они меня оттаскивали, я пинал воздух и орал: — Ты его убил! Ты его убил!
Боюсь глядел на меня, лыбился и вытирал окровавленную пасть.
— Да что ты, малыш? Не убивал я твоего снеговика. Он сам осыпался.
— Врешь, гад!
— До чего ж ты нас достал со своим снеговиком! Дай ему передохнуть, ради бога.
Я вырывался и брыкался, хотя он уже был далеко.
— Убью! — пообещал я.
— Ага, щас. — Боюсь махнул рукой Джильмартину и Кромеру. — Ну-ка, вышвырните сопляка.
И при этом он ухмылялся, он ни на секунду не переставал ухмыляться. Его все устраивало, все вписывалось в представление. И за это я ненавидел его всеми потрохами.
Жлобина Кромер и Джильмартин вытащили меня из кегельбана. Солнце точно ножом полоснуло по глазам, я и не знал, что оно бывает таким ярким. Скэйперы спустили меня с крыльца, а когда я поднялся, подскочил Кромер и отвесил крепкую плюху.
Тут на крыльцо вышла Глория. Может, услыхала мои крики, а может, ее Эд растолкал. Как бы то ни было, она смачно заехала Кромеру кулаком по ребрам и процедила:
— Не трожь его.
Кромер только простонал в ответ. Я поднялся на ноги и отвалил в сторонку. Глория снова врезала Кромеру, он даже не защищался, до того обалдел. Она повернулась, и от шикарного пинка в пузо Джильмартин полетел с копыт. И хотя после нам пришлось туго, я подыхать буду, а вспомню, как Глория навешала этим ублюдкам.
В гопе, которая выбила из нас пыль, были и милицейские ребята, и зеваки из кегельбана. Был там и дружок Лэйн, уж он-то отыгрался всласть. Не на Боюсе отыгрался, а на нас. Смешно, правда? Ловкий парень Боюсь — целый город охмурил.
За околицей мы нашли старый дом, он вполне годился, чтобы спрятаться и поспать. Я проснулся позже Глории. Она сидела на крыльце, точила о бетон ложку и при этом кривила губы — сильно болела ушибленная рука.
— Денька два перебьемся, а потом снова — хавку искать, — сказал я.
Глория промолчала.
— А давай в Сан-Франциско пойдем, — предложил я. — Там уйма одиноких телок.
Я, конечно, шутил.
Глория подняла глаза.
— Ты это к чему?
— Да так… Просто на этот раз, может, я проведу тебя в город?
Глория даже не улыбнулась. Но я знал, что она еще посмеется.
Джордж Мартин
Темным-темно было в туннелях
Джордж Мартин — широко известный писатель, автор знаменитой саги "Песнь льда и огня" ("A Song of Ice and Fire") и таких популярных романов, как "Умирающий свет" ("Dying of the Light") и "Шум Армагеддона" ("The Armageddon Rag"). Рассказы Мартина, публиковавшиеся во многих антологиях и практически во всех авторитетных научно-фантастических журналах, принесли ему четыре премии "Хьюго", две "Небьюлы", премию Брэма Стокера и Всемирную премию фэнтези. Писатель также прославился выпуском серии антологий "Дикие карты" ("Wild Cards") и работой над сценариями сериалов "Сумеречная зона" ("Twilight Zone", 1986) и "Красавица и чудовище" ("Beauty and the Beast", 1987).
Прежде чем сделаться королем эпического фэнтези (или "американским Толкином", как часто именует его журнал "Times"), Мартин создавал в основном научно-фантастические произведения, такие как снискавшая много численные награды повесть "Короли-пустынники" ("Sandkings") и рассказ, представленный ниже.
В нем читателей ожидает встреча с Грилом, разведчиком из Племени. Он достигает Древних Туннелей, откуда, по легендам, миллионы лет назад пришел его народ. Он не трус, но у него достаточно оснований, чтобы бояться: Грил привык жить в абсолютной темноте, но в его мир пожаловали гости, которые принесли с собой свет.
Грил был напуган.
В теплом и густом мраке, неподалеку от места, где туннель поворачивал, он затаился, распластав свое худое тело возле странной металлической балки, бегущей по полу. Глаза он закрыл. Следовало сохранять абсолютную неподвижность.
Оружие — короткое острое копье — Грил крепко сжимал в правой руке. Впрочем, храбрости оно не прибавляло.
Далеко, слишком далеко он зашел. За многие поколения ни одному разведчику из племени не случалось взбираться выше и спускаться ниже, чем ему. Силой он проложил себе путь сквозь Гиблые Уровни, кишащие червеподобными тварями — безжалостными охотниками на человека. Он выследил и прикончил хищного мерцающего крота в полуразрушенных Срединных Туннелях. Ползком и на четвереньках миновал несметное число ходов, которых и на картах-то не было; ходов, не предназначенных для человека.
И вот теперь достиг Древних Туннелей, великой, легендарной сети коридоров, откуда, по словам сказителей, давным-давно и пришел его народ.
Он не был трусом. Он был разведчиком, дерзнувшим отправиться туда, где человек не появлялся тысячелетиями.
Но сейчас он был напуган и не стыдился своего страха. Хороший разведчик знает, когда следует бояться. А Грил очень хороший разведчик. Так что он тихо лежал в темноте, сжимая копье и обдумывая свое положение.
Постепенно страх начал отступать. Собравшись с духом, Грил открыл глаза. И тут же снова зажмурился.
Туннель впереди был объят огнем.
Ему никогда не доводилось видеть пламени. Но в песнях сказителей о нем говорилось достаточно. Обжигающее. И яркое, такое яркое, что больно глазам. Тот обречен на слепоту, кто долго смотрит на него.
Вот Грил и не размыкал век. Разведчику нужны глаза. Слепой не может быть разведчиком.
Здесь сила огня почти не сказывалась. Было больно при взгляде на пламя, свисающее со стены у самого поворота, — больно, но вполне терпимо.
Однако чуть ранее Грил поступил крайне неразумно: щурясь, он прополз вперед, тронул рукой пламя на стене и, совсем позабыв об осторожности, заглянул за поворот.
Глаза жгло до сих пор. Всего лишь один короткий взгляд, прежде чем он съежился и тихо, поспешно ретировался. Но и того хватило. За поворотом огонь пылал во много раз ярче. Даже с опущенными веками он до сих пор видел пламя. — два пляшущих пятна ужасающего по силе сияния. Бледнее они не становились. Должно быть, огонь опалил глазные ткани, решил Грил.
И все же то пламя, что свисало со стены… На ощупь оно было совсем не таким, как в песнях сказителей. Скала даже не нагрелась, была, как везде, холодная и сырая. Но огонь будто бы должен греть… Так рассказывали!
Выходит, это не огонь. Что же это тогда — Грил не мог понять. Но если не горячее, значит, не огонь.
Осторожно, не шевелясь, он "дотянулся" до замершего в темноте Х'ссига.
Брат по разуму притаился у второй металлической балки недалеко от разведчика. Грил мыслью коснулся его и почувствовал, как тот вздрогнул в ответ. Они обменялись догадками и ощущениями.
Х'ссиг тоже боялся. У большой охотничьей крысы не было глаз, но чуткий звериный нюх улавливал незнакомый запах. А с помощью острого слуха животного Грил узнал, что огонь, который не был огнем, издает непонятные звуки.
Пришло время открыть глаза. На этот раз не спеша. Щурясь.
