«Не начинай по новой, почитай недавние логи. Если человек живет один, никто и не заметит, когда он откинет копыта. Мы уже проверяли, спрашивать полицию бесполезно вообще. Да, и если послать мэйл на английском в «Заскер», они пришлют стандартный ответ про персональную информацию юзеров».
«Что-то мне кажется, что Дзеку-тан и Тарако-тан просто решили уйти из игры и обставить это дело поприкольнее. Вы двое, если в ближайшее время не появитесь и не расскажете правду, весь прикол пропадет».
«В конце концов, кто-то должен подставить собственную тушку для проверки, мне кажется. Раз так, завтра в 23.30 я буду ждать перед входом в центральный банк Глоккена, на груди у меня будет красная роза. Дес Ган-сан, пожалуйста, застрели меня».
«А вот и герой! Только если ты не сообщишь нам свое настоящее имя и адрес, прежде чем помрешь, это будет бессмысленно».
«Или ныряй в интернет-кафе, на людях».
«…»
«Он» раздраженно прищелкнул языком. Шевельнул колесиком мыши, чтобы активировать другое окно. Однако на какие бы форумы и информационные сайты он ни заходил, желаемой статьи или сообщения обнаружить не удавалось.
Изначально «он» представлял себе картину: после гибели двух человек по сети распространяются слухи. «Сила Дес Гана – неужели настоящая?» И игроки в GGO начинают в страхе думать, не они ли станут следующей жертвой; и они уходят из игры – вот как все должно было быть.
Однако эти тупоголовые геймеры до сих пор не осознали реального кошмара Дес Гана – все свелось к разговорчикам и шуточкам. Общее число аккаунтов в GGO едва ли хоть на каплю уменьшилось.
Да еще о смерти Дзекусиидо и Усудзио Тарако в реальном мире СМИ ничего не сообщили – это было вообще за рамками «его» ожиданий и расчетов. Похоже, в городе каждый день случается куча странных смертей, и, если речь не идет об очевидном преступлении, в новостях ничего не сообщают.
Разумеется, сердца двух людей, которых «он» застрелил, остановились взаправду; «он» знал, что они умерли. Такова была сила Дес Гана.
«Он» испытывал страшное искушение написать это на доске сообщений информационного сайта. Однако указать источник информации ему будет трудновато, а если он это сделает, то тем самым подорвет легенду Дес Гана. Дес Ган будет первым и последним абсолютным воителем, который спустится в пустыню того мира; его мощь будет больше, чем у компании, управляющей игрой; он станет настоящим богом смерти.
Что ж, ну и ладно.
«Он» сделал глубокий вдох и успокоился.
Скоро начнется третья «Золотая пуля». Дес Ган будет участвовать в турнире и убьет еще двоих, а если получится – троих; таков был план. Разумеется, сперва придется пройти отборочные бои без применения того пистолета. Если он будет прокачивать свои характеристики в игре 20 часов в сутки, то вполне сможет это сделать.
ЗП привлекает к себе огромное внимание. «ММО Стрим» будет транслировать турнир в прямом эфире, и не только в GGO, но и в других VRMMO-мирах. Мало того, что «он» воцарится на этой гигантской сцене как сильнейший; если застреленные им игроки исчезнут из сети, уж точно не останется идиотов, сомневающихся в истинной мощи Дес Гана.
Когда он привлечет к себе такое внимание, он, конечно, не сможет больше пользоваться своим нынешним аккаунтом, но это не имеет значения. Пока у него есть это оружие, новый Дес Ган сможет с легкостью воцариться в пустыне.
И продолжит убивать. Согласно плану, общее число жертв должно достичь семи. К тому времени игроки начнут уже покидать игру, и это будет смертный приговор «GunGale Online».
Дес Ган станет легендой.
Конечно, по числу смертей она будет не сравнима с той проклятой игрой «Sword Art Online» – но там просто какой-то псих поджаривал мозги игроков в микроволновке.
Сила Дес Гана – в совершенно ином измерении. Пуля, выпущенная в виртуальном мире, останавливает сердце в мире реальном. Еще один лишь человек знает секрет – «его» вторая половинка. Вот почему Дес Ган сильнейший. Он не превратится в сомнительный слух типа «Черного мечника», якобы прошедшего SAO. Скоро, совсем скоро он станет сильнейшим игроком всех VRMMO.
Абсолютная мощь – легендарный дьявол – сильнейший – сильнейший – сильнейший –
«Он» вдруг заметил, что его правая рука изо всех сил стискивает мышь; он расслабил плечи, все еще прерывисто дыша.
