Панки, судя по всему, не представляли. Но их физиономии мрачнели с каждым услышанным словом.
- Ну и наконец сердце... С ваших слов и уверений я рассчитывал на хорошее, годное композирование. Но вижу только самый простой кардиоводитель, югославский 'Крагуевац', даже не Индия, причем не этого года и не прошлого.
- Да не может быть! - уже не сдерживаясь заорал 'череп' не пытаясь, впрочем, сделать что-либо агрессивное. - Ни в жизнь! У нас все точно! На сканере точно было!
- Как говорит один мой дальний знакомый, у криворуких и мудоглазых все просто и точно, - еще более холодно отозвался Доктор. - Вы не умеете толком читать показания и без того старой, примитивной аппаратуры. Поэтому приняли за полноценный протез сердца комбинацию двух 'отсветов' - кардиовода и пластин, которые у пациента на ребрах. Даже не рассасывающаяся псевдопластмасса, а обычный металл...
Доктор поджал губы, выражая неодобрение неизвестным коллегам, латавшим 'пациента'. Тем временем Постников кое-как пришел в себя и в очередной раз попытался освободиться. Снова безуспешно.
- Может быть, следует проверить крепость штифтовой спайки на руке? - спросил в пространство телохранитель. Голос у него был странный, какой-то бесплотный и шуршащий, очень ровный. Не совсем бесстрастный, как у машины, а скорее с очень сильно сглаженными эмоциями. Словно все переживания и чувства происходили буквально в 'четверть накала' от обычных, человеческих. Постников, правильно понявший намек, испуганно затих.
- Таким образом этого, - Доктор указал на кейс, куда спрятал капсулу. - А также того, что еще можно снять, хватит от силы для того, чтобы оплатить сверхурочные моему помощнику...
Человек в галстуке-бабочке чуть склонил голову, словно представляясь, но при этом ни на мгновение не потерял из виду всех остальных.
- ... И может быть на неделю обедов в 'Дастархане', даже не бильярдной. Не более.
'Череп' ожесточенно почесал затылок, соображая, что делать дальше.
- И че терь? - спросил он, глядя исподлобья на Доктора, стараясь не встречаться взглядом с телохранителем.
- Я потерял время и прибыль, - совсем уж морозным голосом ответил медик. На этом он оборвал фразу, словно передавая пас собеседнику.
- Ну че, - насупился главарь наконец. - Тогда мы его сейчас оттащим на разделку.
Со своего станка Постников не видел, что было дальше, но расслышал подлинный взрыв эмоций. Хотя его познания в местном жаргоне равнялись нулю, даже этого хватило, чтобы уяснить содержание яростного спора между гопотой.
'Череп' предлагал разделать пациента на органы у некоего 'стома' или 'стомы'. Часть вырученной 'башмалы' оставить себе за труды, из остального покрыть моральные страдания Доктора. Но дело это представлялось очень сомнительным и опасным, потому что более-менее приличный 'стоматолог' базировался в соседнем районе и, чтобы до него добраться следовало пересечь по крайней мере одну враждебную территорию конкурирующих 'районщиков'. Подельникам очень не хотелось огорчать доктора, но еще больше им не хотелось тащиться на ночь глядя в поисках очень вероятных приключений. Со стороны создавалось впечатление, что главарь хорошо понимал последствия неудовольствия Доктора, а вот его более скудоумные спутники - нет.
- Пожалуй, я сам разрешу ваши затруднения, - с усталой брезгливостью сказал Доктор, решив прекратить этот цирк. - Я забираю этого человека.
- А деньги? - сразу и быстро уточнил 'череп'.
- А они у вас есть? С удовольствием приму, - улыбнулся человек с зелеными линзами, и от этой улыбки у панков морозец пробежал по спинам. Однако стая всегда агрессивнее и злее одиночки, гопники озлились, и никто не решался уступить на глазах дружбанов.
- Не по-красивому поступаешь, Эл, - ощерился 'череп'. - Нам же еще коалиции уделить надо... а так получается день впустяк...
- Считайте это поучительным уроком, - вновь усмехнулся Доктор Эл, быстро пробегаясь скальпелем по синей изоленте, которой Постников был обмотан, как египетская мумия. - Прежде чем вызывать меня в следующий раз, вы более адекватно оцените коммерческую перспективу своего ... предложения.
Из чего бы ни был скальпель, плотную ленту он резал, как джедайский меч - с одного движения, не тупясь. Не дожидаясь полного освобождения Алексей попробовал освободиться вновь и просто свалился со станка, как давеча в камере-лаборатории - мышцы онемели и затекли. Пока недооперированный пациент лежал носом в цементный пол, рядом развернулись быстротечные и напряженные события, которые Алексей мог воспринимать только на слух.
