class="p1">— Я же говорил, что ему кто-то заплатил, — сказал Семен.
— И оказался прав. Семен, ты знаешь, где живет Фатал?
— Нет, а зачем тебе?
— Надо зайти к нему в гости за запиской, в которой ему пообещали кучу денег за отправку меня в реанимацию. Надеюсь, она написана от руки.
Карлик скрестил руки на груди:
— А вот это уже совсем... перебор. Надо бы подумать над тем, чтобы попрощаться с Фаталом.
— Только давайте после того, как он отдаст мне записку?
— Хм... Ладно, — согласился карлик.
Тут заговорил третий из «организаторов», мне незнакомый:
— А мне уже и самому интересно, кто и почему платит одному бойцу за чрезмерную жестокость против второго. Мне кажется, тут уже стоит подумать, чтобы попрощаться с таким зрителем, хоть бы он был випом из випов.
— Резонно. Слушай, Серый, тогда давай ты сам прижми Фатала — пусть расколется в обмен на имя, если он его знает, — предложил карлик.
— Он не знает, — сказал я. — Ему просто курьер принес конверт с деньгами и запиской.
— Тогда я заставлю его отдать записку, — кивнул Серый.
— И мы сравним почерк с теми чеками, которые проходили через наши руки, — потер ладони карлик.
Я пошел в раздевалку, принял душ, начал одеваться — и тут в кармане зазвонил телефон.
— Кир, тут к тебе в раздевалку просится какой-то япончик, — сказал Семен. — Впустить?
— Что еще за япончик и какого хрена он забыл в моей раздевалке?
— А, ты же не в курсах... У нас тут нормальное явление, если боец уезжает отсюда вместе с какой-нибудь зрительницей... на ее кабриолете или лимузине. С победителями это случается регулярно, часто и с проигравшими, если те дрались хорошо. Ну ты понял.
— Так я как бы не голубой, япончик пусть идет лесом.
— Хы-хы... Понимаешь, состоятельные леди не бегают в раздевалку сами, они посылают договариваться слугу, водителя или охранника.
— Я не жиголо.
Семен хмыкнул:
— А тебе не обязательно брать с нее деньги. Вникни, все наши зрительницы богаты, им по карману пластическая хирургия, если кому-то она нужна, и в среднем им около тридцати. В любом случае, ты можешь вначале посмотреть на даму и тогда уже решать, нужно ли тебе такое развлечение. Да, к слову... Этот япончик может иметь какое-то отношение к тому, кто заплатил Фаталу.
Я нащупал в кармане револьвер и взвел курок.
— Ладно, пусть войдет.
Секунд через тридцать в дверь постучали.
— Войдите.
На пороге появился японец: черный костюм, галстук, туфли... Чем-то неуловимо смахивает на виденных ранее «чернопиджачников», только без очков. Хотя все люди в строгих деловых костюмах похожи друг на друга, это факт.
— Чем могу быть полезен? — сухо спрашиваю я.
Японец почтительно поклонился:
— Мой работодатель шлет вам поздравления в связи с вашей великолепной победой и желает с вами побеседовать.
— Работодатель или работодательница? — уточнил я.
— Работодательница.
Я решил вокруг да около не ходить.
— У вас есть ее фото?
Он растерялся.
— Э-э-э... Знаете, было бы странно, если бы подчиненный держал при себе фотографию босса.
Я усмехнулся.
— Ваша работодательница — явно известное лицо. В Сети просто не может не быть ее фотографии, не правда ли?
— Вы правы. Но я уполномочен только лишь пригласить вас на беседу.
— Ясно. Значит, страшная, — разочарованно вздохнул я.
Облом с развлечениями. Печаль.
— Вы очень сильно ошибаетесь! — встрепенулся японец.
— Бывает такое. Мне неинтересно, всего доброго.
Он на секунду растерялся, а затем пробормотал извинение и ушел.
Но на этом все не кончилось, потому что когда я вышел через черный ход — входы для бойцов и персонала и для зрителей разные — меня уже ждал еще один японец, почти неотличимый от первого. Идентичный костюм, идентичный галстук — только лицо другое. Этот старше первого и с едва заметным шрамом сбоку на щеке.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он. — Я прошу прощения за бестолковость моего подчиненного, он, вероятно, неточно донес до вас суть дела. У моей хозяйки есть к вам деловое предложение. Не то, о чем вы, вероятно, подумали вначале.
Не то? То есть, это не зрительница, которая просто хочет переспать с победителем? Получается, она имеет какое-то отношение к Фаталу. Ладно, если это так, то будет глупо бегать от того, кого я собираюсь искать сложными путями, через почерк.
— Ладно, показывайте дорогу, — сделал я жест японцу идти вперед.
Он пошел, я за ним, так что он не видит, как я сунул руку в карман с револьвером.
Мы вышли на парковку для гостей и подошли к самому настоящему лимузину. То есть, не бог весть какая невидаль, рядом стоят похожие, но этот какой-то побольше да потяжелее. Возможно, даже пуленепробиваемый. Окна тонированы, но в тот момент, когда японец отрыл передо мною дверцу, я увидел, что в салоне сидит только одна пассажирка. Вроде бы, все выглядит безопасно.
Я плюхнулся на кожаное сидение, японец захлопнул за мной дверцу.
Передо мною — молодая женщина восточной внешности, видимо, японка, раз двое ее подчиненных — японцы. Лет тридцать от силы, и к тому же более чем красива. Внешние данные тянут лет на двадцать пять, но если сделать скидку на пластику — ведь такой красивой родиться трудно — все равно больше тридцати дать нельзя. Ну и фигура под стать лицу.
Она смотрит на меня с улыбкой, я смотрю на нее — и решаю брать быка за рога.
— Итак, это вы заплатили Фаталу, не правда ли?
Японка растерянно хлопает глазами, а затем выдает:
— Эм-м-м... Простите, но как вы догадались?!!
Я снисходительно хмыкаю:
— Методом исключения. Раз вам от меня нужно не то, что обычно нужно зрительницам от бойцов, то как бы больше тем для бесед у нас нет, остается лишь та причина, по которой вы захотели отправить меня в реанимацию.
Она снова улыбается:
— Ах, вот оно что... Вы случайно сделали правильный вывод из неправильной предпосылки. Я, на самом деле, не хотела, чтобы вы угодили в больницу, и очень рада, что это тупое животное оказалось против вас совершенно бессильным.
— Тогда в чем был смысл? — мрачно нахмурился я.
— В проверке же. В бою на ринге бойцы проходят проверку на силу и мастерство — чего мне недостаточно.