Этого дня он ждет с нетерпением. Если он станет легендой, ему не будет больше проку от этого дурацкого мира. «Он» навеки распрощается со всеми этими глупыми людишками.
Закрыв все окна в браузере, «он» открыл локальный html-файл.
Семь портретов в колонку – все вырезаны из скриншотов GGO; справа от каждого имя персонажа, его снаряжение и прочая информация. Верхняя фотография, «Дзекусиидо», и следующая за ней, «Усудзио Тарако», затемнены и перечеркнуты кроваво-красными крестами.
Это список жертв Дес Гана, или, можно еще сказать, количество «Смертельных пуль» в магазине его пистолета. Вся семерка – сильные, знаменитые игроки в GGO.
«Он» медленно пролистал файл, пока в центре экрана не оказался нижний портрет. Единственная девушка в списке.
Скриншот был сделан с правого ракурса. Короткие голубые волосы, спадающие по сторонам лица, собраны заколками, наполовину скрывая щеки. Рта, к сожалению, не видно – его закрывает туго накрученный песчано-желтый шарф; но глубокие синие глаза сверкают с каким-то кошачьим шармом.
Справа от портрета значилось имя: «Синон». Основное оружие – крупнокалиберная снайперская винтовка «Ultima Ratio Hecate II».
«Он» неоднократно видел ее в игре собственными глазами. Когда она ходила по магазинам в торговом квартале Глоккена, когда сидела на скамейке в парке и ела хот-дог из ближайшего киоска, когда мчалась на поле боя с этой огромной пушкой на спине… И все это – с кокетливым очарованием, возбуждавшим в нем желание владеть ей. «Он» почти никогда не видел, чтобы она улыбалась, и смотрела она, как правило, грустно – но это привлекало его еще больше.
«Он» немного колебался по поводу того, чтобы эта девушка стала жертвой Дес Гана. Если бы не только в игре, но и в реальном мире ее тело и сердце тоже стали его…
Но «его» вторая половинка, вторая рука Дес Гана, скорее всего, желала ее смерти. Синон в GGO была холодным снайпером, не было практически никого, кто не знал бы ее как прославленную воительницу, богиню пустыни. Никто не подходил лучше, чем она, на роль прекрасного цветка в легенде Дес Гана.
«Он» вытянул правую руку, пальцы погладили портрет Синон.
Прикоснувшись к скользкому полированному экрану, «он» ощутил мягкость и тепло настоящей девушки.
Включив светодиодные фары и наклонившись вбок, чтобы повернуть на моем мотике, я выехал из ворот.
В ту же секунду, поймав на себе осуждающие взгляды идущих по обеим сторонам улицы людей, я поспешно сбавил скорость.
Эта 125-кубовая двухтактная развалюха таиландского производства, которую мне по своим каналам добыл Эгиль, в наш век электрических скутеров была чересчур шумна. Когда я подвозил куда-либо Сугуху, та поливала меня непрерывным потоком жалоб: «шумный – вонючий – неудобный – …» Всякий раз я врал, что, раз уж она смогла привыкнуть к ветру, то привыкнет и к шуму, но вообще-то я и сам сожалел, что не разорился на четырехтактный скутер.
Кажется, место, куда я направляюсь, находится где-то недалеко – на территории больницы.
Я двинулся по улице с быстротой ишака, тянущего повозку, пока впереди не показалась парковка. С чувством облегчения я въехал и припарковался с краю площадки для мотоциклов. Вытащил ключ зажигания – настоящий ключ, в наши-то дни! – и снял шлем. Моего носа коснулся слабый запах дезинфектанта, разносимый холодным декабрьским ветром.
Сегодня суббота; после нашей встречи с Кикуокой в той дорогой кафешке прошла неделя.
Я выехал из дому, как только прочел е-мэйл, что все приготовления к моей отправке в «GunGale Online» закончены. Куда конкретно я направляюсь? Большая муниципальная больница в Тиёда-ку, в самом центре Токио. Обычно я в центре Токио не бываю, но путь сюда знаю. В этой больнице я проходил мышечную реабилитацию после освобождения из SAO.
Реабилитация заняла всего месяц, после чего меня выписали, но и позже я то и дело шастал туда-обратно по этой дороге – для проверок здоровья и тому подобное. В последние полгода я в этой больнице не был ни разу, но, едва я взглянул на белое строение, ставшее мне таким знакомым, как во мне поднялись сильные чувства ностальгии и одиночества. Я чуть покачал головой, чтобы вытряхнуть из нее сантименты, и зашагал к входу.
В памяти всплыл разговор шестидневной давности – в воскресенье, когда я объяснил ситуацию Асуне. Мы гуляли возле Императорского дворца как раз неподалеку от этой больницы.