Похоже, гопота пошла ва-банк, решив взять свое силой. Несмотря на отчетливую угрозу, источаемую охранником, они понадеялись на численное превосходство. С четверть минуты - не дольше - что-то скрипело, как тонкая стальная нить по кости, щелкал уже знакомый шок-пистолет. И все это на фоне совершенно нечеловеческих воплей панков.
- И хоть бы паршивый кламмер с них можно было снять, - печально подытожил Доктор, защелкивая кейс. Глухие стоны негромко и жутко аккомпанировали его сухому, спокойному голосу. - Нищеброды... Может быть зубов для винира и 'Красной дороги' надергать?..
- Боюсь, от этих 'пустышек' можно заполучить только прото-материал, и то самого низкого качества, - все так же тихо и шелестяще проговорил телохранитель. - Вам не стоило принимать их предложение.
- Это верно, но что поделать, я начинал здесь карьеру, пока не накопил денег на путевку от райкома в ВУЗ. Потом блат в коалиции, все остальное...Ностальгия! - с легкой печалью и разочарованием согласился Доктор. - Сплошное разорение, учитывая, что теперь я должен тебе новый костюм. Они все живы?
- Да. Вы же сказали - 'поучительный урок', - напомнил тихий голос, и Постников понял, что ему очень не хочется поднимать голову и смотреть, почему нынешний костюм телохранителя нуждается в замене.
- Да, все верно. Что ж...
Черная лакированная туфля опустилась у самого лица Постникова. На угольно-черной коже зацепились две крошечные капли, отражающие свет красноватыми бликами. Алексей зажмурил здоровый глаз. На месте правого пылал огонь рвущей боли, расползающейся на всю глазницу.
- Предполагалось, что я заберу тебя, а мои незадачливые ... партнеры ... извлекут из этого необходимый урок. Урок они получили, но несколько иным образом... - задумчиво протянул Доктор таким тоном, что Алексей не сразу понял - обращаются именно к нему. - Поэтому ты мне собственно не нужен. С другой стороны, возможно и пригодишься. Можешь пойти с нами. Можешь оставаться и ждать других.
Постников с усилием поднял голову. Пустая глазница болела все сильнее, но это было лишь бледной тенью ада, что разверзся в душе пациента. Алексей ненавидел Доктора, бездушную тварь, которая зарабатывала извлечением и перепродажей изъятого 'хрома'. Постников отчетливо и ясно понимал, что перед ним мерзавец, разделывающий людей на запчасти заживо - из 'принципа экономии', по словам самого живодера.
И все же...
Наверное, это и называется 'стокгольмским синдромом' - подумалось Алексею. Когда к ненависти примешивается ... благодарность. Да, отчетливая нотка признательности за спасение. И можно сколько угодно повторять себе, что будь гопники чуть поумнее, все сложилось бы иначе, то есть намного, намного хуже. Все равно - он, Алексей Постников, жив. И жизнь ему подарила необычная и страшная пара - доктор-упырь и скромно, однако элегантно одетый боец, калечащий людей с легкостью и бесстрастием автоматика.
Туфля поднялась вверх - Доктор сделал шаг в сторону. Похоже, он собирался взять кейс и уйти. Тот самый кейс, в котором лежал протез, вырезанный из живого и связанного человека.
'Ждать других' - шепнул над ухом внутренний голос.
'Возможно и пригодишься'
Как можно оказаться полезным для убийцы-вивисектора?.. Что для этого придется сделать? Время уходило. Быстро, необратимо. Жуткая пара не собиралась ни повторять предложение, ни ждать реакции.
Решать нужно было быстро и правильно. Но беда заключалась в том, что выбирать следовало между ужасом и ужасом. Остаться - одному, искалеченным, в чужом городе, смертельно опасном для чужака. Последовать за 'спасителем' - отдавшись на милость убийцы и подонка. Если бы у Постникова оказалась монетка, он бы кинул ее положившись на волю случая. Но монетки не было, и решать свою судьбу он должен был сам, здесь и сейчас.
- Подождите, - прохрипел Алексей, приподнимаясь на локтях Несколько красных капель сорвалось с глазницы, кое-как прикрытой липкой повязкой, похожей на слабый пластырь. Горячая струйка скользнула по щеке, обжигая, словно кипяток. По левой щеке.
Не кровь, но слезы. Горячие слезы страха, унижения, презрения к собственной слабости.
- Подождите... Пожалуйста, подождите...
Часть вторая
